Елизавета Сагирова - Приют

От испытанных переживаний и позднего часа, глаза начали закрываться сами собой. После холода наверху, уютное, пахнущее ладаном и воском тепло церкви действовало усыпляющее. Яринка заразительно зевнула, я тут же подхватила, и мы немного похихикали над этим, надеясь смехом прогнать наступающий сон. Не помогло. Я попыталась подсчитать в уме, сколько времени могло пройти с момента появления Дэна, но уставший мозг отказывался соображать. А что, если наш с ним весьма эмоциональный разговор длился дольше, чем показалось, и сейчас уже почти утро? И если мы продолжим выжидать, то скоро начнёт просыпаться персонал приюта?

Не на шутку встревожившись, я высказала свои опасения клевавшей носом, совсем осоловевшей Яринке. Она покивала.

— Я совсем засыпаю. Давай в корпус, а? А то разбудят нас здесь утром…

Кто-то может подумать, что Яринка так пошутила, но угроза была реальной. Вопреки тому, что нас уже нарекли невестами и вовсю сватали замуж, — детский организм жил по своим законам, и требовали заслуженного сна так настойчиво, что шутками здесь и не пахло. Поэтому я согласилась на риск.

Сначала мы долго всматривались в ночь, по пояс высунувшись из окна. Потом спрыгнули на землю, и присели, затаившись. Наконец, не услышав ничего подозрительного, не увидев никакого движения, кроме качающихся под напором ветра деревьев, медленно двинулись к углу церкви, к открытому пространству, отделяющему нас от корпуса.

И прямо на это пространство, из-за этого чёртова угла, нам навстречу выступили две затянутые в камуфляж мужские фигуры.

— Что это тут у нас? — удивлённо протянул один из охранников, и меня снова накрыло яркое ощущение дежа-вю. Потому что голос охранника был неприятно высоким, а слова «у нас», он произнёс как «у нья-ас».

Белесый.

Факта, что мы пойманы охраной ночью вне корпуса, уже вполне хватало для самых худших ожиданий, но то, что одним из них оказался Белесый, деморализовало меня полностью. В первую секунду я готова была броситься, не разбирая дороги, прочь, как тогда в лесу. Но этот порыв нахлынул и спал, оставив мне лишь дрожь в ногах и полное безразличие к происходящему. Мелькнула только обречённая мысль о том, что такой поворот событий — закономерная плата за сегодняшнюю удачу, за то, что я отвоевала у судьбы Дэна.

Снова сильно захотелось спать. И голос-без-слов на этот раз молчал.

— Ну и ну, — подал голос второй охранник, повыше и похудее Белесого, — Девочки!

Последнее слово он произнёс таким тоном, словно девочки были самым последним, что он ожидал увидеть в этой жизни.

— Да, — с готовностью подхватил Белесый, — вот такие у нас тут девочки. По ночам гуляют с распущенными волосами.

Я заметила, как Яринка машинально подняла руку и тронула свои расплескавшиеся по плечам пряди, будто сама не веря в то, что оказалась вдруг простоволосой перед посторонними мужчинами. Мне же на это было глубоко начихать. Как и на всё остальное. Что там говорил иногда мой папа? Укатали Сивку крутые горки.

— Ну что тогда? — неуверенно обратился к Белесому второй, — Звоним Николаичу?

Не смотря на апатичное и отстранённое состояние, я сообразила, что речь идёт о Петре Николаевиче, директоре приюта, но даже это не взволновало меня. Зато очень взволновало Яринку.

— Судари, — тонко заговорила она, — Пожалуйста, не надо никому звонить! Мы же не сделали ничего плохого.

— Да ну? — хмыкнул Второй, — Ещё скажи, что вы не знали о запрете на прогулки в ночное время. Вам сейчас положено сопеть в подушку, а не здесь разгуливать.

— А мы и не разгуливаем. Мы в церковь ходили!

Такой ответ не только охранников привёл в замешательство, но и меня заставил выйти из оцепенения. Яринка рехнулась от страха? Собралась выложить всё, как на духу?

— Церковь закрыта! — рявкнул Белесый.

— Знаем, — вполне натурально всхлипнула Яринка, — Поэтому мы здесь молились, под окнами.

— Молились? — хором удивились охранники.

— Ну да, — подруга прижала стиснутые руки к груди и зачастила, — Мы ведь в этом году стали невестами, и очень хотим найти женихов, а нас всё никто не выбирает и не выбирает! Вот мы и решили прийти сюда ночью, помолиться, чтобы боженька послал нам кого-нибудь. Мы думали, что если будем одни и в тишине, то он лучше нас услышит.

Охранники заухмылялись. Не знаю, что их так развеселило — детское намерение докричаться до бога, или женское желание каким угодно способом выскочить замуж, но обстановка чуть разрядилась.

Второй снисходительно заявил:

— Если хотите жениха, то должны знать, что ничто так не красит женщину, как послушание. Что скажут кандидаты в женихи, если узнают, как вы по ночам гуляете?

Яринка снова сложила руки в молитвенном жесте.

— Поэтому мы и просим вас никому не звонить. Мы сейчас же вернёмся в корпус и больше никогда не выйдем оттуда ночью, честное слово!

Второй хмыкнул и покосился на Белесого.

— Может и правда — ну их? Пусть катятся. Дуры же.

— Ты сам дурак, — резко ответил Белесый, — они на камерах засветились. Если проверка посмотрит, нас же потом и натянут за то, что клювами прощёлкали. Набирай Николича, хватит ему дрыхнуть на сегодня.

Яринка в отчаянии уставилась на меня. А что я могу? Это же Белесый, и рядом нет Дэна, чтобы снова спасти меня…

Второй, пожав плечами, достал из кармана сотовый телефон. Я безразлично следила за ним, потом перевела взгляд на Белесого и вздрогнула, увидев, что он очень внимательно всматривается в меня. И его лицо больше не было насмешливым, сейчас на нём ясно отражались растерянность и смятение.

В следующую секунду я сделала единственное, на что оказалась способна. Просто дважды шагнула вперёд, выступила из тени отбрасываемой углом церкви, и подняла лицо, дав свету ближайшего фонаря упасть на него.

Белесый приоткрыл рот.

Яринка торопливо встала рядом со мной, и рот Белесого открылся ещё шире. Не думаю, что он запомнил мою подругу, ведь в прошлую встречу, она лишь на миг показалась ему. Но сейчас, на свету, её волосы вспыхнули рыжими искрами, и спутать Яринку с кем-то другим стало невозможно.

Второй копался в телефоне и не заметил ни нашего приближения, ни реакции на это Белесого, пока тот вдруг не вырвал гаджет у него из рук.

— Эй!

— Подожди, — Белесый по-прежнему не отрывал от нас взгляда, — Я тут подумал… ты прав. Пусть идут.

Второй растерянно моргал.

— Но ты же сам сказал — камеры…

— С этим я разберусь. Мне в мою смену такая байда не нужна. Пусть валят.

— А если правда проверка? — Второй начал нерешительно топтаться на месте, — После того, как та парочка с крыши прыгнула, проверки должны пойти по-любому. А вдруг эти двое тоже хотели откуда-нибудь прыгнуть?