Елизавета Сагирова - Приют

— Давай, ты подумаешь? А пока просто продолжай переписываться с нами и давать книги, хорошо? А там… ну кто знает, что будет дальше?

Облегчение, промелькнувшее на лице Дэна, не осталось мною незамеченным, и я поспешила поставить себе ещё один плюсик.

Дэн снова мазнул ладонью по ёжику на голове, пытаясь по старой привычке взъерошить несуществующие пряди, и махнул рукой.

— Ладно. Но вы должны мне кое-что пообещать.

— Что угодно! — мысленно я запрыгала и захлопала в ладоши. А Дэн (прежний мой Дэн, сосредоточенный и серьёзный) уже перечислял, загибая пальцы.

— Во-первых — никаких больше ночных вылазок, это слишком опасно.

Я с готовностью закивала.

— Во-вторых — вы продолжаете общаться со своими старпёрами и выражаете согласие на все их предложения, свидание, венчание, что угодно.

На этот раз я помедлила, но Дэн ждал ответа, и пришлось опять кивнуть.

— И в-третьих — если вдруг я долго не отвечаю, то ни ты, ни Ярина, не бросаетесь на меня в коридорах, а ждёте столько, сколько потребуется.

Я кивнула в третий раз, и начала слезать с подоконника, рассудив, что разговор подошёл к концу, и пора освобождать выход из церкви. Наверно вид у меня был донельзя довольный, потому что Дэн усмехнулся и слегка щёлкнул меня по носу.

— Мелкая шантажистка.

Я расплылась в улыбке, уже не скрывая радости.

— Так мы ждём книги, да?

Дэн рассеянно кивнул, глядя в окно.

— Ждите. И не забывайте про осторожность. Вот ещё что… в следующей записке опишите по возможности ваших старпё… женихов, в общем.

Я уже собралась спросить, зачем Дэну это понадобилось, но вовремя спохватилась и лишь уточнила:

— Описать, как выглядят, или кто они такие?

— Всё опишите, только без имён.

Меня это несколько удивило, потому что именно Дэн считал нужным при каждой встрече напомнить о крайней осторожности, которую мы должны блюсти при нашей переписке. Никаких подробностей, никаких мест и примет, ничего такого, что могло бы косвенно указать на адресата или адресанта.

Но задавать вопросы, а тем более спорить, я не осмелилась, боясь спугнуть чуть не упущенное счастье.

Дэн шагнул к окну, опёрся ладонями о подоконник и оглянулся на меня.

— Ярине привет. Записку и книги ждите на днях. Долго тут не засиживайтесь, наверху не мельтешите. И чтобы больше по ночам на улицу носа не казали!

— Как скажешь!

Высунувшись наружу, я наблюдала, как он возвращается в корпус, перебегая от тени до тени, от дерева до дерева, гибко перебрасывает себя через скамейки и сугробы. Приют по-прежнему спал, лишь ветер качал деревья и кусты, заставляя их непрестанно кланяться.

Когда Дэн пропал из виду, я с чувством глубокого удовлетворения, закрыла окно и, рассеянно улыбаясь, побрела через церковь к лестнице, больше не обращая внимания ни на иконы, ни на Иисуса. И испуганно отпрянула, когда мне навстречу из темноты бесшумно выступила чья-то тень.

— Это я, — поспешила успокоить Яринка, и я шумно выдохнула, машинально прижимая ладонь к груди, стараясь унять затрепыхавшееся сердце.

— Предупреждай хоть. Давно спустилась?

— Давно. Сразу как крикнула тебе, что Дэн идёт.

— А чего пряталась?

— Не хотела мешать вам разговаривать. Ты же меня знаешь, я бы скандалить начала, а ты вон как хорошо всё уладила.

Хорошо? Я вспомнила, как ревела, бросаясь в Дэна обвинениями, и кажется, покраснела, благо в полутьме церкви этого не было видно. Но Яринке и не нужно было видеть меня, чтобы знать, какими сомнениями обуреваема её подруга.

— Правда хорошо, — подтвердила она, — Тем более, что сказала ты правду. И про то, что ему вообще не следовало с нами связываться, раз это так опасно, и про то, что мы в любом случае убежим отсюда.

Я кивнула. В конце концов, всё действительно улажено, разве нет? И почему бы мне в таком случае не принять похвалу как должное?

Яринка через моё плечо посмотрела в сторону окна.

— Ну что, дело сделано, пора уходить? Кажется, времени прошло уже много.

— О, чёрт, — начала я, но тут же виновато осеклась, покосившись в сторону Иисуса, — Ярин, мы же время не знаем. А вдруг охрана в обход пойдёт, и мы тут…

Судя по тому, как подруга округлила глаза, ей тоже не пришло в голову задуматься об этом раньше.

Впрочем, я уже придумала, что делать.

— Полезли опять наверх. Будем смотреть оттуда, и как только охрана пройдёт, тогда и двинем.

На этот раз подъём не показался нам долгим, мы уже освоились в тёмном и тесном пространстве винтовой лестницы, и поднимались без задержек. Не знаю, как Яринка, а я была даже довольна отсрочкой возвращения в корпус — хотелось ещё раз оказаться на ветреной высоте, окинуть приют взглядом с непривычного ракурса, почувствовать себя победительницей. Тем более, что данное Дэну обещание вряд ли позволит мне ещё когда-нибудь побывать там.

На этот раз мы поступили умнее, и не стали маячить на колокольной площадке в полный рост. Вместо этого, легли на живот, и, высунув головы за край, молча любовались ночной панорамой. Светились внизу огни фонарей, бросая неровные пятна света на подтаявший снег, качались под ветром деревья и от леса шёл ровный успокаивающий гул. Эта ночь совсем не походила на ту, августовскую, когда мы с Яринкой впервые убежали из приюта вдвоём и, взявшись за руки, лежали на прохладной траве под кронами сосен. Не было ни падающих звёзд, ни прозрачной тишины, в которой слышался шум бегущих где-то поездов, ни тёплого запаха лета, но я всё равно ощутила острое дежа-вю. Мы снова лежим рядом в темноте, мы снова боимся быть увиденными, и снова от этого только интереснее, и чувство опасности острым пёрышком щекочет душу. Пропустить охрану, рвануть до корпуса, подняться незамеченными в дортуар, и, всё — дело сделано. Можно будет потом и эту ночь вспоминать с замиранием и гордостью за собственную смелость.

Но текли минуты, а охрана с обходом не торопилась. От порывистого ветра и лежания на впитавшем зимний холод полу колокольной площадки, меня начало пробирать дрожью. Судя по тому, как рядом возилась Яринка, сжимала и разжимала пальцы, горячо дыша на них — не меня одну. Какое-то время мы мужественно терпели, втягивая головы в воротники пальто и безнадёжно высматривая хоть какое-то движение внизу, но в итоге сдались.

— Может, вниз пойдём? Из окна смотреть? — предложила Яринка, стукнув зубами.

Я лишь кивнула. Пусть внизу обзор будет уже не тот, но так или иначе — охрана пройдёт мимо церкви. Мы на четвереньках отползли к дверям, и только там поднявшись на ноги, вошли во тьму лестничного пролёта, не забыв закрыть за собой дверь. А внизу, уже свыкнувшись с ночной церковью, и больше не замечая в ней ничего таинственного или жуткого, мы по-хозяйски расположились на подоконнике, лицом друг к другу, совсем как у себя в дортуаре. Уткнулись носами в колени, притихли, поглядывая за окно.