Елизавета Сагирова - Сбывшаяся сказка

Спросите любого сталкера, какое время суток в Зоне самое страшное? И каждый ответит – ночь. А теперь спросите его, ходит ли он по Зоне ночью? И услышите в ответ, что да, конечно же, ходит. Верить в это не стоит, сталкеров, как известно хлебом не корми, дай похвастать и пофантазировать. А если кто из них когда-то по воле случая оказался в Зоне ночью без укрытия и умудрился выжить, обделавшись лёгким испугом, это ещё не значит, что он настоящий ночной ходок. А настоящих - раз, два, и обчёлся.

И мы трое к ним не относимся. Поэтому даже наш старшой занервничал, когда выяснилось, что придётся встретить темноту в дороге. Что уж говорить о Кактусе и обо мне? В час, когда над Зоной сгущаются сумерки, я всегда испытываю необъяснимое, смешанное чувство. Это и тревога, и угнетённость, и тоска и неизвестно что ещё. Зона и в светлое время суток не вызывает положительных эмоций, а уж на вечерней зорьке, когда заходящее солнце начинает отбрасывать длинные резкие тени, а с востока накатывает фиолетовая мгла… но лучше не думать о плохом. Здесь мысли материальны как нигде больше.

Я и двое моих спутников не рассчитали время и слишком задержались, пытаясь выудить из аномалии редкий для этих мест артефакт. Самое обидное, что артефакт нам так и не достался. Зато достался шанс заночевать в Зоне под открытым небом.

Теперь мы, встревоженные и злые, торопливо шагали по направлению к Кордону, чтобы до утра укрыться в заброшенной деревне вместе с такими же припозднившимися бродягами и с теми, кто обитает там постоянно. Но солнце гасло быстрее, чем нам бы этого хотелось, сумерки сгущались, и вот уже неподалёку жутко завыли слепые собаки, а им утробным звуком ответило непонятно что и непонятно откуда.

Кактус, шедший вторым после меня, стараясь казаться равнодушным, заметил:

- Как-то организовано они перекликаются. Уж не нас ли собрались загнать?

- Может и нас. - Мрачно ответил Колотун, который как всегда замыкал наш маленький строй.

Собаки снова завыли, одновременно с трёх сторон: слева, справа и сзади. Кактус чертыхнулся.

- Точно на нас охотятся! Круг замыкают. Скоро зайдут спереди и… Славка, а как же твои уверения в том, что нас слепцы не тронут?

Ответа от меня Кактус не дождался, и выдвинул предложение:

- Слышьте, люди, надо укрытие искать.

- Где ты его сейчас найдёшь? – голос Колотуна был как всегда невозмутим, - Лучше поторопимся. Псины раскачаются не сразу, дождутся полной темноты.

И мы торопились, пока от заката не осталась лишь багровая полоса на горизонте, а тьма не обступила нас вплотную. Не обменявшись ни словом, мы зажгли фонари и продолжили путь в их неярком свете. Собаки завыли ближе и, судя по звуку, было их много.

На этот раз тишину нарушил Колотун в своей немногословной манере:

- Чуть дальше и вправо железнодорожная насыпь. На ней товарный состав. Можно укрыться в одном из вагонов.

- Ты что, рехнулся? – возмутился Кактус, - Да там внутри такой радиационный фон, что как ночники засветимся!

- Выбора нет. Собак много.

- Отстреляемся!

- В темноте?

- Славка, а ты что молчишь? – обратился ко мне Кактус, надеясь обрести союзника. - Тоже давно радионуклиды полными горстями не загребала?

Я остановилась и приложила палец к губам:

- Тшш!

Оба моих спутника замерли. В наступившей тишине вокруг нас стало отчетливо слышно негромкое поскуливание собак, и даже шорох сухой травы под их лапами. Они больше не выли, и я знала, что это ещё больше настораживает моих друзей. Плохо.

- Пальнём? – шепотом предложил Кактус. В темноте я не увидела, а скорее почувствовала, как рядом поднялось цевьё автомата. Протянув руку, нащупала холодный ствол и надавила, заставляя его опуститься.

- Не надо. Побережём патроны, ещё вся ночь впереди. Колотун, где ты говоришь вагоны?

- На два часа вправо.

Я сменила курс и повела друзей в указанном направлении. Прежде чем мы достигли насыпи, пришлось сделать несколько крюков, обходя попавшиеся на пути аномалии, и это стоило нам лишнего времени, но тут уж ничего не поделаешь – в Зоне прямых дорог не бывает.

Полоса заката над горизонтом превратилась в узенькую ленточку. Собаки подобрались ближе, и теперь нам было слышно их хриплое дыхание.

- Насыпь, - сказала я и остановилась, направив луч фонаря вперёд и вверх. Кактус и Колотун встали рядом.

Насыпь как назло оказалась высокой и крутой, а значит, до конца подъёма мы не узнаем, что нас ждёт наверху. А ждать там могло всякое, от притаившегося мутанта до бандитской засады. Хотя последнее - вряд ли, бандюки редко шатаются по ночам – берегут свои драгоценные шкуры.

- Лезем, - распорядился Колотун, - Славка первая, Кактус, ты рядом со мной.

Я кивнула и начала карабкаться по склону, одной рукой цепляясь за траву, другую с автоматом отставив в сторону. Друзья зашуршали следом. Когда до верха осталось метра полтора, я знаком велела им остановиться и сама замерла, прислушиваясь, не донесутся ли звуки, предупреждающие об опасности впереди. Звуков никаких не было, да я и так уже знала, что на насыпи всё спокойно. Но бережёного Зона бережёт, поэтому я продолжила подъём уже на четвереньках, осознавая, что в таком невыгодном положении, как у нас, оружие не поможет. Если сейчас сверху выпрыгнет какая-нибудь тварь, мы трое в лучшем случае закувыркаемся вниз по склону. А он крутой и твёрдый.

Но никакая тварь не появлялась, и я, распластавшись на траве, осторожно выглянула из-за края насыпи, повела по сторонам фонарём. Два ряда ржавых рельс были пусты. С облегчением обернувшись назад, я сообщила:

- Чисто.

Вслед за мной Кактус и Колотун, отдуваясь, вскарабкались на насыпь и встали рядом. Я вспомнила это место - неподалёку и в самом деле стояли несколько сцепленных товарных вагонов теплушек. Конечно, как и вся брошенная в Зоне техника, фонить эти вагоны должны ужасно. Но выбирать не приходилось, я слышала, как собаки уже карабкаются на насыпь, а мне совсем не хотелось, чтобы мои друзья растрачивали на них патроны. Тем более что в темноте почти все они уйдут «в молоко».

Быстро и молча, мы зашагали по шпалам привычным строем: впереди я, следом Кактус, в арьергарде Колотун. Оглянувшись на ходу, я увидела, как собаки одна за другой появляются из-за края насыпи и устремляются следом. Передние из них держались уже так близко, что я различала в темноте их поблёскивающие глаза и высунутые языки. Неожиданно Колотун развернулся на пятках и выстрелил из пистолета. Тут же одна из собак взвизгнула, крутнулась на месте, словно хотела поймать собственный хвост, и упала между рельсами. Промахивался старшой очень редко. Остальные псы подались назад в темноту, зарычали, завыли.