Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга [litres]

– Лазарус, а что такое «эрос»?

Он заглянул во тьму и увидел ее серьезный печальный взгляд.

– Боже милосердный, деточка, неужели тебе так хочется к нему в постель?

– Лазарус, я не знаю. Я «слепа». Откуда мне знать?

Лазарус вздохнул.

– Извини, дорогая. Тогда ты понимаешь, почему я сделал так, чтобы Дора оставалась ребенком.

– Могу только предположить, Лазарус. И эту гипотезу я не хочу и не буду обсуждать ни с кем.

– Благодарю. Ты, дорогая моя, – истинная леди. Ты все поняла. Или, по крайней мере, поняла часть причины. Но я тебе расскажу обо всем, когда почувствую, что хочу рассказать, – и тогда ты увидишь, что я понимаю под словом «любовь» и почему сказал Гамадриаде, что описывать это состояние бесполезно и надо его пережить. Теперь я знаю, что тебе понятно слово «любовь» – потому что ты испытала ее. Но история Доры предназначена не для Айры, а лишь для тебя. Впрочем, нет, можешь рассказать ему… когда я оставлю вас. Гм, можешь назвать ее «Сказкой о приемной дочери». А потом упрятать подальше и в свое время поведать ему. Но сейчас я не стану рассказывать, сегодня я не чувствую в себе достаточно сил… напомни потом, когда я буду бодрее.

– Напомню. Мне жаль, Лазарус.

– Жаль? Минерва, драгоценнейшая моя, в любви жалеть не о чем. Может, ты предпочитаешь не любить меня? Или Дору? Или Айру, который помог тебе понять, что такое любовь?

– Нет. Нет, только не это! Но мне бы хотелось испытать и «эрос».

– Дорогая моя, тебе повезло – ведь «эрос» может и причинить боль.

– Лазарус, я не боюсь боли. Но, столько зная о половых взаимоотношениях – куда больше, чем обычный человек из плоти и крови, – я…

– И ты действительно знаешь? Или только думаешь, что знаешь?

– Я знаю, Лазарус. Готовясь к отъезду, я добавила в хранилище дополнительную память, занявшую бо́льшую часть второго отсека, чтобы Иштар могла перенести в новую меня материалы исследований, библиотеку и регистровые записи клиники омоложения Говарда со всеми секретными отчетами.

– Ого! Думаю, Иштар сильно рисковала. Я думаю, что клиника строго следит за тем, что можно, а что нельзя выпускать за ее стены.

– Иштар не боится риска. Она просила меня поспешить; пришлось поместить все здесь, во временную память, пока я не установлю в отсеке у Доры дополнительные блоки памяти. Но я попросила у Иштар разрешения ознакомиться со всеми материалами и получила его, дав обещание никому не показывать секретные сведения без ее санкции.

Это оказалось увлекательно, Лазарус. Теперь я знаю о сексе все… теоретически, как ваш слепец, которому рассказали, что такое радуга. Теперь я даже могу быть генным хирургом, теоретически, и не колеблясь проведу операцию, если у меня появится возможность создать микроманипуляторы, необходимые для столь тонкой работы. Я теперь и акушерка, и гинеколог, и техник по омоложению. Рефлективная природа эрекции, механизмов оргазма… процессы спермогенеза и оплодотворения более не являются для меня тайной, как и любые аспекты созревания плода и родов.

«Эрос» – единственное, что мне неведомо. А это значит, что я слепа.

<���Опущено>

…И небесная торговля стала моим обычным занятием, Минерва. Тот капер, в котором я из раба сделался верховным жрецом, меня тяготил. А на долгое время поджать хвост – не в моем стиле. Возможно, Иисус и не ошибся, утверждая, что «кроткие наследуют землю», но наследуют они очень маленькие участки – примерно шесть футов на три.

Но путь от раба к свободе проходил через церковь и требовал смирения, так что мне пришлось запастись кротостью. У тамошних жрецов были странные привычки…

<���Опущено 9300 слов>

…так я убрался с проклятой планеты и не собирался возвращаться… Но пришлось вернуться через пару столетий – я прошел омоложение и ничем не был похож на верховного жреца, чей корабль затерялся в космосе.

Я вновь стал небесным торговцем: хорошее дело. Путешествуешь, смотришь. И вернулся на Благословенную, надеясь подзаработать, а не для того чтобы мстить. Я никогда не был мстительным, ибо синдром графа Монте-Кристо требует изрядных усилий и особого веселья не приносит. Если я с кем-то сцеплюсь и он после этого уцелеет, то, чтобы его пристрелить, возвращаться не стану. Все равно я переживу его, что в принципе одно и то же. Я прикинул: двух столетий должно было хватить, чтобы мои враги на Благословенной поумирали, – с большей их частью я разделался заранее.

Если бы не бизнес, я бы обошел Благословенную стороной, поскольку межзвездная торговля упрощена до предела. Тут на деньгах денег не сделаешь, потому что деньги эти – деньги только там, где их напечатали. Деньги в небе ничего не стоят, хоть целый корабль загрузи этой бумагой. В банковском кредите еще меньше толку; галактические расстояния слишком велики. И монету можно сшибить лишь на товаре, а не на деньгах – иначе с голоду сдохнешь.

А посему небесный торговец должен разбираться в экономике лучше, чем любой банкир или профессор. Он занят бартером – не какой-нибудь чушью. Приходится платить налоги, от уплаты которых нельзя уклониться, как бы их там ни звали: «акцизом», «королевским пенсом», «податью» или напрямик – взятками. Когда гоняешь чужой мячик на чужом дворе, приходится играть не по своим правилам – и не стоит волноваться. Уважение к закону – вопрос прагматический. Женщины чувствуют это инстинктивно, поэтому все они контрабандистки. Мужчины же, наоборот, частенько верят или изображают веру в закон как в нечто священное или по крайней мере имеющее научную основу. Это ни на чем не основанное предположение весьма удобно для правительств. Я лично контрабандой особенно не увлекался: дело рискованное, глядишь, окажешься с деньгами, которые легально не осмелишься потратить. Я просто старался избегать таких мест, где гайки закручивали слишком сильно.

Но по закону спроса и предложения ценность вещи определяется и тем, что она из себя представляет, и тем, откуда ее привезли. Этим, собственно, и пользуется торговец – перевозит дешевый предмет туда, где его ценят дороже. Вонючая субстанция, взятая из хлева, становится ценным удобрением в сорока милях к югу. Галька с одной планеты может считаться драгоценностью на другой. Умение выбрать товар как раз и заключается в том, чтобы угадать, где сумеешь продать дороже, а торговец, который угадает, может разбогатеть за одно путешествие, как Мидас, или разориться дотла в случае неудачи.

Итак, я жил на Единогласии и как-то раз решил смотаться на Валгаллу, а потом вернуться домой. Я как раз задумал жениться и завести новую семью. И мне нужно было стать богатым, чтобы осесть на земле достопочтенным помещиком, а денег у меня тогда не было. Ну то есть было немного – по местным понятиям, – да еще разведывательный корабль, которым мы пользовались вместе с Либби [38] Трудно восстановить последовательную цепь событий. Возможно, речь идет о похожем корабле. – Дж. Ф. 45-й. . Значит, надо было торговать. Так я и оказался на Благословенной.