Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга [litres]

Гамадриада пожала плечами.

– О, я знаю. Но мать способна увести у меня мужчину, просто поманив его пальцем, – так что лучше не пробовать. Красота здесь ни при чем – вы же видели, как меня сегодня отверг мужчина. Сам же Лазарус и говорил нам, что делает человека великим художником, – это духовное качество можно только чувствовать. Мать моя обладает им, а я – нет.

– Я поняла, о чем ты говоришь, – сказала Иштар, когда через гостиную они прошли в буфетную. Она принялась разглядывать меню, присланное из располагавшейся внизу кухни. – У моей матери тоже есть это качество. Она не красавица, но в ней есть то, что нравится мужчинам. До сих пор нравится, а ведь она уже отошла от дел.

– Длинные Ножки, в тебе это тоже есть, – рассудительно сказал Галахад.

– Благодарю тебя, мой рыцарь, но ты ошибаешься. Иногда во мне это есть – для одного человека. Или для двух, не более. А иногда совсем нет. Иногда дела настолько поглощают меня, что я совсем забываю про секс. Я ведь говорила тебе, сколько лет прожила монашкой. И я бы так и не нашла тебя, дорогой, не согласилась бы на «семь часов», если бы не нервное напряжение, которое создает во мне этот клиент. И это было очень непрофессионально для гетеры, Гамадриада, я была глупой, как школьница теплой весенней ночью. Но Тамара – так зовут мою мать, Галахад, – способна наделить этим всякого и всегда. И ничего не просит взамен – ее просто заваливают подарками. Сейчас она уже немолода, подумывает об омоложении. Но поклонники по-прежнему не оставляют ее – от предложений отбоя нет.

– Вот кем я хотел бы быть, – скорбно произнес Галахад, – но я – тот самый прирожденный неудачник. Если мужчина попробует заняться подобным делом, то и месяца не протянет.

– В твоем случае, дорогой, это может занять немного больше времени. Лучше ешь и набирайся сил – сегодня мы положим тебя между нами в середину.

– Следует ли считать это предложением? – осведомилась Гамадриада.

– Если хочешь. Хотя, если быть точной, это я предлагаю себя вам двоим. В душевой Галахад ясно дал понять, что в свои планы на эту ночь он включил тебя, а обо мне и словом не обмолвился.

– О, он определенно имел тебя в виду. Во всяком случае, у него все время на тебя торчок – я же чувствую.

– У него просто торчок, точка, конец сообщения. Всем по бифштексу со случайным гарниром или каждый закажет сам? У меня сегодня не хватает фантазии.

– Идет. Иш, тебе надо бы заключить контракт с Галахадом, чтобы он не отбился от рук.

– Это мое личное дело, дорогая.

– Извини. Выпалила, не подумав, просто вы оба мне нравитесь.

– Эта толстопопая сучка не хочет за меня идти, – заметил Галахад. – А ведь я такой тихий, чистый и скромный. Говорит, что я ее щекочу. А ты пойдешь за меня, Гама, душа моя?

– Что? Галахад, не надо дразниться. Ты же не только не хочешь этого; ты знаешь, что я предана Старейшему, хоть он и отказал мне. До тех пор пока Иш не прогонит меня – если такое может случиться.

Заказав еду, Иштар выключила экран.

– Галахад, не дразни нашу девочку. Я хочу, чтобы мы с Гамадриадой были свободны от всяких контрактов, пока существует возможность привлечь нашего клиента идеей совместного проживания, или рождения потомства, или и тем и другим вместе. Не только в качестве развлечения, но и как предложение, к которому он может отнестись серьезно.

– Да? Тогда зачем, во имя всех богов плодородия, ты устроила вам обеим эту беременность? Не понимаю. Я вижу следствие, но не могу понять причины.

– Да потому, глупый, что я не могла ждать. Директриса может вот-вот вернуться.

– Но почему именно вы? Ведь в вашем распоряжении тысяч десять матерей, согласных на искусственное оплодотворение. И почему сразу обе?

– Дорогой мой, извини, что я назвала тебя глупым – ты не глуп, ты всего лишь мужчина. Мы с Гамадриадой прекрасно знаем, чем рискуем и почему. Беременность пока не заметна – до этого еще несколько недель, а если кому-нибудь из нас удастся склонить Лазаруса подписать контракт, на аборт уйдет ровно десять минут. Профессиональные суррогатные матери для этого не годятся, это должны быть животы, над которыми у меня будет какой-то контроль, и это должны быть женщины, которым я полностью доверяю. Плохо уже то, что пришлось обратиться к специалисту по генной хирургии и пойти на риск, выполняя запрещенную операцию. Если что-то просочится, Айре придется выставить меня на улицу.

Кроме того, ты, как и я, прекрасно понимаешь, мой сладкий, что даже самый нормальный клон может взбрыкнуть. Мне жаль, что у меня всего два женских живота, а не четыре. Лучше восемь… или шестнадцать! Увеличить шансы, чтобы получить один нормальный плод. Через какой-нибудь месяц – когда ничего еще не будет заметно – мы узнаем, что внутри нас. И если обеих ждет неудача… что ж, я готова начать снова, и Гамадриада тоже.

– Столько, сколько потребуется, Иштар, клянусь.

Иштар похлопала ее по руке.

– У нас все получится. Галахад, у Лазаруса будет идентичная сестра-близнец, это я гарантирую. И как только это станет свершившимся фактом, никаких разговоров о самоубийстве и кнопке… о том, чтобы дать деру от нас, словом – никаких фокусов, пока она не вырастет.

– Иштар!

– Да, Гамадриада?

– А если через месяц окажется, что у нас обеих нормальные эмбрионы?

– Тогда, дорогая, ты можешь сделать аборт; ты это знаешь.

– Нет-нет-нет! Я не буду! А близнецы – разве плохо?

Галахад заморгал.

– Иш, не надо отвечать. Позвольте, я вам выскажу мужскую точку зрения. Мужчина, который бы мог отказаться от воспитания двух девочек-близнецов, еще не родился. А если родился, то его имя не Лазарус Лонг. Послушайте, дорогие мои, а нельзя ли еще каким-нибудь способом повысить ваши шансы? А?

– Нет, – тихо ответила Иштар. – Пока можно сказать только, что анализы засвидетельствовали беременность у обеих. Остается только молиться. Но я не знаю, кому молиться…

– Значит, еще есть время, чтобы научиться.

Минерва заказала Лазарусу ужин и проверила, как накрыли стол, после чего компьютер спросил:

– Что-нибудь еще, сэр?

– Наверное, ничего. Ах да. Минерва, ты не поужинаешь со мной?

– Благодарю вас, Лазарус. Я согласна.

– Не за что меня благодарить, это вы, миледи, оказываете мне честь. Что-то мне грустно сегодня. Садись, дорогая, и развлеки меня.

Голос компьютера переменился и шел теперь с другой стороны стола, за которым сидел Лазарус, словно напротив него расположился кто-то из плоти и крови.

– Создать изображение, Лазарус?

– Не стоит так хлопотать, дорогуша.

– Это не хлопотно, Лазарус, у меня много свободных ресурсов.

– Нет, Минерва. То голоизображение, которое ты мне показала однажды вечером, – идеальное, реалистичное и двигалось, как живое, – это была не ты. Я знаю, на кого ты похожа. Гм… Пожалуй, выключи свет, оставь его только над моей тарелкой. Тогда я смогу увидеть тебя без всяких голоизображений.