Павел Иевлев - Календарь Морзе [СИ]

— Пацак или чатланин? — спросил я с интересом, но Малдер посмотрел на меня без понимания. Наверное, он не видел этот фильм. Он навел пульт на Чото, тот противно пискнул и моргнул красным.

— Ку! — не удержался я, страшно жалея, что у меня нет в базе музыки Гии Канчели [10] Композитор, написавший музыку к фильму «Кин-дза-дза». . — Гравицапа пол-кэцэ стоит!

Чото за стеклом ржал, как ненормальный, но Малдер только тряс пульт и бормотал: «Не может быть!» Ну и сам дурак. Наконец он навел его на себя, нажал — снова приятный «блымк» и зеленый огонек. Малдер убрал пульт и задумался.

— Можно ознакомиться с верительными грамотами посланника? — я вернул в эфир микрофоны. — Мы, мол, нижеподписавшиеся пришельцы, поручаем нашему представителю, вышеупомянутому…

— Оставьте для пещерных людей эти атавизмы! — отмахнулся задумчивый как никогда неагент. — Вы еще паспорт у них проверьте!

— Ладно, как они хоть выглядят-то? — вздохнул я с досадой. Давно у меня не было такого дурацкого эфира. — Которые к нам прилетели? Серые пучеглазые, маленькие зеленые или рептилоиды с Нибиру?

— Да какая разница? — искренне удивился Малдер.

Наверное, ему действительно было всё равно. А я вот никогда не доверял рептилоидам. Репутация у них не очень…

Этот балаган хотелось побыстрее закончить. Не знаю, морочит Малдер нам голову или правда подвинулся невеликим своим умишком, но в студию он теперь попадет только через мой труп. Это уже не смешно.

— Сегодня! — возвестил меж тем Малдер. — Сегодня в десять часов вечера на площади Героев Литосферы их корабль примет на борт достойных! Мир перевернется для нас…

— …Поэтому крепче держитесь за свой диван! — прервал его я. Время эфира наконец вышло. Я снова пустил тему из Секретных Материалов и с облегчением выключил микрофон.

— Ну, Малдер, ты отжег сегодня… — сказал я устало. — Тебе может правда, врачу показаться?

— В десять часов! — сказал он упрямо. — В десять часов вечера на площади!

— И что будет? Приземлится блюдце, выйдет Принцесса Галактики о пяти сиськах и скажет: «Я так ждала тебя, Вова?»

— Увидишь! — Малдер встал и решительно направился к выходу.

— Знаешь, Вова… — окликнул я его. Он остановился и нетерпеливо посмотрел на меня. — Я не знаток дипломатического протокола при встрече инопланетных гостей, но на твоем месте я бы хоть голову что ли помыл…

Малдер оскорбленно развернулся и, выходя, попытался хлопнуть дверью — но доводчик помешал. Пришлось ему возмущенно топать ботинками по лестнице.

— Ну что же, будем ждать, пока к нам прилетят тарелки со счастьем, — сказал я в микрофон задумчиво. Какой-то у меня после этого эфира остался неприятный осадок. Я тряхнул головой и продолжил:

— «Международный день счастья» отмечают двадцатого марта. ООН своей резолюцией назначила эту дату, чтобы мы помнили слова классика: «Человек создан для счастья, как курица для полета!»

Кстати, та же ООН ввела в обращение и «Международный индекс счастья». С тех пор всех, кто не соответствуют этому индексу, считают врагом человечества и подвергают принудительному осчастливливанию очень болезненным и унизительным способом. Так что будьте счастливы и слушайте музыку на Радио Морзе!

Я запустил первый трек плейлиста, откинулся на стуле и задумался. Сходить, посмотреть, как Малдер опозорится? Или ну его? Как по мне, люди так упорно ждут инопланетян только для того, чтобы получить внешнее определение себя, созданное снаружи определяющей системы. Прилетят братья по разуму и, наконец, скажут нам: «Человек — …» Чтобы услышать в ответ: «Кто — …? Это мы-то — …? Да сам ты — …, мудило зеленое! Садись в свою тарелку и уйопывай на йух, хрен с ушами!»

Так произойдет чудо взаимной идентификации. Мы будем знать, что мы — …, а инопланетянин — что он хрен с ушами…

В кармане завибрировал телефон, пришлось выйти в коридор. Мне почти никогда не звонят голосом, и правильно делают — вдруг я в эфире, а звук забыл отключить? Номер был незнакомый.

— Внимательно! — сказал я, приняв звонок.

— Антон Эшерский? — голос в телефоне был женский, но какой-то казенный.

— У аппарата.

— Вам назначено на двенадцать ровно. Восьмой кабинет.

— Э?..

— С собой иметь документ, удостоверяющий личность.

— Зачем?

— Чтобы зарегистрироваться на проходной, разумеется! — раздраженно ответил голос.

— Проходной куда?

Голос сказал, куда, и я понял, что придется идти.

На улице Борцов с режимом, дом два, располагалась Око Государево — областное управление Службы безопасности, называемое в народе «серый дом». Наверное, потому что это был именно дом и именно серый. Больше в нем не было ничего примечательного, кроме боковой дверцы с табличкой «Прием граждан круглосуточно». Мне было не в дверцу, а в центральный вход, за массивными деревянными дверями которого располагался турникет и строгий дядя в форме.

— Мне в восьмой кабинет, — сказал я ему.

— Фамилия?

Я назвал фамилию.

— Паспорт!

Я показал паспорт. Форменный дядя записал меня в большую амбарную книгу и дал расписаться в книжке поменьше.

— Второй этаж направо. Не забудьте потом получить пропуск на выход.

Ну, по крайней мере он предполагает, что я отсюда выйду.

На двери кабинете не было никакой таблички, кроме небольшой бронзовой цифры восемь. Я деликатно постучал по толстой дубовой створке, но звук вышел настолько неубедительный, что прошлось просто толкнуть ее и войти.

— Можно?

— Заходите.

За массивным столом с несколькими телефонами и традиционной лампой зеленого стекла сидел мужчина в штатском. Ничего специфически «конторского» в его внешности не было — средних лет, первые робкие залысины по краям лба, атакующими клиньями окружающие поле будущей битвы с плешью, очки в тонкой стальной оправе, серый, слегка помятый костюм без галстука, лицо, скорее, приятное и, во всяком случае, неглупое. Располагающая внешность.

Столешница перед ним была пуста, за исключением единственной папки со скоросшивателем в обложке из бежевого картона. Как-то непривычно в наше время видеть стол без компьютера.

— Антон? — спросил он с утвердительной интонацией, заглянув в папку. — Присаживайтесь.

Я уселся на стул, оказавшись прямо напротив.

— Зовите меня Александр Анатольевич.

— И вы придете?

— В смысле? — он поднял глаза из папки.

— Обычного кого-то зовут для того, чтобы он пришел, — пояснил я.

— Нет, вряд ли, — ответил он, подумав. — Лучше вы к нам.

— Итак, — глаза его вернулись в папку, — Антон Эшерский, угу… родился, учился… служил… опять учился… работал… даже так? Хм… Интересная вы личность, Антон.

— Это запрещено?

— Ни в малейшей степени, — ответил предполагаемый Александр, он же, вероятно, Анатольевич.