Геннадий Михеев - Карта русского неба

Тина не дура. Она прекрасно понимает, что, являясь законной женой, при любом раскладе вправе претендовать на часть панинского состояния. Муж не доверяет ей финансовой отчетности, но на самом деле капиталец у него есть. Источники финансирования Тине до конца не ясны, но явно у мужа имеются и еще кой-какие доходы. И вообще... неизвестно, для чего Платон так часто мотается в командировки. По большому счету, Тина уже выиграла в жизненную лотерею, себя обеспечила. Остается только подарить супругу наследника - и не останется никакой напряженности (которая все же есть). Пока еще между супругами не было серьезного разговора на эту тему, но, вероятно, рано или поздно придется проверяться на вопрос репродуктивного здоровья. Тина готова. Готов ли Платон? Вот родит Тина... тогда, может, муж поймет, что сыну (или там дочери) лучше расти в Амстердаме. Или в крайнем случае - в Копенгагене (Тина как северянка не любит жарких стран). А, значит, вопрос о медицинском обследовании уже назрел, кому-то из двоих, а, может, обоим, придется лечиться.

- Деньги, деньги... Не все ведь ими измеряется, Платош...

- Декабристочка ты моя... гуттаперчивая.

- Почему это гуттаперчивая?..

Муж уже сопел. А вот Тина никак не могла заснуть. Едва задремывала - всплывало кроткое красивое лицо Артемия, произносящего: "В жизни мне довелось испытать все..."

Некоторая часть населения Чудневицы расшифровывает "ПП и К" как "полный пипец и кирдык". Само собою, речь идет о бичах, маргинальной части общества, в особенности – тех, кого Платон с треском выгнал. Надо признать: в трудные времена (которые, конечно же, излишне растянулись по настоящее) поселок оставили не только потомки ссыльных поляков, немцев и прочих репрессированных народов. Свалили почти все умные. Нельзя людей строить под одну гребенку, но, ежели вкратце обрисовать собирательный генотип чудиков, получится некое существо, которому все пофиг, будущего он не ждет и ни к чему не стремится. Идеальный, кстати, электорат для плутократической власти. Это я в общероссийском масштабе говорю. Именно поэтому Чудневица всегда голосует скопом за тех, кого надо; стадо - оно и есть стадо. Платон никак не мог найти хотя бы горстку людей, на которых ему можно было бы опереться, а без команды не побеждают. Фактически, единственным соратником Панина оставалась жена, а все менеджеры и бригадиры отрабатывали свой номер, стремясь по возможности умыкнуть какую-то часть леса и погреть свои шаловливые ручки.

Логика чудиков примитивна: гуляй, рванина, пока дают, Платоша дал добро! Увольнения следовали одно за другим, и многие через суд восстанавливались. Платон и видеозаписи воровства предъявлял в суде, но судья их во внимание не брал, ибо Закон всегда на (почти) на стороне уволенного, вне зависимости от того, мерзавец он или придурок. Понятно, что сутяжники у Панина все равно не задерживаются, но кровушку они таки пьют.

По счастью, удавалось внедриться в рынок. Панин наладил в Чудневице производство дверей и оконных рам из натуральной древесины, благо "натурпродукт" стал на рынке цениться. Из данного факта последовало увеличение заработных плат, а это, пожалуй - единственный стимул к повышению "индекса общего оптимизма". Чтобы закрепить успех, Панин придумал провести праздник поселка. В Чудневице не было своих праздников (общегосударственные и церковные - не в счет). День выбран - Тихвинская Божья Матерь, ибо вокзал был освящен во имя этой чудотворной иконы. Само собою, финансовая нагрузка легла на Платоновы плечи. Он постарался организовать все красочно, радостно, даже выписал из Костромы артистов, не постояв за ценою. Немало сил к организации приложила и Тина, и она от конкретного дела воспарила.

Вот только, и здесь вышла коллизия, причем, роковая: Платон не согласовал мероприятие с Артемием. То ли не догадался, то ли специально хотел досадить попу. А Тина не подумала о вероятном конфликте, промашку дала. Параллельно был ведь и престольный праздник. После литургии должен был состояться крестный ход со списком святой иконы. Число верующих значительно уступает количеству любящих гульнуть, но права меньшинства неплохо бы уважать. И вот представьте себе: шум, гуляния, шашлыки, мать-перемать... и в этот карнавал втыкаются старухи с хоругвями и иконой, вышедшие из церкви. Неприятно, короче, а, ежели называть вещи своими именами, натуральный скандал. Толпа, конечно, раздвинулись, многие перекрестились и никто не стал возбухать. Вот только музыку - обычные попсовые там-тамы - вырубить не догадались. Разошлись в общем-то с миром, но кошачьим скрежетом в душе.

Рано или поздно авторитетные лидеры должны были схлестнуться в очном поединке. В качестве поля битвы подошла поселковая администрация, где ближе к вечеру состоялся праздничный банкет для избранных (естественно, спонсируемый Паниным). Глава поселковой администрации со знаковой фамилией Вертухаев - человек никакой, а назначили его потому что мужик он бесконфликтный и умеющий забалтывать проблемы. В будущем Платон планирует выдвинуть в главы своего человека (а, может быть, даже и себя), пока же довольствуется этим в сущности безобидным никакоидом.

Первый укол нанес Артемий. Прочтя молитву, предваряющую пиршество, монах произнес:

- И пусть в Чудневице нашей не взыграет бесовщина!

- Это что вы имеете в виду, батюшка? - Вкрадчиво, но с видимым сарказмом вопросил Платон. - Мы должны оставаться во мраке средневековья, сидеть и бояться молота ведьм?

- Бояться все же следует.

- Бога? Или вашей немилости?

- Вы сами все знаете.

- Знаю. Кто вам сказал, батюшка, что Бог именно и только с вами? По вашим понятиям Бог живет на вокзале. А по моему соображению - он везде и во всем. И в вас - тоже.

В Чудневице жить скучно. Из событий - только криминал, да и тот - пьяная бытовуха да воровство. А здесь - дискуссия титанов мысли, столкновение двух миров - двух систем. Публика напряглась, предвкушая отвратительную, но запоминающую развязку. Занятно было всем. А вот Тине – стыдно, причем, за обоих. В атаку пошел священник:

- Вы как Абрамович на Чукотке: решили, что сможете облагодетельствовать край. Чукчи на Абрамовича тоже молились, думали, тот пришел навсегда. Абрамовича на Чукотке уже нет. А чукчи остались. Брошенные на произвол судьбы.

- Край такой же ваш, как и мой.

- Эта земля принадлежит людям. Несколько поколений осваивали территорию, строили инфраструктуру. А вы пришли - и купили все на корню неизвестно за какие деньги...

- Да вы, батенька - коммунист.

- Я христианин.

- А мне не важно, какой на человеке ярлык висит. Я уважаю суть. А по сути, ежели вам дать волю - вы отберете и поделите. И всех преуспевающих - на лесоповал.

- А позвольте вас спросить, Платон Андреевич.