Александр Михайловский - Второй год новой эры

А еще умы отправляющихся в плавание всколыхнула весть о том, что с нами отправляется Жебровская. Петрович зачитал ее фамилию совершенно бесстрастным голосом, но надо было видеть, какой эффект это произвело на нее саму. Она побледнела, сжала губы и опустила голову, при этом что-то бормоча про себя – видимо, посылала русским проклятия.

Хоть этого никто официально не объявлял, но в племени ходил слушок, что Жебровскую решили высадить где-нибудь подальше и оставить на произвол судьбы, тем самым приводя в исполнение тот приговор. За то время, которое ей дали, чтобы переосмыслить свой поступок и вообще свои взгляды на жизнь, она не совершила ничего полезного и никакого раскаяния не выказала. Впрочем, мадам Марина, смеясь, за чаем как-то сказала мне, что совет четырех вождей решил выдать смутьянку замуж в племя Северных Оленей.

– Это будет для нее самое подходящее наказание! – сказала Марина. – С ее-то склонностью верховодить и тиранить ближних там она будет как раз в том положении, которое заслуживает.

Я не могла не согласиться с этими словами.

– И за кого она там может выйти? – поинтересовалась я, – по идее, это должна быть статусная невеста…

– С чего вдруг? – фыркнула Марина. – Только потому, что она из наших? Не думаю, что это даст ей какие-то привилегии… Кроме того, мы предупредим Ксима, что она собой представляет, чтобы присматривали за этой штучкой хорошенько… Вообще надо подать им идею разыграть по жребию… – она хохотнула, довольная своей выдумкой.

Я улыбнулась, представив, как дикари, возбужденно гомоня, тянут из мешка еловые шишки, среди которых одна с отметиной…

– Ладно, чего о ней долго разговаривать, не стоит она того… – Марина тряхнула головой и отпила глоток чаю. – Лучше, дорогая, расскажи-ка мне, как у тебя семейные дела? – перевела она разговор на другую тему.

Я вздохнула – так, как, должно быть, вздыхают все счастливые женщины, слыша подобный вопрос. Каждый день Марина задавала мне его – но я всегда подробно отвечала. Я рассказывала ей все – каждую мелочь, каждый милый эпизод, связанный с мой замужней жизнью. А она внимала с большим интересом, подперев щеку кулаком – и лицо ее выражало радость за меня. Заканчивала же я свой рассказ всегда тем, что благодарила ее за то, что вразумила меня. И она неизменно с нарочито серьезным видом поднимала палец вверх и говорила: «Вот так-то! Я дурного не посоветую! Теперь ты у меня в неоплатном долгу, Людмила Батьковна!», вслед за чем мы принимались весело смеяться.

Частенько к нам в «медблок» заглядывала Ольга Слепцова. Она поразительно изменилась. Стала более женственной, грациозной, в ней появилось что-то кошачье. Вот что значит молодой муж! Таким образом, у нас возникло нечто вроде женского клуба, где мы с Ольгой делились опытом семейной жизни, а Марина с позиций старшего товарища давала нам советы.

– Ой, девки, как вы расцвели замужем! – говаривала она, с улыбкой глядя на нас. – Да уж, добрый муж – и подмога, и поддержка, и услаждение души и тела…

– Мариночка, ты тоже великолепно выглядишь! – говорили мы ей в ответ. – Тебе так идет быть молодой мамой!

– Да бросьте вы… – смущенно отмахивалась та, однако видно было, что ей приятно слышать комплименты.

– Вот подрастет маленький Антоша и родишь ему сестричку! – подмигнув мне, говорила Ольга.

– Что? О нет-нет… – Марина принималась махать на нас руками, – у меня уже возраст не тот…

– Зато в таком возрасте повышается шанс родить мальчика! – компетентно заявляла Ольга, – правда, Люся?

– Да-да, – с важным видом подтверждала я.

– А нам надо побольше мальчиков рожать, чтобы выровнять соотношение полов, – продолжала Ольга, – так что, Марина… не отвертеться тебе! Будешь рожать, пока рожается!

– Да ну вас, глупые девчонки! – притворно сердилась Марина, но при этом глаза ее улыбались и уголки губ ползли вверх.

Мы же с Ольгой принимались дружно хохотать.

А вообще подобные разговоры заставляли меня задумываться о том, сколько детей мне хотелось бы иметь. В бытность свою феминисткой я представляла, что у меня будет не более двух детей – ответственность там, заботы, здоровье, фигура, личная жизнь, ну и так далее. Сейчас я стала смотреть на это гораздо проще. Деторождение в племени Огня всячески поощрялось, особенности нашего быта предполагали, что ни один ребенок не останется без присмотра и заботы. Кроме того, со мной стало происходить нечто удивительное… Даже не знаю, как это назвать, но мне стало нравиться быть беременной… Вроде бы все как обычно, и даже живота еще нет, а я уже ощущаю себя совершенно по-другому… Я слышу в себе зов новой жизни, чувствую связь с ребенком, хотя, по сути, он еще даже не ребенок, а эмбрион… И какой-то особенный восторг снисходит на меня – наверное, это и есть материнский инстинкт. Да-да – это как раз то ощущение, когда остро осознаешь происходящее с тобой чудо, воспринимаешь себя как сосуд божественной благодати…

И я знала, что, родив, буду скучать по этим ощущениям, хотя и появятся другие, не менее прекрасные. И я уже как-то непроизвольно принималась мечтать о том, что у меня будет много детей – столько, сколько Бог даст. Где ты, Люси д`Аркур, воинственная феминистка, отрицающая женское предназначение? Нет ее, она умерла и возродилась в другой ипостаси. Кто они, те существа с извращенным разумом, что убеждают людей, будто мужчина и женщина отличаются только набором половых органов? Неужели они никогда не были беременными и не испытывали этой безмерной благодати? Эти люди – сумасшедшие. В каком же чудовищном плену обмана я находилась! Я с содроганием вспоминала речи своих бывших соратниц, которых считала образцом для подражания. Подумать только – я читала книги с их идеями и даже старательно конспектировала этот бред, стараясь привить себе такой же образ мышления. И ведь это мне в значительной степени удалось… Но, Боже, какое счастье, что волей Провидения я оказалась здесь, в Каменном Веке, что у меня открылись глаза, что я смогла познать величайшее счастье – счастье материнства! Да, формально я пока не мать, но я совершенно уверена, что все у меня будет хорошо, я благополучно рожу своего ребенка, которого уже люблю, люблю той любовью, о существовании которой и не подозревала. Сейчас мне кажется, что в моей жизни все встало на свои места. Я счастлива!

5 мая 2-го года Миссии. Суббота. Утро. Пристань у Дома на Холме

Отплытие «Отважного» в первый рейс новой навигации было обставлено как праздник. Вечером, после завершения погрузки, состоялся большой праздник у костра, с угощением и плясками-танцами до упаду. По теплой погоде, когда сверху можно разоблачиться до голого торса у мужчин и парней и коротенького топика у девушек и женщин, вечерние танцы у костра – это самое то. По полной программе на этих танцах отрывались как отъезжающие, так и остающиеся. Всем было хорошо, зима с ее холодами осталась позади, наступало лето, которое тоже было полно своими хлопотами, но эти хлопоты значительно приятнее зимних. Пляжно-купальный сезон на Гаронне еще не открыт, но и это событие не за горами – пройдет еще две-три недели и в последней декаде мая самые смелые полезут в воду, а в начале июня Марина Витальевна уже объявит об обязательных купаниях о`натюрель в целях общей гигиены перед обедом и ужином. И столовая снова будет на берегу, Сергей Петрович перед отъездом уже подновил навес.