Александр Михайловский - Второй год новой эры

– Там охота, – указал Гуг рукой в сторону берега, – очень плохая охота. Очень много охотник за один человек. Человек бежать к берег река, охотник бежать за ним. Быстро бежать, скоро быть здесь.

– Ляля, – крикнул Петрович в трюмный люк, – оставляй готовку и малыша на девочек, бери свою «Сайгу» и моего «Мосина» и лезь наверх. У нас неприятности…

Примерно через минуту из люка появилась Ляля, нагруженная «Мосиным», «Сайгой», а также несколькими брезентовыми подсумками, половина которых была битком набита патронными пачками к Мосину, а оставшиеся снаряженными пятипатронными магазинами к «Сайге». Слова Гуга она слышала, и что такое люди, которые охотятся на людей, представляла себе прекрасно. Если такие объявились по соседству, то от этого соседства нужно как можно скорее избавляться. Следом за Лялей наверх поднялись Ваулэ-Валя и Оритэ-Оля, вооруженные мачете-кукри и своими знаменитыми резными дубинками. Уже после них появилась мадам Люся собственной персоной, за неимением другого оружия вооруженная медицинской сумкой.

– Что случиться, мсье Петрович? – спросила она. – Какой опасность грозить нам?

– Пока не знаю, Люся, – ответил Сергей Петрович, – но твой муж встревожен, а я доверяю его чутью. Он говорит, что в том лесу творится что-то нехорошее. Люди охотятся на человека, и жертва бежит как раз в нашу сторону.

– Моя мужа опытный, он здесь родиться, – с гордостью сказала Люся, – и он знать, когда опасность, а когда нет.

Немного помолчав, Сергей Петрович добавил:

– Не знаю, может, местные изгнали кого-то из своего клана, как мы Жебровскую, и теперь прогоняют его подальше, а может, все не так однозначно и на наших глазах готова разыграться жестокая трагедия с невинной жертвой и злобными убийцами… В любом случае нам надо быть наготове.

В этот момент Гуг, призывая к вниманию, поднял вверх левую руку, правой продолжая сжимать свое копье.

– Он уже совсем близко, – решительно произнес он, – моя чуять. Сейчас!

Не успел Гуг договорить, как ветви кустов на берегу раздвинулись – и в воду спрыгнуло завернутое в какое-то тряпье похожее на гоблина невероятно грязное и голоногое существо, прижимавшее к груди какой-то сверток. Высоко, подобно цапле, вздымая вверх ноги из-под которых расплескивались веера серебристых брызг, оно побежало по прибрежной отмели по направлению к «Отважному». Это спасающееся бегством существо голосило полным ужаса отчаянным криком, который звучал как-то вроде «У-ю-ю-ю-й» и поминутно пыталось обернуться, чтобы посмотреть назад, в сторону преследующей его опасности.

Поскольку такие штучки на бегу, особенно по пересеченной местности, чреваты различными конфузами, то в тот момент, когда воды было уже по колено и бежать стало уже трудновато, существо запнулось о какую-то подводную корягу или камень и во весь рост с громким плеском рухнуло в воду. Впрочем, долго разлеживаться в воде это существо не стало и, вскочив на ноги, прихрамывая и ковыляя, направилось в прежнем направлении. При этом сверток, который это создание тащило на руках, разразился отчаянным воплем напуганного, промокшего и хлебнувшего воды человеческого младенца, который требовал по отношению к себе более деликатного обращения.

Будто в ответ на этот крик, в прибрежных кустах раздался многоголосый торжествующий охотничий клич примерно полутора десятков мужских глоток, после чего мгновение спустя преследователи начали выскакивать на отмель вслед за беглецом. Они выглядели как самые обычные охотники каменного века. Вот один из них, здоровенный мускулистый детина, которому прекрасно подошло бы прозвище «Большой Хряп», широко размахнулся, будто собирался запустить свое копье на низкую круговую околоземную орбиту, и швырнул его в сторону беглеца. Но здоровенная оглобля лениво описала в воздухе довольно крутую дугу и плюхнулась в воду в десяти шагах позади спасающегося бегством существа.

Беглец, который зашел в воду уже по пояс, услышав всплеск от падения этого копья, еще раз взвизгнул и пустился вплавь, стараясь удерживать над водой головку ребенка. Вслед за предводителем метать копья принялись и другие преследователи, впрочем, с тем же нулевым результатом. Тяжелые ударные копья, несмотря на силу, с которой они были запущены, могли пролететь в воздухе не больше пятнадцати-двадцати метров, а расстояние до цели было раза в два большим. Но на этом преследователи останавливаться не собирались. Освободившись от копий, охотники один за другим входили в воду по пояс и пускались вплавь, собираясь преследовать спасающееся бегством существо хоть на другом берегу, хоть на речном дне. При этом надо было учитывать, что в отличие от жертвы охотники гребли обеими руками, а потому плыли значительно быстрее и расстояние между преследователями и преследуемым начало быстро сокращаться. Исход гонки был предрешен, тем более что отчаянно загребающий беглец уже не успевал перехватить коч, оставшись у него за кормой.

Сергей Петрович, наблюдавший за беглецом, машинально отметил, что на нем, за исключением оленьей безрукавки мехом внутрь, была действительно надета затрепанная до невероятности одежда из ткани, а не из шкур, что могло означать, что их полку пришельцев из будущего опять прибыло как минимум на одну единицу.

– Право на борт и полный газ, – скомандовал он Алохэ-Анне, – разворачиваемся на обратный курс и идем на выручку. Всем остальным полная боевая готовность. Если эти ублюдки полезут на борт, то сразу бейте по рукам, и не дубинками, а мачете.

Вождь племени Огня не собирался встревать во внутренние разборки местных кланов, если, конечно, беглец сам не доберется до племени Огня и не попросит убежища, но при этом он считал своим правом и обязанностью оказать помощь любому пришельцу из будущего, вплоть до применения против его обидчиков грубой вооруженной силы. Обидчики тоже не собирались сдаваться и уже почти настигли беглеца, когда на них, в буквальном смысле этого слова, наехал корпус коча.

Сергей Петрович тревожился напрасно; плывущие охотники – это не дельфины и не пингвины, они не способны разогнаться под водой так, чтобы запрыгнуть на борт больше чем на метр, возвышающийся над водой. В то же время длинные шесты, которыми полуафриканки при причаливании-отчаливании отталкивались от дна, с большим успехом лупили по выступающим над водой головам. Эти болезненные, но неопасные для жизни, удары заставили преследователей растерять весь свой кровожадный порыв и стараться держаться подальше как от легшего в дрейф коча, так и от объекта их преследования, приблизившегося вплотную к высокому борту.

И только «Большой Хряп», видимо, решил во что бы то ни стало дотянуться до беглеца. Гуг уже почти вытянул наверх брошенную за борт веревку с узлами, за которую одной рукой уцепилось спасающееся от преследователей существо, второй рукой прижимающее к себе слабо пищащий сверток. Все уже перевели дух, как вдруг предводитель преследователей, проплывший под водой пару десятков метров, вынырнул у самого борта и успел ухватиться за повисшую над водой лодыжку, намереваясь сдернуть почти спасенного обратно в воду. Но тут Ляля перевесилась через борт и устроила «Большому Хряпу» быстрый и страшный конец, с расстояния в метр, выстрелив ему в лицо волчьей картечью из «Сайги». Самый упорный из всех преследователей отпустил ногу беглеца и нырнул в последний раз, больше не показавшись и оставив на поверхности воды большое расплывающееся кровавое пятно. Счастье остальных охотников, после такого конфуза направившихся обратно к берегу, что в этой европейской речке не водились ни акулы, ни пираньи, а то сожрали бы всех и не поморщились.