Александр Михайловский - Отцы-основатели

И хоть молодая неандерталка была на голову ниже Петровича, но весила она никак не меньше ста килограмм, и три молодые крепкие полуафриканки, которые не жаловались на отсутствие физической силы, с большим трудом смогли спустить со склона бесчувственное тело. Тем временем Сергей Петрович настороженно наблюдал за тем, как прячущиеся в зарослях можжевельника никуда не убегают, а вместо того настороженно смотрят, как Алохэ-Анна, Ваулэ-Валя и Оритэ-Оля, сами едва удерживаясь на ногах, тащат на небольшую полянку бесчувственную тушу их соплеменницы. При этом Дара продолжала выкрикивать на торговом языке слова о том, что никто никому не хочет зла, а все хотят только дружбы и справедливого торгового обмена.

Наконец тем, кто прятался в можжевеловых кустах, стало ясно, что молодой неандерталке, вместо того чтобы тюкнуть ее дубиной по голове, вспороть живот и начать есть еще горячую сырую печень, перевязывают вывихнутую ступню и готовятся наложить лубок на сломанную руку. Не врет, значит, та рыжая с курносым носом пимпочкой, которая кричит о дружбе, сотрудничестве и выгодной торговле. Ветви можжевельника раздвинулись и на верхнюю тропу вышли еще три взрослые женщины-неандерталки и четверо детей – один мальчик лет десяти-двенадцати, почти неотличимая от него девочка-ровесница чуть ниже ростом и двое девочек помладше, лет пяти-шести. Еще один малыш двух-трех лет от роду, пока непонятно какого пола, сидел на руках у своей матери. И все – никаких мужчин в данном клане, состоявших всего из трех семей, и в помине не наблюдалось.

Неудивительно, что такой немногочисленный и лишенный мужчин клан при виде хоть каких-то незнакомцев тут же бежал прятаться в кусты. После коротких переговоров старшая женщина неандерталка по имени Ла, которая немного владела торговым языком длинноногих, поведала Даре, а через нее и Сергею Петровичу, что этот год для клана Землеройки был крайне неудачным. Ее собственный мужчина, неуклюжий увалень, такой же, как и его дочь, еще весной скатился со скалы во время охоты и свернул себе шею. Другой мужчина и мальчик-подросток летом оказались засыпаны в шахте обвалом. Их откопали, но они были уже мертвыми. Потом пришли те, кто меняет соль на разные нужные вещи – они увидели, что в клане больше нет ни одного взрослого мужчины, и тогда они забрали всю соль, ничего не дав взамен, потому что женщины для них были все равно что никто.

– Если мы оставить их здесь, то зимой они умереть, как мы тогда умереть на том берегу, – стараясь казаться равнодушной, произнесла Дара. – Нет мужчина, нет охота, нет еда и нет защита. Нет и добрый Петрович, который плыть мимо и брать несчастный в новую жизнь.

– Хорошо, – сказал Петрович, – мы возьмем их в новую жизнь, это без сомнений. Как-нибудь уместимся, не впервой. Но сейчас нас интересует возможность поковыряться в их соляной шахте и добыть там столько соли, сколько нам надо.

Услышав о том, что им предлагают вступить в сильное и большое племя, в котором они будут равными из равных, предводительница неандертальского клана Землеройки и по совместительству Мудрая женщина по имени Ла сразу же согласилась. Также она согласилась на то, чтобы помочь длинноногим людям в добыче соли, тем более что они собираются это делать каким-то новым и почти безопасным способом. А пока эта Ла с интересом наблюдала за тем, как Сергей Петрович накладывает шину на руку девушке, которую, как оказалось, звали Дуп – за способность влипать в разные незапланированные приключения, сопровождаемые падениями и ударами.

15 ноября 1-го года Миссии, Среда, около Полудня. Дом на Холме.

Ольга Слепцова.

Это был день, когда из плавания к далекой реке Адур вернулся Сергей Петрович на коче «Отважный», а с ним и прочие наши аргонавты, ибо соль сейчас для племени Огня была поважнее какого-то Золотого Руна. Все мы тут убедились, что без золота и сопутствующей роскоши, синонимом которой оно является, прожить можно, а вот без соли нет. Тот же самый лосось без соли – это такая гадость, есть которую можно только от сильного голода и то, что мы сейчас потрошим, чистим и сушим в сушилке для дерева, на самом деле перед употреблением лучше всего будет вымочить в рассоле. Соответственно, из-за нехватки соли возникла проблема с консервированием икры. То есть без соли икру можно либо есть в свежем виде, либо выбросить, сушке она не поддается, уксуса для маринования у нас тоже нет, и пока не предвидится. Получить этот ингредиент в товарных количествах «хоть залейся» вожди обещали только на следующий год, в качестве побочного продукта после постройки специальных печей для пережога древесины на древесный уголь, необходимый для создания в племени собственной черной металлургии.

И вот, когда от рыбаков, тягающих на Гаронне сеть с лососем, прибежала быстроногая девочка по имени Сали и закричала, что вниз по течению виден одинокий парус, всех в племени Огня охватила бурное ликование и искренняя радость. Сергея Петровича тут любят и уважают, даже наши французы, и все надеялись, что он вернется благополучно и привезет то, что обещал. Соль – это такая местная валюта, за которую можно выменять все что угодно. И необработанные шкуры, и кремневые желваки для изготовления инструментов, и даже редкие бусины янтаря и красивые ракушки, которые идут на изготовление женских украшений. Немедленно по получении известия о приближении коча все работы были заброшены и, оставив инструмент и недочищенную рыбу на разделочных столах, народ дружно побежал на берег приветствовать своего вождя и учителя. Побежала и я вместе со всей нашей французской бригадой. На месте осталась одна лишь мадмуазель Люси, демонстративно усевшаяся на скамейку для отдыха, установленную под стеной казармы. При этом она заявила, что категорически не желает срываться с места ради прибытия каких-то русских варваров, которые управляют дикарями.

А ведь это камень и в мой огород, потому что я давно перестала видеть в Ланях и полуафриканках дикарей каменного века, а вижу в них надежных друзей, на чью помощь и поддержку могу опереться. И так же думают и большинство из наших французов, вместе со мной попавших в это созданное моими соотечественниками общество, игнорирующее различия во внешности и ценящее людей только за их умения и душевные достоинства. За то время, пока Сергей Петрович и его команда мореходов отсутствовали, я довольно близко сошлась с его семьей, в первую очередь с Лялей и Фэрой. Мы даже вместе ходили в баню и делились нашими мелкими сугубо женскими секретами. При этом психологически обе этих женщины показались мне значительно старше своего биологического возраста. Именно психологически, потому что внешние данные у обеих были выше всяких похвал.