stk0 - Сопливый детектив

— Анижыдети, панымаишь, ничего особенного, и подумаешь, что в синагоге… Вот когда от факельного шествия бандерлогов в мечети талмуд католическим крестом прорастет и трызубом зазеленеет, а от него семь буддийских лам забеременеют — вот тогда будет странное, особенное и необычное! А так…

И утонул мой голос во всеобщем хохоте… И Светлана захохотала, назад откинулась. Никакого культурологического образования, к религии равнодушна, в исторических датах и именах путается — но и её пробрало. Все же что-то у нее с головой, если так на любые слова об украинцах реагирует.

— О чем шумим, орлы? — о, Лёвушка появился, всех орлами обзывает, а сам свысока, как беркут на добычу, поглядывает. А пока вы тут объедались, мы с товарищем капитаном — и кивок за спину, а там вояки, весь взвод вместе с водилами и капитаном, — такое дело сделали!…

— Какое, Лев Михайлович? — Анюта, школьница, из археологического кружка, кажется, тайно в Левушку влюблена.

— Товарищ капитан предоставил нам в пользование экспериментальное средство, которое позволяет залить любую поверхность прозрачным слоем, а потом подключить к генератору — и оно мгновенно застывает толстым таким пластом. И грунт в него на 5–7 сантиметров входит, но становится тоже прозрачным. И потом эти плиты краном бери, поднимай, на попа в угол складывай — ничего с артефактами не будет!

Так-так, это ж какая бестолковка саперу-капитану сверхсекретную быструю заливку стартовых столов баллистических пусков дала, а о степени секретности и — самое главное — стоимости жидкости — не проинструктировала? Опять, блин, головотяпство? Сколько лет с ним боремся, сколько народу в войну от бестолковости, раздолбайства и головотяпства пострадало, опять?

— И что?

— А то, что вдвоем с товарищем капитаном при помощи солдат его взвода мы за эти полчаса весь культурный слой раннего средневековья сняли! Шесть плит сейчас возле военного транспорта стоят!

Ох и раздолбаи вы с капитаном! Они, конечно, легкие получаются. А головой подумать, как ты из этих плит свои черепки и черепушки выковыривать будешь, если эта застывшая хрень выдерживает открытое пламя стартовой первой ступени ракеты? И по секретной части недоследил, и по научной не справился ты, Петрович…

— Так что завтра копать осталось гораздо меньше, есть подозрение, что средневековое захоронение стояло на нетронутом месте!

— Ура!

— Рано радуетесь, самое интересное знаете что? Да то, что под верхними тремя захоронениями еще четыре, позднего скифо-сарматского периода, раннее средневековье, и похоронены в нем женщины с оружием!

— Амазонки!… - кухня так и ахнула.

— Ну, амазонки там или кто, мы еще разбираться будем, но культура и ритуальные чаши очень даже интересные, а украшения и детали оружия — из драгоценных металлов!

— Ура-а-а-а!!! — ну, тут уже явный конец всего и «спасай караульных от атаки бешеных археологов»: все ведь, невзирая на вечер и темень, сейчас ломанутся на плиты смотреть, вместе с поварихами и прочим обслуживающим персоналом, виданное ли дело — амазонки!

Хватаю Левушку левой, протезной клешней за локоть, тяну на выход. Дернулся, оглянулся сердито, видно, что-то в глазах прочел — поплелся.

Ох, и врезал же я ему правду-матку! Не стесняясь в выражениях, и про зрелость научных суждений, и про сохранность артефактов, и про секретность саперного состава, и про изучение неизвестного похоронного обряда, и просто про человеческие честь, скромность и достоинство — а напоследок напугал, мол, артефакты не описаны, учет не произведен, вдруг кто-то что-то из плиты выковыряет, просто на память — что тогда будет с научной истиной и целостной картиной восприятия прошлого?

Ох, как он краснел и бледнел! Ох, как он вскинулся, когда про «выковыряет» услышал! А потом вдруг призадумался, голову опустил, за подбородок, рыжим пушком курящийся, схватился, да так, согнувшись, на месте крутанулся и к собой сотворенным плитам раскопа не хуже, чем тарпан от погони рванул.

Тут и я рукой махнул. Покрутил головой, поискал глазами — смотрю, Светлана так за столом и сидит, пригорюнившись. Вот тут меня в первый раз и пробило. Махнул ей рукой, попросил для Михалыча ужин взять, разогреть, в термоса сложить и под плиты ему отнести.

Аж засветилась вся изнутри, быстро и плавно — потекла, а не пошла, за тарелку Левушкину, и уже на кухне слышу командует, раздвижные столик и стульчик ей Антошка достает, протирает, тащить будет. Тут и я довоенный мультик вспомнил, мол, ага! «Это ж-ж-ж неспроста!»

Смотрю — а на кухне почти никого, два повара, одна подавальщица и одна судомойка. А за столами капитан и его саперы. И грязной посуды больше чем на 200 рыл. Нет, так дела не будет. Иди-ка ты сюда, товарищ капитан-залетчик! Про твою подписку о неразглашении и о возмещении цены растрыньканного имущества у нас разговор еще будет долгий, и не с глазу на глаз, а в присутствии секретчиков и дознавателей из твоей части, но по твоему раздолбайству спровоцирован бардак? Вот ты его устранять и будешь!

— Ну что, солдатики, поели, родимые? Вкуснее, чем сухпай? Ма-а-а-ло? Ништо, такой оглобле, как ты, хоть в «градину» размером бутерброд намажь, в длину как раз поместится, но в ширину болтаться будет! Вечерним сухпаем потом догонитесь. А сейчас трое, ты, ты и ты, в помощь подавальщице, всю посуду со столов собрать и на мойку, и не забывайте сортировать, тарелки отдельно, кружки отдельно, ложки отдельно. Четверо — ты, ты, ты и вот ты — столы и лавки протереть, лавки подровнять, потом еще раз отдельно насухо вытереть. Пятеро, самых сильных, ты, ты, ты, ты и… хорошо, и ты — самая тяжелая работа, посуду мыть, но сначала отходы в ведра, судомойка покажет, потом в ручье песочком до блеска, потом вон в том ведре горячей водой с посудомоем, потом опять в ручье сполоснуть и окончательно вон в баке кипяток — ошпарил, сполоснул и на сушку.

— В карауле вокруг раскопа четверо? А в лагере? Значит, еще семь человек, капитан, выбирай, сменить караульных и дежурных, пусть тоже хорошо покушают. Оставшийся — а, как раз ты, оглобля, и остался — метнулся к плитам и раскопу, кого найдешь из обслуживающего персонала — а это взрослые девки и женщины, скорее, в гражданском, чем в полевом, — гони сюда, мол, их работа еще не закончена. А мы с тобой, капитан, как раз за истопников, котлы с водой греть надо.

— Что, капитан, сопишь, думаешь, я тебе дисциплину хулиганить нарушаю? А вы когда с Львом Михайловичем напару секретный состав на то, что можно и нужно сделать руками, тратили — не нарушали? И еще смотри: на кухню ввалились, шум и кипеж устроили, если сейчас все эти двести рыл на раскоп ломанутся, что, твои четыре караульных за спиральной колючкой их удержат? Или огонь открывать будут? То-то, что не думал… А дальше смотри: гражданских незамужних тьма, археологи все или сопляки, или наперечет, потому все здешние вроде как уже обвыкли друг с другом, а тут ты с тремя десятками молодых да неженатых — останутся ротозейки возле плит и раскопа, или в лагерь к ничейным солдатикам прибегут? Особо когда узнают, что солдаты их дело делают?