Евгений Лукин - Алая аура протопарторга [сборник]

— Ну а кто бы ещё, кроме него, такой экзорцизм отчинил? — не унимался Павлик. — Этих двоих аж на противоположную окраину Чумахлы выкинуло…

— А дымчатого? — скрипуче осведомился Выверзнев. — Тоже?..

Павлик замер с полуоткрытым ртом.

— Д-да, действительно… — ошеломлённо проговорил он наконец. — Что же он — своего-то?..

В этот миг дверь приоткрылась и в помещение просунулась круглая улыбчивая физиономия юного Сашка.

— Готово, Николай Саныч…

Подполковник Выверзнев чуть ли не бегом вернулся в соседнюю комнату, где в рваной пробоине голубело полуденное небо, — и стремительно склонился над монитором… Формула ауры была та самая — из архивов…

— Ч-чёрт!.. — распрямляясь, вымолвил он в сердцах. — Значит, всё-таки Африкан…

Подошёл к пролому и с недовольной гримасой оглядел то, что творилось снаружи. Ещё раз чертыхнулся…

— Матвеич!.. — расстроенно позвал он.

— А?

— На!.. Иди сюда, про гирю расскажешь…

Беседу с Матвеичем, однако, пришлось прервать на самом захватывающем месте. Позвонил Лютый.

— Бери задницу в горсточку, — со свойственной ему прямотой приказал он, — и дуй на двадцать пятый километр!

— Африкан?.. — насторожившись, спросил Николай.

— След… — недовольно посопев, уточнил Толь Толич.

— Не понял… Что за след?

— Ауры клок… — злобно сказал шеф. — Прямо на столбе с табличкой, у самого основания… Видимо, отдыхал он там — прислонился… Бабка-знахарка папоротник шла собирать, ну и наткнулась, позвонила дежурному…

— Откуда позвонила? С двадцать пятого километра?

— Да у неё сотовик… Короче, давай быстрей — аура выдыхается!..

Николай дал отбой и, отправив трубку в карман пиджака, оглядел исподлобья присутствующих. Сотрудники смотрели на него выжидающе. Одному лишь Матвеичу, по обыкновению, было всё до фени.

— Ладно, Матвеич, потом дорасскажешь… Сашок! Павлик! Свёртываем аппаратуру — поехали…

Пока мчались, визжа покрышками, до двадцать пятого километра, подполковник Выверзнев хранил угрюмое молчание. Павлик, напротив, был возбуждён и говорлив.

— А знаете, Николай Саныч… — излагал он. — Есть! Есть у домового и Африкана общий интерес… Ладан! Тот самый ладан, из-за которого «призрак» навернулся… Век астрала не видать! Вы посмотрите, как всё сразу складывается: дымчатый передаёт наркоту нашим баклужинским домовым, а те уже — гремлинам… И всё это с подачи Африкана… Один раз он уже такой трюк проделал. Видать, понравилось. Повторить решил…

Впереди зеркально сверкали наведённые кем-то из озорства миражики псевдолужиц, пропадающие по мере приближения к ним. Пацанва балуется…

— Одного он не учёл… — зловеще подвёл итог Павлик. — За повтор оценка снижается…

Выверзнев хмуро покосился на сотрудника, но разговора не поддержал. Хотя в чём-то он понимал Павлика… По молодости лет, когда ведёшь несколько дел сразу, рано или поздно начинает мерещиться, что расследуемые тобою преступления — взаимосвязаны. Часто даже возникает соблазн слить все эти дела воедино и, скажем, с пристрастием допросить растратчика насчёт вчерашнего убийства в городском парке… Некоторые, кстати, так и делают. Особой беды в этом, разумеется, нет, поскольку всюду происходит одно и то же — меняются лишь фамилии. И тем не менее…

Глубокую эту мысль подполковнику Выверзневу закончить не удалось. Шофёр ударил по тормозам, застонала резина, всех качнуло вперёд. Двадцать пятый километр… Возле полосатого столба, увенчанного синей эмалированной табличкой, стояла и с неудовольствием смотрела на тормозящий джип миниатюрная особа средних лет… Впрочем, нет, отнюдь не миниатюрная. Скорее приземистая, поскольку при всём своём малом росте была она большеголова и весьма широка в кости. Николай выбрался из джипа и, озираясь, направился к ней.

— Бабка-то где? — сердито осведомился он. Атлетического сложения коротышка изумилась и посмотрела на него округлёнными глазами.

— Н-ну, знахарка… — хмуро пояснил Выверзнев.

Особа упёрла кулаки в бёдра — и в течение каких-нибудь пяти минут Николай выслушал столько всякого о себе и о своём начальстве, что оглашённого материала вполне хватило бы на пару-тройку громких уголовных процессов. А самое любопытное заключалось в том, что добрая половина высказанного и впрямь соответствовала действительности… То ли знахарка вдобавок была провидицей, то ли где-то имела место утечка служебной информации…

Стало также ясно, почему генералу Лютому сообщили, будто звонившая, мягко выражаясь, не молода. Голос у знахарки был пронзительно-старушечий и на редкость сварливый…

Павлик с Сашком, присевши на корточки у километрового столба, уже колдовали вовсю и делали вид, якобы ничего не слышат. Компьютер типа ноутбук с раскинутой периферией стоял рядом — прямо на обочине.

В данной ситуации подполковнику оставалось терпеливо, не перебивая, выслушать все грязные обвинения в свой адрес, после чего спокойно, как ни в чём не бывало приступить к беседе. Рассеянно прищурясь, Николай оглядел окрестности. Кругом цвёл татарник — жестокое наследие трёхсотлетнего ига… В сверкающем пруду, звонко матерясь, плескалась счастливая, коричневая от загара детвора.

— Я б усих этих православных коммуняк, — с ненавистью скрипела свидетельница, — из поганого ружья! Рясу напялит: мужик — не мужик…

Что ж, сменила объект ругани — и на том спасибо… Но ждать, пока она выдохнется и замолчит, было бы по меньшей мере наивно. Ладно, попробуем вклиниться…

— Я бы всё-таки четвертовал, — мягко заметил Николай.

Свидетельница осеклась (впервые) и с подозрением въелась глазами в Выверзнева: издевается или как? Однако выражение лица подполковника было безупречно вежливым.

— А почему вы так сразу поняли, что наследил кто-то из Лыцка?.. — воспользовавшись паузой, задумчиво спросил он.

В ответ из проворных уст знахарки вновь посыпались тяжкие оскорбления, но уже в связи с тем, что кто-то усомнился в её квалификации. Чего там понимать-то?.. Вот такенный клок ауры кумачовой по ветру треплется, чего тут понимать?.. Вы глаза-то, глаза разуйте, сыщики хреновы!.. Там на ауре этой только что креста шестиконечного не хватает да серпа с молотом!..

Сдержанно поблагодарив свидетельницу и не обращая уже внимания на летящие ему вослед язвительные словеса, Николай подошёл к ребятам.

— Африкан?.. — хмуро спросил он.

— Африкан!.. — отрапортовал Павлик, но вид у него при этом был какой-то слегка озадаченный.

— А что не так?..

— Дальше он почему-то разувшись пошёл… — понизив голос до шёпота, сообщил Павлик. — Вот…

Николай взглянул. Косолапые следы, оттиснутые на пыльной обочине, были настолько чётки, что фиксировались даже глазом простого избирателя. Действительно странно… До двадцать пятого километра — в ботинках, а дальше — босиком…