Екатерина Вострова - Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

Слева от Йона медленно поднялась побледневшая Сара.

— Начнем с чего-нибудь простого. Как насчет детских задач на элементарную логику? — Элеонора вопросительно приподняла одну бровь и тут же продолжила: — В какой системе исчисления восемнадцать плюс восемнадцать равняется двенадцати?

На Сару было больно смотреть: большие глаза чуть увлажнились, а нижняя губа начала подрагивать. Несколько ребят из группы, в том числе Эдмонд, подняли верх руки.

— Не знаете? — наставница поджала губы, указывая рукой в сторону первой парты.

— Игорь. Первый номер, — представился ученик, вскакивая с места. — Равенство верно в случае одноразрядного счетчика при двадцати четырех делениях.

Госпожа Элеонора недовольно закатила глаза:

— Для чего, по-вашему, я вас рассадила по порядку, кадет? Чтобы вы не кричали о том, кто вы, каждый раз, как встаете. Сядьте! И в следующий раз будьте добры являться в класс в надлежащем виде.

Игорь стушевался, бестолково поправляя мятую рубашку. Несколько мелких смешков пронеслись по классу, но они тут же стихли, стоило преподавателю повернуть голову.

— Радоваться неудаче своего коллеги недостойно служащего Канцелярии, — высокомерно проговорила Элеонора, вновь поворачиваясь к Саре. Та все еще стояла около своего места, нервно разглядывая пол под ногами учителя.

— Кажется, задачки на логику не для вас, второй номер. Что ж, мне уже давно пора снизить мои и без того низкие ожидания. Дадим вам еще один шанс. Посмотрим, знаете ли вы вообще что-то. Итак, условие: величина икс была увеличена на десять процентов, затем полученную величину игрек уменьшили на десять процентов. Какова процентная разница между итоговой величиной зед и величиной икс?

— Никакой? — осторожно предположила Сара и закусила губу.

— Вот дура… — чуть слышно шепнул Эдмонд, но учительница все равно его услышала.

— Четвертый номер, что я говорила насчет недостойного поведения?

— Прошу прощения, госпожа Элеонора, — рыжий тут же вытянулся по струнке. — Я не радовался. Я всего лишь озвучил негативную оценку знаниям второго номера.

— А вы, несомненно, ответ знаете? Озвучите нам?

— Один процент, госпожа Элеонора.

— Что ж, можете сесть. Оба.

Преподавательница смерила Сару тяжелым взглядом, покачала головой в ответ на какие-то свои мысли, вздохнула и наконец объявила тему занятия.

В конце урока госпожа Элеонора молча махнула в сторону выхода, показывая, что никого не держит, однако стоило Йону направиться к двери, как она властно крикнула:

— Третий номер, задержитесь.

Йон вздохнул, пытаясь сообразить, чем он мог вызвать ее недовольство. Дождавшись, пока остальные кадеты покинут классную комнату, она прислонилась спиной к столу и скрестила на груди руки:

— По-вашему, я была слишком предвзята к кадету Саре?

На это заявление отвечать было нечего. К тому же Йон помнил, что Сара своего имени не называла, да и никто за урок не назвал, кроме Игоря.

— Я не совсем вас понимаю, госпожа Элеонора… как вы можете быть предвзяты?

— Очень даже могу. Я была против зачисления кадета Сары в списки учащихся. Но Канцлер настоял, а в таких вопросах, сами понимаете…

Йон закашлялся, подавившись воздухом. Канцлер? Причем тут мог быть Канцлер? Неужели госпожа Элеонора относится к первому кругу? Как иначе она может знать Канцлера? Ведь его личность всегда скрыта…

— Ох, не надо надумывать лишнего, — недовольно махнула рукой преподавательница и, словно прочитав его мысли, добавила: — Я всего лишь простой учитель. Вы, находясь в структурах Канцелярии дольше, обязательно поймете, что тут все очень связаны между собой. Круг не имеет углов, не так ли?

— Всё проходит, система лишь вечна… — на автомате добавил Йон строчку из песни.

— И вот еще… насчет чего я вас оставила, — она отвернулась, что-то переключив у себя на столе. Затем взяла Йона за правую руку и нажала на тонкий серебристый браслет у него на запястье. На нем тут же мигнул зеленый огонек. — Я заметила, что все занятие у вас дергались мышцы. Наслышана о ваших подвигах, но, похоже, вы немного переусердствовали. Когда выйдете в коридор, дотроньтесь браслетом до стены, и появятся указатели, которые приведут вас к больничному корпусу.

— Спасибо, но…

— Никаких возражений. И, пожалуй, я поговорю с Велором на ваш счет. Ему не стоило позволять вам… — она умолкла, неопределенно махнув рукой. — Идите уже.

— Да, госпожа Элеонора, — Йон кивнул.

Он был уже почти у двери, когда ему вдогонку понеслось:

— Знаете, вы выбрали себе странную компанию. У них обоих был большой шанс не попасть сюда.

— Наверное, как и у всех? — Йон замер с протянутой в сторону двери рукой и обернулся на преподавательницу.

Та в ответ покачала головой и задумчиво добавила совсем уж непонятное:

— Не у всех. У вас вот, например, скорее не было шансов сюда не попасть.

Последующие недели проходили в весьма странной обстановке. Основное время, конечно, уделялось учебе, в том числе урокам физической подготовки, имеющей разные направления. Несколько раз в обеденном зале Йона пытался усадить за свой столик кто-нибудь из игроков.

Оливер, который оказался кадетом третьего отряда пятого курса, дважды вызывал мальчика на разговор:

— Пойми, никто не ждет от тебя чудес, но это мой последний год здесь и мой последний год как капитана. От того, как его закончит команда под моим руководством, зависит и моя будущая карьера. Ты должен согласиться, для первокурсника это большая возможность продвинуться вперед.

— И большая ответственность… — ворчал в ответ Йон, в миллионный раз обещая подумать.

Его сильнее волновало то, что у Сары дела с учебой действительно шли плохо. По вечерам все трое собирались в мальчишеской комнате, и Йон на пару с Алоном раз за разом объяснял подруге материал, пройденный за день.

Из-за этого не оставалось времени узнать о том, какие развлечения, кружки, секции и дополнительные занятия предлагаются кадетам помимо основной программы.

— Я больше не буду к вам приходить, — заявила однажды Сара после того, как завалила очередное задание для самостоятельного изучения. — Только зря отнимаю время. Из-за меня вы…

— Из-за тебя мы чувствуем себя нужными и чрезвычайно умными, — перебил ее Алон, усмехнувшись. — Перестань, Сара, мы же вроде друзья?

— Друзья, — твердо сказала девочка. — Самые лучшие. И поэтому заниматься я теперь буду одна. Иначе какой из меня друг, если я отнимаю у вас все свободное время?

Переубедить Сару так и не получилось. После этого ее успеваемость моментально упала, хотя и до этого была самой худшей в группе. Однако девочка стояла на своем и упорно отказывалась возобновлять совместные занятия.