Екатерина Вострова - Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

В итоге Эдмонд довольно быстро влился в компанию, а окружающие словно ничего не заметили. Особенно удивила Сара, которая будто только ждала причины подружиться. Йон даже видел их несколько раз сидящими вместе над одним и тем же заданием.

Алон несколько раз попытался завести разговор на тему того, как же так получилось. Йону пришлось сказать, что принять Эдмонда к себе — это отличный способ избавиться от подлянок, которые устраивал рыжий.

За последние месяцы четвертого курса Эдмонд стал поистине незаменим. Он всегда был в курсе всего: от оценок, полученных любым младшекурсником за урок, до вакантных мест в какой-нибудь спортивной секции, он всегда знал, кому и когда нужна помощь. И только оценив информированность рыжего, Йон понял, почем тот сдался. Несмотря на все, у Эдмонда никогда не было особой популярности, а помочь всем в одиночку было нереально.

Лето перед пятым курсом Йон впервые провел один. Путешествий не хотелось — он боялся, что без вечного рыжеволосого огонька рядом станет тосковать ещё больше, а потому им было выбрано несколько образовательных программ. Интенсивная учеба всегда помогала отвлечься от грустных мыслей. Но осень вс-таки наступила, и в этом году он впервые вошел в зал не вместе со своими одногруппниками, а с советом кадетов.

Двенадцать человек прошлись по разом притихшему залу и сели на свои места за главным столом. Йон был среди них и даже успел порадоваться шокированным лицам друзей. Из своей компании о предложении Илая он не сказал никому. Наверное, мог бы поделиться с Лиссой, но после той памятной ссоры она избегала оставаться наедине, хотя и осталась сидеть вместе с общей компанией за одним столом.

Первой пришла в себя Сара. Она вскочила с места и громко захлопала, за ней подтянулись и остальные его друзья, а уж после и весь зал.

На памяти Йона это был первый раз, когда ученики аплодировали составу совета. Он скосил глаза в сторону сидящей сбоку нахмуренной девушки — Виктории. В этом году она была председателем, и, по сути, руководила их работой. Кажется, ей не понравилось то, что хлопать начали именно его друзья, но это были только ее проблемы.

Йон благосклонно кивнул своему бывшему столу. Как члену совета ему предстояло следить за испытанием первокурсников, но на завтрашний вечер он планировал устроить пирушку.

Испытания завершились поздно ночью. Основная часть членов совета училась уже в магистрате, так что добираться до жилого корпуса первого отряда ему пришлось одному. Проходя по ночным коридорам, он случайно увидел лицо одного из близнецов, мелькнувшее за поворотом. Йон окликнул его:

— Эй, Руди!.. или как там тебя. — различать тройняшек за время обучения он так и не научился.

Йон повернул в боковой проход и чуть не столкнулся с разом побледневшим парнем.

— Я Ринат. — хрипло ответил тот, загораживая дорогу.

— Что ты тут делаешь?

Близнец замялся, и Йон воспользовался случаем, чтобы проскользнуть мимо него в дверь, которую тот пытался прикрыть спиной.

— Нет, туда нельзя!

Внутри маленького кабинета обнаружились еще двое близнецов. Они стояли по бокам от Лиссы. Один прижимался к ней сзади, целуя в шею, а второй бесстыдно пытался засунуть руку под форменную рубашку, а язык в рот.

Они не сразу среагировали на открывшуюся дверь, но стоило им заметить Йона, как близнецы тут же отпрыгнули в разные стороны.

В комнате было душно и пахло потом. На лице Лиссы на секунду мелькнуло удивление, а затем отразился гнев, но Йон не дал ей ничего сказать.

— Вы ведь в курсе, что кадетам Канцелярии запрещено встречаться с учениками своего уровня? Я теперь официальный член совета и обязан доложить о вашем нарушении.

Взгляд Лиссы стал жестче, а вот близницы, кажется, прониклись реальностью угрозы.

— Мы не… — ребята на секунду переглянулись, словно договариваясь друг с другом без слов, один из них попытался что-то сказать, но, взглянув на разъяренную девушку, так и не открыл рот.

У Йона же от бешенства буквально тряслись руки.

— Вон! — коротко приказал он, неотрывно смотря в невозможно синие глаза, обрамленные пушистыми рыжими ресницами.

Как ни странно, близнецам повторять не пришлось, а вот Лисса с места даже не сдвинулась. Когда спустя несколько секунд они остались вдвоем, девочка лишь вопросительно подняла брови.

Йон прошелся по ней оценивающим взглядом. Волосы слегка растрепались, губы припухли от поцелуев, ворот рубашки расстегнут. Это выглядело настолько порочно, что он не удержался и сделал небольшой шаг к ней навстречу, бессильно сжимая и разжимая кулаки. Хотелось встряхнуть ее, накричать. Вытравить увиденное из памяти и заставить, наконец, ее снова с ним общаться.

Она ведь принадлежала ему. Вся — от кончиков ресниц до пяток. И это с ним год назад она тайком целовалась в пустых классах. А теперь у всех на виду флиртует с Алоном, а по ночам обжимается с тремя самыми отстающими кадетами?

— Ты их хотя бы различаешь, или тебе без разницы, кто с тобой?

Звон пощечины эхом разлетелся по пустому кабинету. Голова Йона резко мотнулась в сторону, и он по инерции отступил. Рука у Лиссы была тяжелая.

— Спасибо, что не в нокаут. — Усмехнулся он, потирая щеку. Лисса все еще занималась техниками бокса, и удар у нее был поставлен хорошо.

— А ты говори, говори… — Девушка скрестила руки на груди, сделав выражение лица равнодушным, но Йон заметил, как она слегка дергала правой ногой. Значит нервничала, причем сильно.

Осознание этого придало уверенности. «Ей не все равно» — мелькнула заполошная мысль, а сердце забилось быстрее.

— И что мы теперь будем делать? — В раз охрипшим голосом спросил он.

— Ты же у нас теперь член совета. Ты и решай. — Все так же монотонно произнесла девушка.

— Я хочу помириться.

Лисса резко втянула носом воздух и закрыла глаза.

— Я не хочу.

— Ты врешь. Я тебе не верю. — Йон бросился к ней и, сгребая в охапку, силой дернул за плечи. — Посмотри на меня!

Она была намного ниже его. Полные слез глаза смотрели снизу вверх. Крупные капли катились по щекам и падали за расстегнутый ворот рубашки. Йону хотелось сцеловать эти слезы с ее всегда такой нежной и белой кожи, но он сдержался, чуть отстранившись и приподняв ее подбородок.

Она прикусила губу, но все же не отвела взгляд и ответила.

— Я люблю тебя. И ты это знаешь. Но я не могу быть твоим другом. Быть просто другом — слишком больно.

Сердце разрывалось на части. Что он мог сказать ей? Он и сам знал, что полгода назад совершил самую большую ошибку в своей жизни. Но отступиться от своего решения он не мог. Он должен найти Дору. За пять лет это стало навязчивой мыслью. Но между тем, он прекрасно понимал, что искать ее, находясь рядом с Лиссой — это предательство. Потому что, найдя, он не сможет удержаться и не попробовать.