Екатерина Вострова - Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

— Дай мне шанс. Я готов терпеть все. И я теперь ответственный за безопасность в совете, я прикрою тебя с той троицей, если тебе так хочется. Ты сможешь делать все…

— А тебя не выгонят из совета за то, что ты мне рассказал свое назначение?

— Ты единственная на всем свете, кому я доверяю. — Йон улыбнулся, стирая тыльной стороной ладони слезы на ее щеках. — И даже если ты проговоришься. Я прощу тебе все, что угодно.

— Не зарекайся. — Не смогла сдержать улыбки Лисса.

— Тебе — все, что угодно.

Девушка отвела взгляд, на секунду погрустнев, а затем шагнула к нему на встречу и мягко коснулась своими губами его. Йону пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы не ответить на этот поцелуй. Вместо этого он тихо притянул ее и обнял, положив ее голову себе на плечо.

Они простояли так около часа. Просто обнимались, думая каждый о своем.

А на утро Лисса мягко намекнула Алону, что между ними никогда ничего не будет. После этого сосед по комнате пропал из кадетского корпуса на двое суток.

Как член совета, Йон знал, что друг покинул здание корпуса и больше не возвращался. Поиски по сводкам результата не давали — он нигде не засветился. Йону стоило больших усилий и несколько крупных долгов перед другими членами совета, чтобы прикрыть исчезновение Алона. Самовольная отлучка больше чем на двенадцать часов грозила отчислением.

Друг пришел на третьи сутки. Светлые волосы слиплись сосульками, рубашка и брюки были помяты. Он пришел ночью и, не говоря ни слова, рухнул на свою койку и отвернулся к стене.

— Святая бюрократия! Где ты был? — Йон дернул его, вынуждая повернуться к нему лицом.

Оно было полностью чистым. Не было больше жуткого красного шрама. Йон ахнул, и Алон тут же стряхнул его руку со своего плеча и отвернулся обратно.

— Почему ты раньше не сказал! Мне пришлось прикрывать тебя. Тебя бы ведь официально отпустили, не пришлось бы врать…

— Спасибо, что прикрыл. — Сухо буркнул Алон. — Я устал, сплю.

Йон раздраженно выпрямился, пытаясь обуздать гнев. В любом случае, поговорить можно было и утром. Но стоило только ему развернуться, как Алон крикнул.

— Это все из-за тебя!

Йон обернулся и увидел, как друг резко сел и откинулся назад, несколько раз стукая об стену головой.

— Ты точно в порядке?

— А что, похоже? — Глаза Алона лихорадочно блестели, а губы были тонко сжаты.

Йон вдруг подумал, что давно уже не слышал от своего соседа словечек из звездных войн. Когда последний раз они пересматривали вместе какой-нибудь эпизод?

— Ладно. — Наконец, вздохнул Йон, отходя к своей кровати и садясь на нее. — Просто расскажи мне все, и я придумаю, что с этим делать.

— Ты придумаешь. — Выплюнул Алон.

— Мы придумаем. — Поправился Йон и поморщился.

Но сосед, видимо окончательно обессилев, откинулся к стене и молчал.

— Ладно. Не хочешь говорить сейчас — решим все утром. — Вынес, наконец, вердикт Йон. — У меня завтра еще собрание совета с утра и мне не хочется…

— Я тебя ненавижу. — Тихо и как-то обреченно сказал Алона. — Я всего лишь хотел быть один. Ни с кем не общаться. А ты влез в эту комнату, притворился другом. А потом нашел себе новых друзей, даже не подумав обо мне.

— Ты чем-то накачался? Какую чушь ты несешь?

— Мне дали какие-то таблетки, сказали принимать еще месяц после…

— Какие еще таблетки? Ты вообще где проводил операцию? Почему не обратился в медчасть Канцелярии? — Йон попытался взять себя в руки, обхватив виски указательными пальцами.

— Знаешь, почему я не хотел убирать шрам? — Все так же тихо продолжил Алон. — Потому что это было мое воспоминание. Единственное воспоминание. Как я стою, а кто-то позади держит меня, приставив к шее паяльник. Старый такой, кажется даже самодельный. Он причиняет адскую боль, я кричу, вырываюсь, но у меня не получается. И тот, кто сзади, тоже кричит. Что лучше убьет меня, чем отдаст. А впереди стоит инспектор. Ну, я помню только красную рубашку, но это точно были кто-то из инспекторов, кто же еще. А потом паяльник скользит выше по щеке и прямо к правому глазу.

— Так значит, тебя удерживали несогласные? — Настроение Йона моментально переменилось. — Почему ты раньше не рассказал.

— А ты спрашивал? — Горько усмехнулся Алон. — Впрочем, я понятия не имею, кто это был. Я же сказал. Это было единственное воспоминание. И оно осталось только потому, что я каждый день подходил к зеркалу. Меня пичкали чем-то. Я ничего больше не помню. Если бы не шрам — я и этого бы не помнил. Поэтому, я не хотел убирать его. Вроде как с этим пятном я был человеком с историей…

— Зачем тогда убрал?

Глаза друга снова полыхнули, лицо исказилось:

— Она сказала, что между нами ничего быть не может. Это из-за тебя.

— Кто сказал?

— Лисса! Она нравилась мне с самого первого курса, но все время рядом был ты. А кто посмотрит на урода, когда рядом супер-звезда всего корпуса? Но ведь она заметила! В прошлом году она стала улыбаться мне и разговаривать. Я имею ввиду — я ей понравился! Она, наконец, оценила. И ты забрал ее у меня.

Йон выругался про себя, а Алон тем временем продолжал, распаляясь все сильнее.

— Ты знал, что между нами что-то есть и стал ревновать. Как же. Ведь она выбрала не тебя!

— С чего ты взял, что я стою на пути твоему счастью? — Еле сдерживая закипающий гнев, спросил Йон. Кажется, когда еще совсем недавно он обещал Лиссе, что он будет не против ее отношений в том числе с Алоном, он сильно покривил душой.

— После того, как все закончили смотреть испытания перваков, я стал искать ее. Потом встретил близнецов, они сказали, где вас искать. Сказали, что видели вас вдвоем в пустом классе.

— И ты оправился искать?

— Нет. Но когда на следующий день Лисса мне сказала, что я ей не пара, я все понял. Я умею складывать два и два.

— После этого ты психанул и решил, что без шрама у тебя есть шанс. — Хмыкнул Йон, подводя итог. А теперь обвиняешь меня, что я лишил тебя не только девушки, но и истории?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Йон долго думал о том, что ему сказать. Злось куда-то прошла. Ситуация стала казаться до невозможности глупой.

— Мы с Лиссой просто друзья. — Наконец, подвел итог Йон. — И я рад, что ты, наконец, избавился от этого жуткого шрама. Может быть ей действительно понравится.

На следующий день появление Алона в новом образе вызвало бурю восторгов, особенно у девчонок. Лисса тоже поздравила их друга с избавлением от уродовавшего его пятна, но ничто между ними так и не изменилось. Время шло. Сосед становился все более мрачным и нервным. Он просыпал занятия, прогуливал, и отлучался куда-то ночами.

Йон пытался снова вызвать его на откровенность, но тот лишь огрызался и замыкался в себе. Нужно было быть более настойчивым, но дела совета и учебная деятельность отнимали слишком много времени. Эдмон незаметно становился его новым лучшим другом и правой рукой. К концу года Алон получил несколько предупреждений о возможном отчислении за неуспеваемость.