Йен Макдональд - Волчья Луна [litres]

– Что происходит? – кричит Абена.

– Я собираюсь выяснить, черт возьми. – Ариэль разворачивает кресло от стола. Наемница тыкает ей в лицо потрескивающим синим кончиком палки-шокера. Ариэль встречается с нею взглядом и не отводит глаза, бросая вызов.

– Я не могу запустить сеть, – кричит Абена. Захватчики вопят, делегаты вопят, члены КРЛ вырываются из сильных рук, которые их удерживают. Есть центр, неподвижное сердце. Джонатон Кайод сидит в кресле, держа руки на коленях, опустив глаза. Он поворачивается и встречается взглядом с Ариэлью.

«Прости», – говорит он беззвучно. Потом зал заседаний сотрясает взрыв, словно внезапная разгерметизация. Осколки спеченного стекла падают с потолка, все пригибаются. Пистолет. Кто-то выстрелил из пистолета, настоящего пистолета. Стрелявшая стоит в центре ямы, подняв оружие, целясь в крышу. Оно черное, обрубленное и чужеродное. Никто в зале заседаний никогда не видел настоящий пистолет.

И тут Джонатон Кайод тяжело поднимается на ноги.

– Мои сограждане. Мои дорогие друзья. Властью, возложенной на меня как на главного исполнительного директора КРЛ, я распускаю совет директоров Корпорации развития Луны и помещаю ее членов под домашний арест как представляющих явную и существующую угрозу для стабильности, безопасности и прибыльности Луны.

Голоса из ямы и с ярусов выше орут возражения, но наемники уже надели наручники на членов совета и гонят их к аварийным выходам. Лица напряжены от крика, сухожилия натянуты туго, как торсионные стержни, на губах брызги гневной слюны.

– Он может это сделать? – шепчет Абена.

– Он уже сделал, – отвечает Ариэль. Она выкатывается в центр ямы. В мгновение ока двое наемников бросаются на нее с ножом и шокером. – Я требую доступа к клиенту.

Наемники непоколебимы, но Орел Луны застывает в двух шагах от аварийного выхода. Лицо у него серое.

– Могу я доверять тебе, Ариэль? – спрашивает Джонатон Кайод.

– Джонатон, что ты натворил?

– Могу я доверять тебе?

– Я твой адвокат…

– Могу я доверять тебе?

– Джонатон!

Четыре наемника прикрывают отступление Джонатона Кайода через аварийный выход, когда второй ураган, назревавший в вестибюле, прорывается внутрь. Телохранители, эскольты, рубаки и воины подавляют наемников у двери и штурмуют зал заседаний. Шоковые палки бьют и парируют, делают выпады и выпускают заряды. Тела спазматически дергаются и падают, истекая телесными жидкостями. Охранники и наемники скользят и падают в рвоту, кровь и мочу. Это грязная, хаотичная драка, где сталкиваются с десяток разных контрактов и интересов, и нельзя сказать наверняка, кто на какой стороне. Делегаты прячутся под столами, перебираются через стулья и сбиваются в кучу в центре ямы. Ариэль хватает Абену за руку.

– Не отпускай.

Ариэль замечает, как на заднем плане сражения мелькает Марина. У нее шоковые палки в каждой руке и достаточно здравого смысла, чтобы понять, когда противник ее превосходит. Еще один выстрел, и еще. Комната замирает.

– Это не ваша битва! – кричит женщина с пистолетом. – Отступите, и мы отпустим случайных свидетелей.

Хватка Абены на руке Ариэль делается крепче.

– Они не причинят нам вреда, – шепчет Ариэль. Наемники и телохранители разделяются, наемники отступают к аварийному выходу. Женщина с пистолетом уходит последней. Происшествие заканчивается через сто секунд.

Марина отключает шоковые палки и прячет в хитроумных чехлах внутри пиджака своего костюма от «Карон».

– Что тут случилось, черт возьми?

– Мой клиент только что устроил переворот.

Связка пластиковых труб весила мало, но после сорока лестничных пролетов казалась отлитой из чугуна. Трубы, упрямые дряни, цеплялись за углы и ударялись о ступеньки с грохотом и мычанием, словно брошенные на произвол судьбы музыкальные инструменты. Добавить к этому пояс с инструментами и сварочную маску, а также мешок с рабочими лампами на плече – и станет понятно, почему к тому моменту, когда она пинком открыла дверь и затащила разобранный трубопровод на крышу Океанской башни, у нее горели бедра и предплечья. Мгновение в быстрых сиреневых сумерках – ощутить море в полумраке, прислушаться к шуму волн, доносившемуся с пляжа Барра сквозь гул едущих по авениде Лусио Коста машин и пыхтение кондиционеров. Дюжина мелодий и голосов из окон дюжины квартир. В сумерках жара была терпимой. Она установила лампы. Натриевое сияние высветило и обрисовало тенями то, что оставалось незамеченным при свете дня. Иголки и пластыри, сигаретные окурки. За спутниковыми тарелками лежали брошенные трусики. Птицы шуршали на насестах в своих клетках. Огородик со скунсовой капустой источал щедрые ночные ароматы.

Позже. У ремонтниц свои преимущества.

Она надела сварочную маску, открыла люк стерилизатора воды и проверила УФ-матрицу. Та была в порядке. Они вечные, эти современные УФ-пушки. С коротковолновым ультрафиолетом шутки плохи. С каждой установкой она созывала жильцов, объясняла, каким образом эта штука делает воду безопасной, рассказывала жуткие истории про конъюнктивит, вызванный УФ-лучами («вроде как песок в глазах, но навсегда»). Потом она показывала фотографии глаз, обожженных докрасна, в язвах фотокератита, и все ахали и охали. Ничьи шаловливые пальчики не касались ее стерилизационных установок.

Она отсоединила УФ-матрицу и сняла маску. Совсем стемнело. Она изучила трубы. Хорошо, что она отключила подачу воды; когда пальцы обследовали первый изгиб, пластик превратился в прозрачное крошево. Ультрафиолетовые лучи сожрали полиэтилен.

Придется заменить все трубы. Хорошо, что она принесла достаточно.

Трубы крошились, пока она их снимала. Стерилизатор от поломки отделяли часы, если не минуты. Громкие голоса доносились снизу, жалуясь, что нет воды. Не все получили сообщение о том, что Королева Труб работает над подачей воды в Океанскую башню. «За что мы ей платим?»

За подсоединение к основному водопроводу Барры и взятки чиновникам из FIAM, чтобы они ничего не заметили. За прокладку труб по склону холма и вдоль стен башен, за их подключение к полудохлой сантехнике в каждой квартире. За насосы и питающие их солнечные панели, за цистерны на крышах и фильтрационные системы, и за этот стерилизатор, благодаря которому вы поите своих детей чистой и свежей водой. Вот за что вы мне платите. И если я трачу полученные от вас деньги на надежный, хоть и подержанный пикап «Хоутай», или бутсы для мальчика, или новый концентратор для квартиры, или интенсивный маникюр и восстановление ногтей для меня, станете ли вы мне завидовать? Ведь от работы с системами водоснабжения ногти здорово портятся.