Йен Макдональд - Волчья Луна [litres]

Зехра пускает ровер в занос; он кружится на скользком стекле. Отвал проходит в каком-то метре мимо цели. Ровер тормозит двигателем. Зехра пытается вернуть себе управление. «Везучая восьмерка» боком грубо врезается в мертвый грейдер.

– Он опять идет на нас! – кричит Вагнер.

– Я знаю! – кричит в ответ Зехра. – Знаю, мать твою!

Грейдер нацеливает отвал. Атакует. Умирает. Вагнер видит, как предупреждающие огни на его стальном скелете гаснут. Сели аккумуляторы. Но он успел набрать движущую силу и продолжает ехать: неуправляемая, безмозглая, необоримая громадина. Он несется на «Везучую восьмерку». Зехра успевает прошмыгнуть через узкий зазор между отвалом и обломками. И они, выбравшись с кладбища машин, оказываются на чистом и безупречном стекле.

– Видимо, Суни заново взломали часть машин, – говорит Вагнер. – Гражданская война грейдеров. Наверное, это было чертовски увлекательное зрелище.

– Валяй, продавай билеты в первом ряду, – говорит Зехра. – Но я должна тебе сказать, что Суни, возможно, спасли Меридиан.

– Что-то меня тут справа трясет.

– У меня заклинило одно колесо и правый задний двигатель не работает. Видимо, мы его сломали, когда въехали в те обломки.

– Это нам помешает?

– Нет, если опять не напоремся на что-то вроде этого. Но я его все равно отключу. Пусть колесо вертится само по себе.

После поля боя дорога в Меридиан чистая, быстрая и без проблем. Вагнер связывается с диспетчером Меридиана через своего дешевого и омерзительного базового фамильяра.

– Это отряд стекольщиков «Тайян» – «Везучая восьмерка», «Везучая восьмерка», метка TTC1128, запрашиваю немедленный доступ к главному шлюзу квадры Ориона.

– «Везучая восьмерка», оставайтесь на месте.

– Меридиан, у нас повреждения, запасы воздуха и воды подходят к концу.

«Складно врешь, лаода», – говорит Зехра по частному каналу.

«Просто слегка преувеличил факты», – отвечает Вагнер. Но он сердится. Тысяча километров сквозь резню, осаду, войну; нападение и отступление, победа и бегство, смерть и ужас – и теперь он должен ждать ответа от диспетчера. Вы держите меня вдали от моей стаи, моих любимых, моего мальчика!

– Веди, – приказывает он Зехре. Она направляет ровер между маячками к краю пандуса, становясь носом к массивной серой двери шлюза.

– «Везучая восьмерка», очистите пандус! – приказывает диспетчер Меридиана.

– Требую экстренного доступа. Повторяю, у нас заканчивается О 2.

– Вам отказано в доступе, «Везучая восьмерка». Очистите пандус.

– Лаода, – говорит Зехра, и в тот же миг Вагнер чувствует, как на него падает тень. Он смотрит вверх и видит огни на брюхе лунного корабля ВТО, зависшего в пятидесяти метрах от «Везучей восьмерки». Вокруг него заняли позиции еще семь кораблей, стоя на маневровых реактивных двигателях. – Я отъезжаю.

Ровер удирает, лунный корабль садится на пандус. Вагнер замечает отсек для персонала. Открываются люки, разворачиваются ступеньки. Фигуры в жестких скафандрах спускаются и идут к двери шлюза. Лунный корабль поднимается, его место быстро занимает другой, выгружает бронированных людей. Каждый из кораблей делает то же самое в свой черед.

– Это весь флот лунных кораблей, – говорит Зехра.

– Семьсот человек, – говорит Вагнер. Дверь шлюза поднимается, люди в жестких скафандрах идут во тьму. Дверь опускается.

– «Везучая восьмерка», заезжайте на пандус, – говорит диспетчер Меридиана.

– Что тут произошло? – спрашивает Зехра.

– Думаю, пока нас тут не было, мы проиграли войну, – отвечает Вагнер.

Первыми приходят дроны. Их целый рой, библейская чума, что несется от хаба Меридиана шипящим черным столбом. Сначала Марина решает, что это дым – великий страх лунных обитателей: дым, то есть пожар! Потом она видит, как столб разделяется на малые потоки, и каждый нацелен на какой-то уровень. Она застывает; ее однокашники, только что освободившиеся после собрания группы возвращенцев, застывают; застывает Меридиан.

«Что это за штуковины?»

Потоки собираются в небольшие облака, каждое следует по одному из уровней квадры. Облако окутывает Марину и других возвращенцев. Прямо перед ее лицом оказывается дрон – маленький, размером с насекомое. Он зависает на невидимых крыльях; она чувствует укол лазера в правый глаз. Ее фамильяра допросили. Потом дрон уносится прочь со всем роем, следуя дальше по 27-му уровню.

«Все в порядке? – спрашивают друг друга возвращенцы. – Ты в порядке? А ты?»

Облака дронов сливаются в хабе квадры и словно стая кружатся, выбирая новый проспект.

Группа возвращенцев сбита с толку и нервничает. Их символ веры – то, что все они вернутся на Землю – треснул от необъяснимых новостей, прервавших все трансляции вместе с Гапшапом. Неконтролируемые грейдеры. Боты-убийцы. Тве в осаде. Нехватка продовольствия – никакой нехватки, ограничения по выдаче продуктов – никаких ограничений. Продовольственные бунты, продовольственные протесты. По пути на встречу Марина обогнула маленькую, смирную группу протестующих под старой штаб-квартирой КРЛ. Они протестовали о том, чего не случилось, перед тем, чего уже не существует. Поезда не ходят, БАЛТРАН не работает. «Лунная петля» не работает. Луна закрыта для вселенной. Кое-кто из предыдущих наборов застрял и паникует от того, что мог превысить срок, отпущенный своей физиологической визой. День или два не играют никакой роли, говорит Прида, куратор. А что, если день или два превратятся в неделю или две, месяц или два? И как быть с отставанием? У «лунной петли» ограниченное количество капсул. Орбиты циклеров фиксированы.

Костные часы продолжают тикать.

После дронов приходят боты. Марина видит, как по восточной 26-й в ее сторону движется волна, догоняя волну, идущую по сети. Граждане пытаются убраться с улиц. Ныряют в магазинчики и бары, мчатся домой, отыскивают любые укромные уголки или навесы, под которыми можно спрятаться, убегают от слухов по лестницам или на лифтах. «Они в городе. Они на улице. Вы не пострадаете, если будете в помещении. Прячьтесь, они режут любого, кого встретят на улице». Детей хватают на руки и уносят, обезумевшие от беспокойства родители вызванивают подростков, квартиры закрывают ставни и двери, выходящие на улицу.

«Я иду обратно», – говорит Аурелия.

«Я могу добраться домой отсюда», – говорит Марина. Дом находится в противоположной стороне от той, куда течет поток людей. Она быстрым шагом идет по ладейре на 25-й улице. В конце лестницы, справа, Марина сталкивается с ботом, который танцует на 24-й замысловатый менуэт. Это зазубренный треножник с ногами-лезвиями и «руками», похожими на складные ножи. Каждая его часть остра и заточена. Каждая его часть может превратиться в клинок. Его многочисленные глаза все видят. Его башка резко поворачивается и рассматривает ее.