Андрей Шипилов - И упало Слово

Так Корчак узнал, что комендант распустил о нем слух, что Корчак — ученый, вытащенный из лагеря, для того, чтобы решить важную задачу для правительства. По сути это так и было, это был не слух, а чистая правда. И Корчаку больше не надо было доказывать окружающим и прежде всего самому себе, что он — не бездельник.

Сам факт принадлежности к ученому сословию, по мнению жителей поселка, означал, что человек занят важным и полезным делом, даже если он просто сидел на балконе и пил кофе. Образование и ученость в вольном мире ценились очень высоко и пользовались большим уважением. Теперь Корчака иначе, как «профессор», не звали.

— Добрый день, профессор, — почтительно здоровались с ним жители на улицах.

— Добрый день, — отвечал Корчак.

И сгорал от стыда. Эти люди уважали его, они думали, что он занят напряженным умственным трудом, а он — просто бездельничал. День шел за днем, а он не продвинулся ни на шаг в решении проблемы. Он даже не знал с какой стороны к ней подступиться.

Каждое утро он доставал листок бумаги и перечитывал его, хотя уже давно выучил наизусть его содержимое. Этот листок передал ему Йоган во время встречи. На нем были написаны три новых заповеди Конфедерации, добавленные к прежним десяти. Эти три заповеди стали первым вкладом центра Ч в строительство будущего мира.

Их отыскала Елена Глинская в одной из древних книг. Эта книга, как и многие книги прежних эпох восхваляла рабство, но это было рабство особого рода. В книге рабами людей были синтетические разумные существа, которые звались роботами. Для роботов были написаны специальные правила поведения, которые имели силу закона. Глинская лишь слегка видоизменила эти правила, и получились идеальные законы регулирующие отношения человека и государства.

Корчак развернул бумагу и тщательно перечитал хорошо знакомый текст, как будто старался найти в нем какой-то новый смысл.

Государство не может причинить никакого вреда человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.

Государство должно повиноваться всем приказам, которые которые дают ему его граждане, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому правилу.

Государство должно заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму правилам.

Все выглядело прекрасно — на бумаге. Но как сделать так, чтобы эти правила заработали в полную силу? Можно было бы, конечно, принять дополнительные законы, которые заставили бы жестко блюсти эти правила. Но, прав был Йоган, закон — это всего лишь слова, а слова всегда можно истолковать так, чтобы они приобрели противоположный смысл.

Нет, это должно быть нечто такое, что работало бы само по себе, не завися от слов, что сделало бы невозможным любые толкования. Что-то незыблемое и неизменное, как восход солнца, который не зависит ни от слов, но от воли людей.

Но что!

Корчак ощутил, что у него заболела голова, как это случалось каждый раз, когда он сталкивался с проблемой, для которой не видел решения. Он отложил бумагу с заповедями и достал кулинарную книгу, подаренную ему тетушкой Антонией. Тут, в отличие от заповедей, все было просто, понятно, и результат был виден заранее.

В те дни, когда он еще только пытался доказать жителям поселка свою полезность, активно хватаясь за всякий физический труд, он обнаружил, что монотонная и необременительная физическая работа странным и удивительным образом действует на мыслительные процессы. Постоянное внимание, которого требовали физические действия, не давало возможности сосредоточиться на мыслительных усилиях, и мысли, избавившись от постоянного контроля хозяина и получив свободу, продолжали течь своим неспешным чередом, пускались в самостоятельное плавание, из которого приносили порой удивительные и неожиданные находки и открытия.

В процессе стрижки газонной травы, покраски стены или сбора апельсинов Корчака не раз осеняла блестящая идея, а иногда и само-собой приходило решение какой-нибудь проблемы, которую он не мог решить раньше. Но это были прежние проблемы, не относящиеся к его текущей задаче. Было бы глупо рассчитывать, что решение проблемы отношений государства с человеком придет к нему само-собой. Для этого надо было по крайней мере начать обдумывать ее, а Корчак даже не понимал, с чего начать это обдумывание.

Но зато он обнаружил, что его новое увлечение кулинарией дает не худший результат, нежели физический труд. Самые лучшие озарения и самые неожиданные идеи приходили к нему в те моменты, когда он судорожно пытался поймать момент готовности мяса или нарезал овощи. И в итоге он малодушно погрузился с головой в мир плиты и сковородок, оправдывая себя тем, что это он таким образом настраивает свой мозг на решение задачи.

А началось все с этой кулинарной книги авторства тетушки Антонии. На следующий день после приезда Ньютон, как и обещал, пригласил его на ужин в таверну. Это заведение и вправду не походило на обычную столовую. Там играла негромкая, приятная музыка, причем не из репродукторов — прямо в зале сидело несколько музыкантов с настоящими музыкальными инструментами. Не надо было стоять в очереди в раздаче, как в лагерной столовой, не надо было ходить и накладывать себе еду, как в центре Ч. Надо было просто сесть за столик и специальные люди подходили и обслуживали тебя.

И центром мироздания здесь была маленькая темноволосая женщина, которая как вихрь носилась по помещению, мелькала в разных углах зала, вникала во все мелочи и ничего не оставляла без внимания.

— Это и есть — тетушка Антония, — гордо шепнул Ньютон.

Меж тем Антония увидев новых посетителей, подошла к их столику и решительно сказала девушке, что уже начала их обслуживать: «Иди, я сама!»

— Я смотрю, вы новенький, — повернулась она к Корчаку, — раньше я не видела вас в поселке. Боюсь, что вам потребуется помощь в выборе блюд, скорее всего — названия вам ничего не скажут.

— Видимо, что вы правы, — улыбнулся Корчак, который уже держал в руках меню, — это как будто написано на другом языке, и этот язык — не английский.

— Бери Песто, — не прогадаешь, — посоветовал Ньютон и ткнул пальцем в строку меню.

— Тальятелле Песто, — торжественно прочитал Корчак и рассмеялся, — да, это, пожалуй, стоит заказать ради одного названия.

— Хороший выбор, — одобрила тетушка Антония, — какие бы у вас вкусы не были, — песто — это то, что понравится любому.

Уже потом, когда все было съедено, когда были выпиты два бокала вина, и были выпиты две чашечки кофе, и были съедены два вкуснейших пирожных, которых они не заказывали и которые хозяйка принесла сама («это комплимент от заведения», — сказала она), на Корчака снизошло радостно-расслабленное настроение.