Андрей Шипилов - И упало Слово

— А можно подумать, по-другому когда-то было, — засмеялся Черчиль, — хоть раз ты сама мясо жарила? Наше дело, кабана подстрелить, а уж едоки сделают все сами. Погоди, вот сейчас по настоящему запахнет на всю округу, мигом толпа набежит и начнут спорить, чей рецепт барбекю лучше.

Он оказался прав, вскоре во двор въехало еще несколько машин, и народу вокруг печки стало суетиться намного больше. И, как и предсказывал Черчиль, началась дискуссия, каким способом лучше жарить мясо.

К столу подошла симпатичная девушка с корзиной в руках, и Корчак не сразу понял, что это —Кристина. Она преобразилась. У нее оказались совсем светлые, почти перламутровые вьющиеся волосы, которые окружали лицо ярким, подсвеченным сзади солнечными лучами, ореолом. Рабочий комбинезон он сменила на нарядное голубое платье. Из корзинки торчали знакомые Корчаку горлышки бутылок шампанского.

— Празднуем! — звонко крикнула она, — все к столу! Будем праздновать!

— Что празднуем! — строго спросил Старик Черчиль. — Неужто нашли!

Кристина глубоко вдохнула, сделала паузу и утвердительно кивнула головой, разбросав вокруг искорки Солнца на кончиках волос.

— Нашли! Нашли Старик! Точно так, как я и предсказывала!

Народ, оставив печку, стал собираться вокруг.

— Молибден! — радостно улыбалась Кристина! — Я же говорила, что тут должен быть молибден! Представляете, у нас теперь будет свой собственный молибден, мы не будем зависеть от шахт нацистов!

— Когда-нибудь это станет легендой, — сказал Инга, — как обычная работа школьного факультатива по минералогии положила начало целой индустрии в наших краях.

— И что, теперь тут будет построена обогатительная фабрика? — спросил Черчиль.

— Обязательно! — радостно кивнула головой Кристина, — но взглянув на обеспокоенное лицо Черчиля быстро добавила, — не прямо здесь, конечно, не в долине. Там, за перевалом, не беспокойся, тут все останется в неприкосновенности.

— И все же, — сказал Черчиль, — как мы можем быть уверены, что правительство при разработке не нарушит интересы нашего поселка.

— Так мы сами и будем решать! — воскликнула Кристина, — тут же на сотни километров вокруг нет ни одного вольного города, только наш поселок! Тут все наше, все земли наши, и месторождение — тоже наше, не правительственное! Тут ни одного правительственного геолога сроду не было, это мы сами всем миром искали и нашли. Я первым делом, как до места доберусь, так зарегистрирую у коменданта этот участок, как собственность нашего муниципалитета. И пусть попробует возразить!

— Ты нашла! — сказала c нажимом Инга. — Тебе мало кто верил, а ты нашла. Ты можешь на себя зарегистрировать месторождение, это справедливо, никто возражать не будет.

— Мне и так положена четверть дохода по закону, — возразила Кристина, — а ребята помогали мне бескорыстно, никто с меня бонусов не спрашивал. Муниципалитет нам за свой счет оборудование купил, лошадей дал, запас продуктов. А я на себя одеяло теперь тянуть буду? Я совесть не потеряла!

— Ну мы не совсем бескорыстно помогали, — улыбнулся один из геологов, мы ведь тоже надеялись, что найдем! А теперь, когда нашли, нам как твоим помощникам, по закону пять процентов положено. Пять процентов на пятерых! А килограмм молибдена двести бонусов стоит. У меня таких сумм сроду не было. Поеду теперь в Йоханесбург, в университет учиться! Учится ведь никогда не поздно!

Тут же разговор переключился на то, как счастливчики распорядятся свалившимся на них богатством. Лишь с лица Старика Черчиля не сходила хмурая тень.

— Извини, Кристина, что я о том же, — наконец сказал он, — но, боюсь, что за перевалом фабрику построить не получится. Наша долина — единственное защищенное место, куда нацисты не доберутся. А за перевалом их коптер может случайно пролететь и фабрику засечь.

— Так не вечно же им быть, нацистам! — беспечно воскликнула Кристина. — Сколько им ее осталось? Год? Два? Дело к развязке идет, это всем понятно. Скорее всего они и года не протянут.

— Я это слышу уже десять лет, — возразил ей высокий мужчина с аккуратной бородкой, — что нацисты долго не протянут, а они про прежнему живы, и похоже, неплохо себя чувствуют.

— Кристина права, Саул, — возразил ему кто-то, — в последние месяцы события резко ускорились, говорят, что Спаситель уже прилетел в Куала-Лумпур и встречался с нашим ареопагом. И вроде как они о чем-то договорились.

— Спаситель! — презрительно скривился Саул. — А нет никакого Спасителя! Вот кто-нибудь из вас его видел? Его вообще кто-нибудь живьем видел? Взрослые люди, а верите во всякие суеверия.

— Спаситель существует! — громко и твердо сказала Инга. — Вы сами, Себастьян, признали, что он есть, в тот момент, когда произнесли его имя. Вы сказали, что он — суеверие? И тем самым признали, что он существует хотя бы в качестве суеверия!

— Софистика! — пожал плечами Саул.

— Нет! — возразила Инга. — Даже если Спаситель всего лишь суеверие, — это суеверие имеет великую силу! Оно несет надежду в Лагеря! Оно уже перевернуло сознание миллионов людей. Но! — она торжественно оглядела окружающих, — я уверена, что Спаситель существует! Пусть даже все те чудеса и поступки, что ему предписывают — преувеличение, но такой человек существует! Суеверия возникают годами, а весть о Спасителе разнеслась по миру за несколько дней. Такое могло быть только если такой человек и вправду появился!

— Эй, спорщики! — крикнули от печки. — Угощение проспорите! Мясо уже готово!

Принесли огромные решетки с зажаренным мясом и разложили его по тарелкам, в воздух полетели пробки шампанского.

Корчак понял, что еще ничего не ел в жизни вкуснее этого барбекю.

То ли шампанское оказало на него такое действие, то ли окружающая обстановка, но последние остатки напряжения совсем отпустили его. И неведомое раньше блаженство овладело его сознанием. Он вновь поймал за хвост мысль, которая была прервана появлением геологов, и сейчас эта мысль представилась ему уже совсем в ином виде — ясной и кристально понятной.

Его окружала не просто свобода, его окружал целый мир, существование которого он не мог представить еще несколько часов назад.

Мир, где каждый человек был хозяином самому себе. Мир, где можно было загадывать на много лет вперед и думать о внуках, которые еще не родились, как о существующих живых людях, потому что они обязательно родятся, как и было предопределено. Мир, в котором можно было свободно отложить на время все дела, просто для того, чтобы выпить с друзьями шампанского и пожарить барбекю. Мир, в котором могло быть совестно перед другими людьми за неправильные поступки, и это имело значение. Мир, в котором женщины свободно могли красиво одеваться просто потому, что им хотелось быть красивыми. Он вдруг понял, как это важно, когда женщина имеет право и возможность одеваться так, как она хочет, и быть красивой!