Владимир Афанасьев - Астрологический суд

– Привет, солнышко! – промурлыкал Леша. – Как спала?

– Ну… Хорошо.

– Пойдем в кино?

– Тебе же на работу.

– Ради встречи с тобой я отменил все дела на сегодня.

– Нет уж, дорогой. Иди на работу. Дисциплина – очень важная штука. Нельзя так легко идти на поводу сиюминутных желаний, – поучительным тоном заявила Яся.

– А ты что делать будешь?

– Мне нужно проведать Алису. Я уже собираюсь к ней…

– Нужно? У нее что-то случилось?

– Нет. Понимаешь, мне сегодня снилась большая собака. Она меня ела…

– Ела? – перебил девушку Леша.

– Да. Но ничего страшного… Ты же знаешь, что собака во сне – друг. Вот я и решила, что нужно проведать Алису.

– А почему именно ее? У тебя куча друзей.

– Я хочу видеть именно ее, вот и все.

– Я тебе говорил, что ты очень умная?

– Да. Ой, у меня кофе вскипел. Целую, побежала.

Хорошенький друг – жрущая тебя собака! – раздраженно подумал Леша.

Он встал со стула и медленно поплелся на кухню. Позавтракав и одевшись, Леша еще раз позвонил Ясе, проговорился о том, что ему нечего делать, и получил длинный список дел, да таких, на которые можно согласиться только заранее – когда еще не знаешь, что именно придется делать. Ко всему добавилось и то, что машина отказалась заводиться. Так что путь, предложенный Ясиным списком, Леше пришлось преодолевать на общественном транспорте.

К вечеру Леша, уставший от беготни, маеты в бесконечных пробках на дорогах, замученный стоянием в гигантских очередях в магазинах, на почте и у банкоматов, не выполнив и половины списка, решил отправиться домой.

На конечную остановку подошел трамвай, выгрузил пассажиров и, сделав круг почета, открыл двери тем, кто «еще не оплатил за свой проезд». Взгромоздившись на ближайшее сиденье и обменяв потрепанный червонец на блестящий новенький билетик, Леша уперся лбом в окно и уснул.

– Эх ты ж! – проворчал кто-то рядом.

Леша открыл глаза. Около него стояла старушка, чем-то обеспокоенная.

– Присаживайтесь, – сказал Леша, уступая место.

– Спасибо, – ответила старушка, с удовольствием уступая свое.

Трамвай успел наполниться до отказа, поэтому перемещение, инициированное Лешей, никому, кроме старушки, не доставило удовольствия. Трамвай остановился на конечной. Через некоторое время раздался голос водителя:

– Вагон неисправен.

Последовала череда вопросов и возмущений.

– С этими же билетами пересядьте на кольцевой. Он едет прямо за нами, – устало проговорил кондуктор.

Снова вопросы. Леше с каждой следующей секундой все больше и больше хотелось выйти. Но со всех сторон его окружала стена упрямых пассажиров.

– Сразу за кольцевым едет семерка. Пересядьте на нее, – отвечал кондуктор.

Толпа посыпалась на улицу. Леша вышел одним из последних. Он отошел в сторону и уставился туда, откуда должен был прийти следующий трамвай. Мысли Леши вращались вокруг горячего обеда, который обещал по времени более походить на ужин. В своем представлении Леша уже пребывал дома, в тепле и уюте. Оттого действительное положение вещей становилось для него просто невыносимым. Ноги ныли, спина тянула, глаза закрывались…

Трамвая все не было. Вдруг порыв ветра принес какой-то до боли знакомый запах. Леша вздрогнул и принюхался. Пахло какой-то парфюмерной смесью. Сам запах был отвратительным – то ли кроме парфюмерных элементов в составе смеси было что-то еще, то ли сочетание оных было конфликтным. Но Леша этого не замечал. Для него вообще не было самого этого запаха. Потому что к нему намертво был привязан целый воз воспоминаний и чувств. Леша закрыл глаза и застыл в оцепенении, подчинившись тому, что его звало и манило. Он направился к источнику запаха.

Как я мог! Я проехал мимо тебя! Я забыл о тебе! Твое тепло, твой уют я чуть было не променял на подделки! Домик, мой милый домик! – бранил он сам себя. – Ты меня простишь?

Леша остановился напротив розового здания парфюмерной фабрики. На мгновение парня сковала тоска. Он вытер пот со лба и двинулся дальше – по тропинке, лежащей на скате вдоль тыльной стороны фабрики.

Прости, домик! Прости… – повторял Леша, по дороге оглядываясь вокруг.

Четырнадцать лет прошло с тех пор, как Леша покинул эти места. Покинул легко, ничуть не огорчившись. За это время он ни разу о них не вспомнил. Сейчас же воспоминания обрушились на Лешу с такой силой, будто намеревались отомстить за былое. За четырнадцать лет здесь ничего не изменилось. Та же лента частных домов, те же тропинки, деревья. Лицо Леши украсила детская улыбка и две крупные слезинки. Он шмыгнул носом и ускорил шаг. Навстречу ковылял пес.

– Привет, Бим, – поприветствовал его Леша и присел на корточки. Пес завилял хвостом. – Мне тебя даже угостить нечем, – сказал Леша, потрепав пса за холку.

Бим лизнул руку другу и побежал к дереву, из-за которого выглядывала сучка.

– Эх ты, бабский угодник! – улыбнулся Леша и, поднявшись, продолжил путь.

Напротив фабрики, в небольшом углублении Леша наконец обнаружил свой домик. Старый, покосившийся… Леша всхлипнул и подошел ближе. Ничего здесь не изменилось. Тот же забор, тот же дворик, та же скамейка, то же крыльцо, у которого все еще росла абрикоса, правда, теперь наполовину засохшая.

Леше захотелось зайти в свой домик. На крыльцо вышел мужчина – новый хозяин, по всей видимости. Леша тяжело вздохнул и пошел дальше.

Дорога вела к пойме реки. В детстве Леша с друзьями бегал туда купаться, втайне от родителей, которые строго-настрого запрещали отходить от дома дальше, чем на десять метров. Район этот считался, да и считается не самым благополучным, главным образом из-за того, что здесь расположена тюрьма.

По дороге Леша забрался на холмик и взглянул на небольшую железную дорогу, тянущуюся вдаль. По этим рельсам раньше, а может статься, и сейчас, колесили по территории фабрики вагончики с сырьем и готовой продукцией. Ребяческим шагом Леша спустился к тропинке и направился к пойме. Дорогой он то и дело вспоминал истории, связанные то с теми, то с другими местами: здесь он с лучшим другом ловил лягушек, здесь они искали клад, здесь всем двором играли в футбол. Череда домов закончилась метрах в двадцати от берега. Неожиданно для себя Леша понял, что уже успело стемнеть и что это не самое лучшее время для прогулок у поймы.

– Семки есть? – послышался голос сзади.

Ну вот, только этого мне не хватало… – подумал Леша, обернувшись.

– Че? – спросил он, рассудив, что вопрос был адресован ему.

– Семки есть, говорю? – повторил парень не очень интеллигентной наружности, вразвалочку приближающийся к Леше. В правой руке парень вертел зажигалку и периодически давал искру.

– Да, есть, – вздохнул Леша.