Владимир Афанасьев - Астрологический суд

– Это другой вопрос. Вы можете сюда что-нибудь написать.

– Написать?

– Да.

– Что же, по-вашему, если отсюда взять, то все меняется, а если добавить, ничего не меняется?

– Какой догадливый!

– Но почему же это место называется библиотекой, а не, скажем, книгохранилищем? – пытался выпытать у девицы Николай Андреевич.

– Потому что главное здесь не написание, а чтение, – нехотя отвечала она.

– Так вы же сказали, что прочитать ничего нельзя! – возмутился Николай Андреевич.

– Я несколько неточно выразилась, – пытаясь извиниться, бормотала библиотекарша, не отрываясь от дела. – Вы пишете сюда для того же, для чего бы здесь читали. Тот, кто пишет сюда стихотворение, узнает о событии. О событии, которое было или будет, – в зависимости от того, что выйдет из-под вашего пера.

– Ха! – гордо усмехнулся Николай Андреевич. – Я сейчас всю вашу библиотеку прочитаю.

Девица расхохоталась во весь голос.

– Вы думаете, это так просто – написать сюда?.. Короче, если вы не понимаете человеческой речи, а мы с вами в этом уже убедились, то я, как профессиональный библиотекарь, попробую объяснить вам. У выхода вы найдете бумагу и карандаш. Попробуйте что-нибудь написать. И сами все увидите… Если хотя бы на это у вас ума хватит.

– Николай Андреевич послушно подошел к двери, слева от которой на столике нашел то, о чем говорила библиотекарша. Взяв со стопочки пару листков бумаги и выбрав самый остро отточенный карандаш, Николай Андреевич вернулся в зал, через который попал в кабинет библиотекарши. Разместившись за краем одного из столов, он склонился над бумагой. Стихи лились сами собой. Николай Андреевич поставил точку и пробежал глазами по тексту.

Неплохо, – похвалил он сам себя.

– Вот, – сказал он, вручая лист со стихотворением библиотекарше.

– И о чем же оно? – спросила библиотекарша, глядя в текст.

– И кто из нас тугодум? – довольно усмехнулся Николай Андреевич. – Стихотворение о моем скромном участии в возведении блага на земной престол.

– А-а-а, – протянула библиотекарша. – Вы постмодернист? – спросила она, поворачивая лист лицевой стороной к Николаю Андреевичу.

Лист оказался таким же чистым, каким был, до того как Николай Андреевич начал писать.

– Что?! – возмутился он. – Ну и шуточки у вас!

– Это у вас шуточки… Пустой лист я у вас не приму, – по всей видимости, собственный ответ доставил девице огромное удовольствие: отвечала она с нескрываемым удовольствием, медленно, как будто смакуя каждое слово.

– И что мне надо сделать, для того чтобы мои стихи дошли до вас в том виде, в каком они исходят от меня? – спросил Николай Андреевич, подавив не самое свое лучшее желание.

– А что, по-вашему, делают те люди в зале, которые пыхтят здесь уже несколько ночей подряд?

– Несколько ночей? – Николай Андреевич с опаской посмотрел на дверь (теперь ясно – не просто так они показались ему какими-то ярыми фанатиками).

– Это поэты, – продолжила библиотекарша. – Они приходят сюда, чтобы стихи им открылись. Так и пишутся настоящие стихи. Без труда и мольбы, без пота и слез вы сможете только придумать какую-нибудь никчемную безделушку, которая что есть, что нет – безразлично.

– То есть я узнаю то, что хочу узнать, если у меня получится открыть стихотворение… Хорошо. А делать-то что надо?

– Думать о непреходящем в преходящем, не рассчитывая только на свои силы, – отделалась библиотекарша бессмысленно заученной фразой, в бездейственности которой она не сомневалась.

– А, это просто! – ответил Николай Андреевич, без труда раскрывший содержание совета.

– Ну-ну, пробуйте, – насмешливо проговорила девица. – Мы работаем до конца света, может, успеете.

– А чего пробовать? – усмехнулся в ответ Николай Андреевич. – Ребята вон напробовались уже до посинения. Делать надо.

Он вернулся на свое место в зале, снова склонился над бумагой и последовал совету библиотекарши. Некоторое время спустя он заметил, что на листе появилось стихотворение. Он прочитал его и восхитился. Никогда еще ему, специалисту, не приходилось читать таких достойных стихов. Он встряхнул лист и зашагал к вредной библиотекарше. В зале послышались усталые вздохи.

– Что еще? – брякнула она.

– Принес.

– Опять?

Девица нехотя взяла бумажку, всученную Николаем Андреевичем, и принялась читать текст. Из-за двери доносились страшные стоны.

– Чувствуют, – зловещим шепотом проговорила девица.

– Что чувствуют? – уточнил Николай Андреевич.

– Что у вас получилось.

– Кошмар какой, они меня не съедят?

Библиотекарша взглянула на часы.

– Нет, не успеют, – ответила она. – У нас санитарный час. Сейчас они исчезнут, – с этими словами она вернулась к стихотворению.

Николай Андреевич вздохнул с облегчением.

– И что с ними будет? – запереживал он.

– Они пойдут домой. А через час снова вернутся.

– А я?

– Вы успели написать до санитарного часа, поэтому можете остаться, – сказала она и подняла глаза на Николая Андреевича. – Что ж, стихотворение превосходное, – уверенно заключила она. – И самое главное, что вы его раньше не знали и в нашей библиотеке оно есть. Возвращайтесь в зал и ожидайте.

– Чего?

– Вам откроется событие.

– Вот это?! – не мог поверить Николай Андреевич. – О котором я написал?

– Да-да, – холодно подтвердила девица и вернулась к карточкам.

Николай Андреевич подошел к двери и прислушался – стонов слышно не было.

– Они уже ушли, можете быть спокойны, – уверила его библиотекарша.

Он открыл дверь и вернулся на свое место. В зале действительно никого, кроме него, не было. Некоторое время стояла тишина. Николай Андреевич уже было заскучал, как вдруг дверь на другом конце зала открылась. В нее вбежал толстенький краснощекий мальчик. Комната наполнилась стуком каблучков и частыми тяжелыми вздохами.

– Здравствуйте, – вежливо проговорил мальчик, как только подбежал к Николаю Андреевичу, и, отдышавшись, добавил, протягивая небольшую красную коробочку: – Здесь ваше событие.

– Спасибо. А что надо сделать?

– Открыть, – мальчик пожал плечами и, не попрощавшись, побежал к двери, пыхтя и стуча каблучками.

Проводив мальчика взглядом, Николай Андреевич взглянул на коробочку и взялся за крышку…

– Николай Андрееви-и-ич! – послышалось откуда-то.

– Что?!

Николай Андреевич открыл глаза и сощурился от внезапного света. У кровати сидел Леша с испуганными заспанными глазами.

– Леша, что ж ты сделал! – возмутился начальник.

– Я? – изумился Леша. – Да вы… Да я… Вы что-то там о смерти, о гробе, о мертвых шептали. Темно было. Я испугался… Вам кошмар снился? Я очень боюсь кошмаров, поэтому, несмотря на то, что мне жутко хотелось спать, поднялся и разбудил вас.