Сергей Чекмаев - Социум (сборник) [Нужна правка!]

– И что теперь делать? – едва смог промычать Елисей.

– Делать надо было позавчера, Елисей Аристархович. Работу свою. Хорошо делать. А сейчас переделывать надо, – выплеснув остатки гнева, Дормидонт Прасковьевич удовлетворенно хмыкнул и опустился в кресло. – Твое счастье, что я сводку в Центр не отправил.

– Я не совсем понимаю… – начал было Елисей.

– Дурака валять перестать! – осек его шеф. – Не понимает он! – Дормидонт Прасковьевич широким движением активировал столешницу. Выбрал нужные файлы. – Значит, так, – третья за разговор салфетка порхнула из коробки в его ладонь. – Все упоминания о никтофобии ты сейчас из отчета удалишь. С эсбэшниками нашими я уже согласовал, звукоряд сеанса твоего они подправят, – постукал он указательным о средний палец. – Запись об исправлении файла тоже удалят. И еще – замени в нем обсессию на компульсию, – лицо начальника Службы контроля передернула гримаса отвращения. – Эта гадина мелкая меня за руку схватила сегодня. Хорошо, в перчатках был.

– Вы ее осматривали? – поднял бровь Елисей.

– И мать ее тоже, – кивнул Дормидонт Прасковьевич. – Кто-то же должен работу работать! Мне вот моя работа нравится. А тебе, Елисей Аристархович?

Шах и мат. На обе лопатки. Дальнейшее сопротивление бесполезно. Старый жучара дело свое знал, а в заметании следов ему просто не было равных.

– Я горжусь своим назначением, – глухо ответил Елисей и, уже не скрывая дрожи в пальцах, ввел индивидуальный номер.

Когда все было кончено, начальник Службы контроля выудил из ящика стола фляжку и два пластиковых стаканчика. Поставил один перед собой, второй – прямо на улыбающееся лицо рыжей девчушки.

– Ну вот и славно, – скрутил он крышку и плеснул в оба пахнущую клопами жидкость. – Давай-ка, прими от стресса. А то ты что-то покраснел слегка, – кивнул на отливающий медью датчик эмо-фона Елисея. – Так и до панической атаки недалеко, – хохотнул шеф.

– Никак нет, – криво улыбнулся шутке начальника Елисей. – Я не употребляю седативного.

– Молодец! – похвалил шеф, сливая все в один стакан и поднимая его к потолку. – За стабильность и процветание!

Елисей услужливо кивнул.

Дормидонт Прасковьевич занюхал клопов салфеткой и откинулся в кресле.

– Да не принимай ты так близко к сердцу, Елеся. Девочке этой все равно ничего бы не перепало. Хочешь, я тебе файлы по ее матери пришлю? И отчет из Службы безопасности и правопорядка? Ознакомишься для успокоения совести.

Елисей покусал губу и промямлил:

– Если вас не затруднит.

– Жалобы на твою девочку поступали неоднократно, между прочим, – пробубнил под нос Дормидонт Прасковьевич, отправляя файлы. – Ходила по улице, приставала к согражданам, провоцировала гаптофобию. Дважды.

«Основательно подготовились, – подумалось Елисею. – Спецы…»

– Разрешите идти? – вслух просипел он.

Начальник Службы контроля социальной эффективности по Четвертому округу повернулся к окну. За покрытым светоотражающей пленкой стеклом уходили вниз широкими ступенями полные бледных огней пояса округов. Где-то далеко в темноте пульсировала гирлянда прожекторов на Стене, освещая буферную зону. А еще дальше, в буром сумраке таяло закатное солнце.

– Ступай, чего уж. Благодарю за службу, – не глядя на Елисея, махнул рукой шеф.

Елисей поднял с кресла отяжелевшее тело и двинулся на непослушных ногах к выходу. У самой двери в спину ему ударило:

– Ты бы витаминчиков заказал себе двойную порцию. Из премиальных. А то что-то колечко твое пошаливает, – от заботы в голосе начальника волосы на загривке Елисея вздыбились. – И пешочком больше гуляй. Способствует.

– Спасибо, обязательно, – выдохнул Елисей и тихонько закрыл за собой дверь.

На улице Елисея вырвало.

Он едва успел забежать в подворотню к мусорным бакам. Потом стоял, хапая полным горечи ртом вечерний воздух Эдема. Здесь, в Четвертом округе, где расселяли «чистюль» – мизофобов, воздух пах цитрусом и хлоркой. Первое время после уличной вони Седьмого этот запах казался Елисею волшебным ароматом. Потом он просто перестал его чувствовать.

Седьмой округ. Последнее кольцо многоярусного торта Эдема. Его основание. Там, наверху сиял праздничной вишенкой Центр, мечта каждого служащего. Обитель аппарата управления. Ожившая картинка с рекламного буклета. Но на Седьмом, у самой Стены, случалось такое, о чем не писали даже самые желтые блогеры. Фотографий с видами Седьмого Кольца не найти ни в Сети, ни в проспектах. Разве что на постерах Службы безопасности и правопорядка. Мужественные лица бойцов СБ на фоне Стены, что защищает от смерти и ужаса мертвых земель каждого гражданина Эдема.

Седьмой округ. Последнее прибежище профнепригодных. Подверженных паническим атакам. Склонных к суициду. «Леммингов». Разжалованных и снятых с довольствия сотрудников Компании. Вечно пьяных и горячечных ветеранов СБ. Людей, вынужденных каждый день выходить на улицу в поисках краюхи хлеба. Или даже перебираться за Стену в надежде найти на развалинах старого мира хоть что-нибудь ценное. Отбросы. «Мусорщики».

Елисей вырос среди них. В крытой баннерами лачуге из пластиковых контейнеров. На провонявшем мочой и нечистотами щебне Седьмого Кольца.

Туда он только что отправил маленькую девочку и ее мать со старинным именем Катерина. Редким и красивым. До сегодняшнего вечера встречавшимся Елисею только раз.

Утерев накатившие слезы, Елисей различил на той стороне Четвертого Кольца фигуру поломойки. Тусклый свет фонаря не позволял разглядеть пол – только очертания форменного балахона. Сотрудник Клининговой службы держал наперевес парогенератор, будто часовой на посту, и ждал, пока офисный клерк закончит свои дела в подворотне.

«Может, это и есть та самая Катерина. Мать рыжей девочки, которая ищет папу», – подумал Елисей. Бесполая фигура, до того переминавшаяся с ноги на ногу, замерла. Елисей понял, что сказал это вслух. Когда действие бензо проходило кульминацию, мысли становились похожими на бусы, цеплялись одна за другую. Они накатывали медленными волнами. Прорывались иногда наружу.

– Так, – похлопал себя по щекам Елисей. – Соберись.

Он натянул на лицо улыбку, помахал поломойке и на ватных ногах двинулся к дому.

– Прогулка пешком, – бормотал Елисей, – это очень хорошо. Это полезно для эмоционального фона. Вот и шеф советовал. Хороший сотрудник не пренебрегает советами старших товарищей, верно?

Елисей остановился у ближайшего фонаря и подставил под его свет датчик эмо-фона. Пальцы бил мелкий тремор, но красного цвета в кольце пока не прибавилось.

– Верно, – продолжил разговор Елисей. – И работа мне моя нравится. И жить мне тут нравится. Чисто, уютно, на улицах никого. Можно говорить вслух, – Елисей на всякий случай оглянулся. Четвертое Кольцо за спиной было пустынно. Лишь перемигивались вдоль обочин колонны фонарей.