Сергей Чекмаев - Социум (сборник) [Нужна правка!]

Все началось с девочки. Рыжая малышка морщила конопатый нос, думая над вопросами контролера. В зеленых глазах ее не было лукавства.

Нет, чуть раньше.

Она робко вошла в кабинет Елисея и потупилась.

– Здравствуй, Лесана! Можешь сесть в это кресло. Я задам тебе несколько вопросов.

Девочка посмотрела ему прямо в глаза:

– Вы мой папа? – спросила она так трогательно, с такой надеждой, что у Елисея на миг перехватило дыхание.

Вот оно! Папа.

Елисей ухватился за нить. Ему хотелось быть ее отцом. Отчего? Из-за страха одиночества? Этого мало. Страх одиночества с детства идет по пятам за Елисеем. Он принимает разные формы. Становится не только семилетними рыжими девочками. Что-то было еще. Что? Почему так задел его глупый вопрос этого ребенка? Именно этого? Именно этот вопрос? Почему?

От чрезмерного усилия нитка оборвалась. Внутри стало пусто.

Елисей открыл глаза и понял, что все еще в беседке.

– Потому что ее мать тоже зовут Катерина, – голос Елисея глухо отразился от пластиковых стен.

Лет восемь назад на личную почту Елисея демографы прислали файл. Девушка с редким именем выбрала его в качестве претендента. Фото Елисею понравилось.

Их служебный роман развивался по рекомендациям брошюры по созданию ячейки общества. За перепиской в чате случился звонок. Потом видеообщение. Потом Елисей пригласил ее субботним вечером покормить голубей у беседок.

Под воркование сытых птиц он обнял ее одной рукой за талию, а второй тихонько приподнял подбородок. Девушка задышала сильнее – медицинская маска стала плотно касаться ноздрей. Серые глаза Катерины лучились томными искорками. Манили. Обещали. Елисей понял, что сейчас тот самый случай, и кончиками пальцев потянул вниз защитную маску с ее лица. В то же мгновение где-то рядом зашелся надсадным кашлем никотинщик, и проклятые голуби стаей прянули в небо.

Катерина отшатнулась. Лицо ее залило рдяным. Девушка прижала ко рту болтавшуюся под подбородком маску и бросилась прочь.

Больше она с ним не общалась. Никаких контактов. Ячейки общества у Елисея не сложилось.

Проклятые голуби. Они тоже пропали как-то все разом. Говорят, что к пропаже приложила руку Служба распределения и доставки. Пернатые крысы стаями нападали на дронов с пайками.

– Твою ж мать! – спохватился Елисей и полез в карман пиджака за коммуникатором. Трубка, позабытая за событиями этого вечера, так и оставалась отключенной после разговора с шефом. Старый хрен наверняка проверит спозаранку, прислушался ли его Ведущий контролер к совету начальника.

Елисей активировал коммуникатор и нажал на быстром наборе единицу.

– Служба распределения и доставки. Оператор Агриппина, – томно представились на том конце связи.

– Доброго вечера, Агриппина, – промурлыкал в трубку Елисей. – Будьте добры, две бутылочки «Улыбки».

– Одну секунду, – после короткой паузы в голосе оператора истомы чуть поубавилось. – Должна напомнить, Елисей Аристархович, что ваш статус подразумевает лишь полтора литра витаминизированного напитка в суточном рационе.

– Это в счет премиальных, – не меняя тона, откликнулся Елисей.

В трубке еще помолчали, а потом Агриппина жарко дохнула:

– Все в порядке, господин Ведущий контролер. Ожидайте заказ. Мы всегда рады помочь вам.

– А я-то как рад, – хмыкнул Елисей и нажал на отбой. – Вы себе не представляете.

Он уже собирался сунуть трубку в карман, но тут коммуникатор пиликнул и вывалил на экран вереницу сообщений. Елисей с удивлением обнаружил, что все они были от Фрола. Градус эмоций нарастал в них от нейтрального: «Привет! Перезвони мне», до яростного – «Ну ты где, мля, Дрист?»

Однажды вечером пятеро пацанят с Амбарного тупика отловили Елеся у свалки, запихали в ржавую бочку от антифриза и оставили на ночь, для надежности придавив донце обломком бетонной лестницы. Отец к обеду поднял всю округу на уши. К вечеру кто-то из пацанов сознался родителям в содеянном. Когда бочку открыли, Елисей предстал перед честным людом в соплях и натуральным образом загаженных штанах.

На беду в толпе были и зачинщики этого дела. Видно, сильно так досталось им на орехи от родителей, что растрезвонили они об Елисеевском конфузе на половину Седьмого Кольца. И прилипло к нему это позорное прозвище – «Дрист» – не отмоешься.

Фрол выждал месяц, нашел всех пятерых и переломал им ноги куском арматуры. Дразнить перестали. Перестали даже косо смотреть в его сторону. С тех пор Елисея так называл только Фрол. Да и то, когда уже не мог терпеть ломку.

Елисей набрал номер друга.

– Где ты ходишь? – прошипела трубка.

– И тебе вечер добрый, – стараясь не будить зверя, ответил Елисей. – Мы ж вроде на выходных собирались повидаться.

– Дуй давай ко мне, – хрипло приказал Фрол.

Елисей про себя выругался по матери. Обычно они встречались раз в две недели. Елисей переодевался в спортивный костюм, оставлял дома коммуникатор, надевал кольцо эмо-датчика на специально купленную грелку и выходил после полуночи на пробежку. Не забыв перед выходом достать из тайника две упаковки бензо. Схема работала без сбоев уже третий год. Но сегодня, видимо, был день, когда все идет кувырком.

– Я с работы только иду, – попытался намекнуть Елисей. – Давай переоденусь хоть.

Фрол намеки понимать уже отказывался:

– Так приходи. Только бегом.

Трубка пиликнула и отключилась.

После того как распределение раскидало их по разные стороны Эдема, Елисей не видел Фрола лет двенадцать. Первое время они созванивались. Потом обменивались сообщениями. Потом открытками на дни рождения и Новый год. Где-то лет через пять Фрол и вовсе пропал.

За эти годы рядовой контролер не только стал Ведущим, но и смог перебраться в Четвертый округ. Елисей исправно переводил бонусы на ветеранский счет отца и следил за списанием средств.

Однажды бонусы перестали снимать.

И тогда позвонил Фрол.

Друг детства встречал его на площадке элеватора у подножья Шестого округа. Борода лопатой. Дюралевые фиксы. Заскорузлый камуфляж, один рукав которого завязан узлом чуть ниже плеча.

Здоровой рукой он сграбастал Елисея в охапку и играючи приподнял.

– Ну, здравствуй, здравствуй, месяц ясный! – зареготал Фрол. – Дай-ка я на тебя посмотрю! – зашарил он по лицу Елисея шальными глазами. Прошелся по костюму, словно обыскал. – Нарядный какой, как артист!

– Что с рукой-то? – ляпнул от неожиданности Елисей.

– Сапер ошибается лишь раз, – снова заржал Фрол. – Считай, повезло мне! Ну, пойдем, помянем папку твоего геройского, – опустил он чугунную ладонь на шею Елисея и поволок в ближайший шалман.

Фролу оторвало кисть, когда он ставил мины в буферной зоне.