Сергей Чекмаев - Социум (сборник) [Нужна правка!]

– Даже не думай, – она взяла мужа за нос. – Ты хитрец известный, но сейчас меня следует выгулять.

– Так и я об этом, – прогундосил Григорий и тихо спросил: – А ты чего подумала?

– Вы работаете в представительстве испанской фирмы? – спросил мистер Дедлаф.

– Да, – ответил Григорий, не поднимая головы.

– Хорошо, сеньор Резников, – заключил Дедлаф.

Он носил зеркальные интерактивные очки и строгий черный костюм с логотипом фирмы «Мемориал» (восходящее над высотками солнце) на кармашке пиджака, из которого торчал уголок безупречного белого платочка.

– Хорошо? Просто отлично, – пробормотал Григорий.

Дедлаф выдержал паузу и тихо произнес:

– Мне очень жаль…

– Хватит! – воскликнул Резников, закрывая лицо руками. – Умоляю вас! – Он взглянул на зеркальные стекла. – Все как с ума посходили: мне жаль, мне жаль, жаль… Черт вас побери! Что вам жаль?!

В отчаянье Григорий сжал кулаки. В изогнутых линзах-зеркалах он видел свою искривленную фигуру. Наверное, и лицо в гневе выглядело не лучше.

Как так могло произойти? Как могло случиться? Курьерский дрон сбился с курса – ошибка оперативной системы. Случается… Раз в сто лет случается. И Марину, его ненаглядную Марину, увезли на карете «Мемориала» в лучшую клинику. Тоже странность: семейный браузер Резниковых «Мегаполис», а увезли на скорой «Мемориала». Сказали, машина оказалась рядом. Сказали, мешкать было нельзя. Сказали, опасность для ребенка…

Григория скрутило, он сжал коленями ладони, чтобы не тряслись.

– Хорошо. Я вижу, что имею дело с настоящим мужчиной. Вы стойко переносите утрату дорогого человека, – Дедлаф выпрямился струной, – и потому не собираюсь вам лгать.

Резников отвернулся – слова вроде правильные, но противно, гаденько от них на душе. Процедил сквозь зубы:

– Будьте так любезны.

– Вы любили свою супругу, сеньор Резников, – гало над рабочим столом представителя «Мемориала» показало несколько эпизодов, снятых уличной системой наблюдения и выложенных супругами Резниковыми в «Мегаполисе». Не личные записи с семейного браузера, а общедоступные – «для друзей и знакомых».

– Не надо, – Григорий почувствовал удушье.

– Отчего же? – Дедлаф встал. – Вы хотели прямого разговора? Так знайте: я вам нисколько не сочувствую.

– Идите к черту! С вашим сочувствием, несочувствием! – Григорий тоже поднялся, одним движением смахнул гало-записи в корзину рабочего стола. Какого черта этот говнюк распоряжается его с Мариной видео?! – Это мои личные файлы! Личные, понимаете? Частная собственность!

Вдруг стало мало воздуха. Резников ослабил узел галстука и прохрипел:

– Отдайте прах моей жены, и покончим с этим.

Дедлаф подошел к нему вплотную. В изогнутых стеклах Григорий увидел свое лицо – кривую пародию с огромным носом.

Самообладания Дедлафу не занимать. Шум и крик на него совершенно не подействовали. Впрочем, чему удивляться. Подобное он, наверно, слышит каждый день от убитых горем родственников, когда предлагает услуги, о которых долдонит Григорию уже минут пять.

– Я хочу вам помочь, сеньор Резников.

Григорий горько усмехнулся:

– Лучше скажите, что вам жаль, и не морочьте голову. – Он догадывался, к чему клонит представитель «Мемориала». – Мне модуль не нужен.

– Повторюсь: я нисколько не сочувствую вам. А насчет модуля – чушь! – любил этот Дедлаф драматические паузы. Вот и теперь несколько мгновений дал собеседнику на то, чтобы тот немного успокоился.

– Я могу вернуть вам вашу жену, сеньору Марианну.

– Марину, – поправил Григорий, угрюмо глядя на кривляющееся отражение.

– Да. Простите. – Дедлаф немного отстранился и закончил: – В моих силах вернуть вашу жену Марину.

Резников устало опустился в кресло, ожидая продолжения.

– Что скажете, сеньор Резников?

– Бред.

– Стандартная реакция, – кивнул Дедлаф. – Девяносто семь и пять десятых процента клиентов считают именно так.

Он щелчком пальцев переключил гало на воспроизведение: высокий мужчина ловил форель. Рядом мальчишка десяти лет с полным ведром рыбы.

– Петр Савельич Столяров, – указал на мужчину Дедлаф. – Погиб в автокатастрофе. От этого, к сожалению, никто не застрахован. Пока.

Гало стало дробиться на файлы. Мужья, жены, дети. Умершие, погибшие, убитые. Они выглядели нормальными живыми людьми в кругу своих семей. Радовались, плакали, работали.

А Дедлаф называл каждого по имени и не собирался останавливаться.

– Понятно! – воскликнул Григорий, поднимая руки. – Каким же образом вы вернете?.. – Он сглотнул, слова давались нелегко. – Вы на прямой связи с Богом?

Сквозь гало казалось, что мистер покрыт цветными пятнами, а очки превратились в радужный круговорот искаженных изображений.

– Я не претендую на лавры Бога. Пусть каждый занимается своим делом. Могу лишь заверить вас, что Марианна… Прошу прощения. Марина вернется к вам живой и здоровой.

Григорий открыл рот, но спросить не решался.

– Вместе с вашим будущим сыном, который в скором времени родится.

Пальцы Резникова подрагивали, когда он протянул руку к стакану с водой, стоящему на столике рядом с креслом.

– Я вас прекрасно понимаю, – Дедлаф сел в кресло напротив. – Хочу вас заверить: я не мистификатор и не создаю модули. Я возвращаю людей к жизни. Возвращаю такими, какими они были до смерти.

– Сколько? – глухо произнес Григорий. – Или у вас подписывают кровью?

Дедлаф рассмеялся. Резников думал услышать сухой механический хохот, однако собеседник смеялся громко, раскованно и от всей души.

– Бросьте! – отсмеявшись, он махнул на Григория рукой. – Старая шутка, но вполне уместная.

Григорий сжал кулаки, насупился: «Нашел время развлекаться, сука!»

– Процедура стандартная, – продолжил как ни в чем не бывало Дедлаф, – вы, в трезвом уме и светлой памяти, отказываетесь от «Мегаполиса» и назначаете семейным браузером «Мемориал». У наших коллег нет необходимой технологии исцеления пострадавших при несчастных случаях.

Вновь пауза.

– И все? – удивился Григорий.

А заполнение необходимых документов? Консилиум адвокатов от браузеров? Передача аккаунта, электронного банка и прочего?

– Все очень просто: мне надо только одно – признание.

– Какое?

– Вы любите свою жену?

Григорий вздохнул, поставил пустой стакан, который все время сжимал в руке, на стол, потер пальцами лоб.

– Да.

– Не слышу, сеньор Резников.

– Да, люблю.

– Нет. Не любите.

– Да! Черт бы вас побрал! – воскликнул Григорий. – Я люблю ее! Люблю! Она была смыслом моей дрянной жизни! Вы, ублюдок, даже не представляете! Не можете себе…

Резников задохнулся от нахлынувшего гнева.

– Могу, сеньор Резников, – Дедлаф смахнул видеофайлы. – Могу, – возле Григория возник синий бланк документа с красной мигающей отметкой. – Договор.