Сергей Чекмаев - Социум (сборник) [Нужна правка!]

Артур преспокойно пошел к нему, уверенный в своей незримости. Он-то не впервые пользовался «фантомом», а мне было неловко. Однако, глядя на него, подошел к воротам сарая и я.

Дверца джипа-корвета приоткрылась.

– Она с тобой? – спросили изнутри.

– Да.

– Веди сюда.

– Сейчас. Зента, Зента!..

– Не ори.

Наша беглая мамочка появилась в свете фар, и мне стало ее жалко – она прикрывала ладошками округлившийся животик.

– Не бойся, – сказал ей Алнис. – Это быстро, проснешься – только шрам останется. Ну а шрам тебе потом зашлифуют.

– Я не боюсь. Только пусть тебе сперва отдадут кредитки.

– Подойди, я их прямо тебе отдам, – сказали из машины.

Алнис полез в наплечную сумку и вынул довольно большой старый картридер. Экранчик засветился.

Зента подошла, протянула руку, вскрикнула и пошатнулась.

– Это… это… – произнесла она внятно и стала падать. Но тот, кто сидел в машине, ей не позволил.

– Стоять, – сказал он Алнису. – Стоять, не двигаться! Пристрелю.

– Вы не имеете права! – воскликнул Алнис, но с места не двинулся – так и торчал с протянутым картридером.

Зенту стали затаскивать в джип-корвет, ее ноги уже повисли в воздухе, я растерялся – отчего Артур бездействует? Но он не бездействовал – тусклое туманное пятно возникло возле дверцы, в машине заорали мужчины – и смолкли…

– Иди сюда, дружок, – позвал Артур. – Забери-ка у них игольники и возьми на прицел этого оффи.

– С удовольствием, господин Вельд, – ответил я.

Через полминуты картина была такая: выскочившие из сарая подружки Зенты стояли у полуразломанных ворот, сама Зента лежала на траве, Алнис мелкими шажками пятился от оружия, которое словно висело в воздухе перед туманным пятном, а Артур возился в машине – насколько я понимаю, вязал по рукам и ногам парализованных мужчин, тех самых посредников, о которых толковал Алнис.

Потом он вылез и скинул «фантом».

– Труп, говоришь? – сказал он Алнису. – И руки в кишках? Тебе бы сюжетки для рекламщиков сочинять, подонок. И ведь как сыграл! Как сыграл! Дружок, ты понял, что тут произошло?

Это уже относилось ко мне.

– Приблизительно, господин Вельд.

– Ты ведь тоже купился на эту историю с трупом? – Артур засмеялся. – Надо же, актерский талант у подлеца пропадает!

Я мог держать пари – он заподозрил неладное, еще когда Алнис и не думал удирать.

– Снимай «фантом» и затаскивай девчонку в джип, – велел Артур.

Тут оффи опомнился.

– Не трогайте ее! – завопил он, хоть и стоял под прицелом игольника. – Аусма, Лига! Оттащите ее подальше!

Предполагалось, что в девчонок я стрелять не стану.

– Настоящий оффи! Сам работать не станет – а девочек заставляет. Ингарт, ты ведь понял, что тут происходит? – спросил Артур, неторопливо подходя к Алнису.

– Тут сорвалась сделка, господин Вельд.

– И что же этот милый юноша с очаровательной девушкой продавали? За хорошие деньги, учти, дружок! Что у них могло быть на продажу, кроме собственных потрохов?

– Господин Вельд, может, я ошибаюсь…

Я хотел сказать, что не может же такого быть – чтобы люди продали нерожденного ребенка. Но не сумел. Алнис шагнул ко мне и замахнулся картридером.

– А ты вообще молчи, обслуга! Ты!..

Я даже не сразу понял, почему он замолчал и куда подевался.

Оказывается, он улетел в кусты и шлепнулся там наземь. Артур потирал кулак и смотрел на него так, как я бы даже на лужу блевотины не смотрел.

– Господин Вельд, но я действительно человек обслуги, – тихо сказал я. – Тут нет никакого оскорбления. Мы, люди обслуги, никому ничего не должны и зарабатываем на жизнь честно, и мы не стыдимся этого…

– Вот именно, – перебил меня Артур. – Честно! Нет стыдной работы. Стыдно – сидеть на шее у тех, кто работает. Теперь понимаешь, что такое оффи?

– Кажется, да.

– Мой дед на ксероксе работал! – выкрикнул Алнис из кустов.

Я посмотрел на Артура. Он человек образованный, должен знать, что такое «ксерокс». Артур нехорошо засмеялся. Не хотел бы я, чтобы надо мной так смеялись.

– Ты его спроси, Ингарт. Посмотрим, что ответит. Если вообще что-нибудь ответит.

– Алнис, что такое ксерокс? – спросил я, но отвечать обслуге было ниже его достоинства.

– Его дед был большим человеком, он делал для посетителей офиса копии документов. Бумажных документов, Ингарт. Это – достойная оффи работа. Если бы дед хотел сделать карьеру, он бы заведовал принтером и факсом, разносил по кабинетам распечатки и считал себя Божьим избранником. А потом ему бы доверили обрабатывать входящую корреспонденцию! Проставлять в правом верхнем углу цифры, Ингарт! И он считал бы себя выше, чем хирург, который проводит тончайшую операцию на сердце! Потому что когда хирургу потребуется копия справки, он придет к оффи и будет покорно ждать, пока оффи соблаговолит ее выдать! Понял теперь, от чего мы избавились?

– Понял, господин Вельд.

– И чем они могли торговать, а? Мясом! – выкрикнул Артур. – Только собственным мясом! Больше-то ничего нет! Для них это не ребенок, для них это – мясо, которое можно продать посредникам, а что будет с мясом дальше – не их забота!

– Но для чего гостям?..

– Не знаю! И никогда не узнаю! Но меня это беспокоит, а его – нет!

– Господин Вельд, мы можем забрать Зенту? – спросил я. – Если ее обработали парализатором, это может повредить ребенку. Нужно скорей везти ее в клинику.

– Ты прав. Загружай в джип этот кусок мяса. Слышишь ты, подонок? Ты – мясо. И девушка твоя тоже. Убирайся к черту. С тобой говорить погано.

Я снял наконец «фантом» и сел за руль.

– Сперва – в службу безопасности, – распорядился Артур. – Сдадим этих голубчиков. Потом я останусь там давать показания, а ты на предельной скорости убираешься отсюда. По дороге связываешься с заказчиками, они ищут клинику поблизости от Большого отеля, и ты везешь туда эту дуру.

– Понял, господин Вельд. Можно вопрос?

– Ну?

– Когда вы заподозрили, что дело в ребенке?

– Да сразу. Хотя этому подлецу удалось сбить меня с толку. Врать – это у оффи в крови. Мне очень не понравилось, что в локальной сети той виллы не осталось никаких следов, – сказал Артур. – Если бы ты работал на такой вилле, то знал бы – вся переписка и все звонки обслуги идут через локальную сеть. Не для того, чтобы господа читали и подслушивали, – делать им больше нечего! А чтобы обслуга контролировала себя. Когда знаешь, что в любую минуту могут открыть твой текст о том, как на носу у госпожи вскочил прыщик, – это дисциплинирует. Господа хотят у себя дома говорить и вести себя, как им угодно.

– Она могла звонить Алнису не с виллы – скажем, из парка… или на дорогу выходила…

– Она не покидала территорию. Если бы покидала – кто-нибудь уж это бы заметил и донес господам. Ты подумай, четырнадцать человек обслуги. Женщины за ней наблюдали – им же было интересно, как она плавает с господином в бассейне и что из этого может получиться. У нее была рация, Ингарт. Маленькая рация, работающая на таких частотах, что можно не беспокоиться насчет локальной сети. А теперь скажи – откуда у нее могла взяться такая рация?