Роберт Хайнлайн - Иов, или Комедия справедливости

Спустя примерно час после того, как я поставил предыдущую точку, раздался звон гонга. Пэт вышла в прихожую, быстро вернулась и бросилась мне на шею:

– Это прощальный поцелуй, милый. Больше я тебя не увижу.

– Как это?

– А вот так. Сегодня утром мне сказали, что я выполнила задание. И еще – я должна тебе кое в чем признаться. Дело в том, что я ежедневно писала на тебя докладные. Умоляю, не сердись на меня. Я профессионал, работаю в имперской службе безопасности.

– Будь ты проклята! Значит, каждый поцелуй и каждый страстный вздох – притворство?!

– Ни один из них не был притворным! Ни один! И когда ты отыщешь свою Маргу, передай ей от меня, что она счастливица.

– Сестра Мария-Патриция, это еще одна ложь?

– Святой Александр, я тебе никогда не лгала. Ну, замалчивала всякие пустяки, о которых не могла говорить… – Она разжала объятия.

– Эй! А ты не собираешься поцеловать меня на прощание?

– Алек, если бы ты хотел меня поцеловать, ты бы не стал спрашивать.

А я и не спрашивал, я взял и поцеловал. Если Пэт притворялась, значит она непревзойденная актриса.

Во дворец меня должны были проводить два огромных падших ангела, закованные в латы и вооруженные до зубов. Пэт упаковала манускрипт, объяснив, что я должен взять его с собой. На пороге я остановился:

– Моя бритва!

– Проверь карман.

– А как она там очутилась?

– Милый, я знала, что ты сюда не вернешься.

Я еще раз убедился, что в компании с ангелами умею летать. Прямо с балкона, вокруг «Сан-Суси Шератон», через площадь – и вот мы на балконе третьего этажа дворца Сатаны. Потом через множество коридоров и вверх по крутой лестнице с очень высокими ступенями, явно не предназначенными для людей. Я начал спотыкаться, один из моих провожатых схватил меня и поддерживал, пока мы не добрались до вершины, и все это молча – ни тот ни другой за всю дорогу не промолвили ни слова.

Распахнулись колоссальные бронзовые створки, изукрашенные барельефами не хуже врат Гиберти, и меня втолкнули внутрь.

И я увидел Его.

Сумрачный, задымленный зал, вдоль стен – вооруженные стражники, высокий престол, а на нем – некое существо, раза в два больше обычного человека. Существо выглядело как традиционное изображение дьявола на бутылках слабительной минеральной воды «Плуто» или на жестянках пикантного мясного паштета: хвост и рога, горящие глаза, вилы вместо скипетра, отблески пламени на багровой коже, бугрящиеся мускулы. Я напомнил себе, что Князь Лжи являет себя в каком угодно обличье; очевидно, сейчас он решил меня припугнуть.

Его голос прозвучал как сирена:

– Святой Александр, приблизься к престолу.

Я всходил по лестнице, ведущей к престолу. Ступени были слишком круты и высоки, но теперь меня некому было поддержать. Пришлось взбираться на них чуть ли не ползком, а Сатана с язвительной усмешкой смотрел на меня сверху вниз. Со всех сторон из невидимых источников лилась музыка, траурная музыка, смутно похожая на Вагнера, но я не мог определить, что именно. По-моему, к ней примешивались звуки низкой частоты, от которых воют собаки, в панике разбегаются лошади, а люди начинают думать о бегстве или самоубийстве.

Лестница передо мной все удлинялась.

Перед тем как начать восхождение, я не обратил внимание на точное число ступеней – их было около тридцати, не больше. Я упрямо карабкался вверх до тех пор, пока не сообразил, что расстояние между мной и престолом не сокращается. Князь Лжи!

Тогда я остановился и стал ждать.

Наконец громовой голос произнес:

– Что-то не так, святой Александр?

– Все так, – ответил я. – Все именно так, как вы задумали. Только если вы действительно желаете, чтобы я подошел поближе, прекращайте шутки шутить. А пока мне нет смысла идти по этой лесенке-чудесенке.

– По-твоему, это мои происки?

– Да. Вы со мной играете. В кошки-мышки.

– Ты выставляешь меня шутом в присутствии моих вассалов?

– Нет, ваше величество. Я не могу выставить вас шутом. На это способны только вы сами.

– Даже так? Ты, вообще-то, понимаешь, что я могу уничтожить тебя в мгновение ока?

– Ваше величество, я в ваших руках с той секунды, как вступил в ваши владения. Чего вы от меня добиваетесь? Чтобы я и дальше полз по вашей проклятой лестнице?

– Да!

Так я и поступил. Лестница прекратила удлиняться, высота ступеней снизилась до вполне приемлемых семи дюймов. Через несколько секунд я добрался до Сатаны – вернее, до его раздвоенных копыт, то есть оказался в малоприятной близости к нему. И дело не только в том, что его присутствие внушало неуемный ужас – я с трудом держал себя в руках, – но от него страшно воняло! От него разило мусорными баками, гнилым мясом, виверрой и скунсом, жженой серой, тяжелым затхлым духом и дурными газами – всем этим и много чем еще одновременно. Я сказал себе: «Алекс Хергенсхаймер, если ты сейчас блеванешь, то потеряешь все шансы на встречу с Маргой. Так что смирись – придется перетерпеть».

– Присаживайся, – сказал Сатана.

Рядом с престолом стоял низенький табурет, не позволявший сохранить достойную осанку. Я сел.

Сатана взял манускрипт огромной рукой; обычные машинописные страницы в ней выглядели колодой игральных карт.

– Я все прочел. Недурственно. Многословно, но мои редакторы подсократят. Впрочем, лучше так, чем излишняя лаконичность. Однако нам нужен конец… написанный тобой или призраком. Лучше, конечно, последним; рукопись должна быть выразительнее, чем получилась у тебя. Скажи, тебе никогда не хотелось зарабатывать на жизнь писательским трудом? Вместо того чтобы проповедовать?

– Для литературной деятельности нужен талант.

– Ха, талант-шмалант. Видел бы ты ту чушь, которую сейчас публикуют. Кстати, надо бы доработать постельные сцены: современный читатель требует сочности и красочности. Впрочем, не в них суть. Я тебя вызвал не для того, чтоб обсуждать недостатки твоего литературного стиля. У меня есть предложение.

Я молчал. Он тоже. Спустя какое-то время он спросил:

– Тебя не интересует, в чем оно заключается?

– Ваше величество, конечно интересует. Но из опыта общения с вами род человеческий извлек полезный урок: вступая с вами в торг, следует быть крайне осторожными.

Он захохотал, и стены дворца содрогнулись.

– Ах ты, ничтожный человечишка, с чего ты решил, что я стану торговаться из-за твоей душонки?

– Честно говоря, я не знаю, чего вы там хотите, но хорошо понимаю, что умом не дорос ни до доктора Фауста, ни до Дэниела Уэбстера. А значит, осторожность мне не помешает.

– Да не дрейфь ты! Не нужна мне твоя душа. Спрос на души нынче плох – они в переизбытке, бросовый товар. Цена им – пятачок за пучок, как редиска на базаре. Нет, они мне ни к чему, у меня их полным-полно. Святой Александр, мне нужны твои услуги. Профессиональные.