Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

— Я должен вам сообщить, — заявил Мик, — пока конфиденциально…

— Эти стены только впускают слухи, но не выпускают их, — ответил Цзи Киу.

— Возобновлено расследование убийства Нам Туена.

— Вот так? — спросил Цзи Киу.

— Да, — сказал Мик. — В деле появились новые детали.

— Такое порой случается, что издали видится лучше, чем вблизи, — рассудил Цзи Киу. — Порою, но не всегда.

— Новые показания.

— Трусы склонны к предательству, — поднял брови Цзи Киу.

— О ком вы? — спросил Мик.

— «Красные самураи», убившие доброго Нам Туена, выдали своих тайных спонсоров? — Цзи Киу докурил сигарету и положил её на край изумрудной пепельницы. — Вы помните, вечером того же дня, когда бронебойная граната прервала жизнь Туена, я отдал приказ не щадить никого. Я отправил своих ребят в горы, где прятались «самураи». Мне ставили в вину, что погибло множество потенциальных информаторов, но, думаю, жалость к террористам — роскошь, которую мы не могли себе позволить.

— Следственная комиссия не имеет к вам претензий по этому поводу, — заметил Мик. — Новые показания дал майор Цэн. — Цзи Киу молчал. — Вы помните его, господин Цзи?

— Детали этого дела изгладились из моей памяти, — сказал тот, — но…

— Но?

— Майор Цэн, если не заблуждаюсь, офицер секретной службы, отвечавший за сохранность данных, по вине которого сведения о маршруте кортежа Нам Туена попали в руки хакеров, продавших их «самураям».

— Именно так, — кивнул Мик, — он был признан виновным в халатности.

— Если бы каждый из нас делал свою работу внимательно и с уважением, — заметил Цзи Киу, — в каком прекрасном мире мы бы жили, не так ли, дорогой Иоанн?

Иоанн молчал.

— Не так давно. — сказал Мик, — майор Цэн, вернее, просто мистер Цэн, разжалованный из звания, содержащийся в тюрьме в Осло…

— Ох уж эти европейские комфортабельные тюрьмы, больше смахивающие на отели со всеми удобствами, — Цзи Киу словно искренне не понимал, к чему ведёт Мик, — я предлагал поместить предавшего наше доверие майора в одну из китайских тюрем.

— Мистер Цэн, — продолжил Мик, — обратился к Международному уголовному суду с прошением об изменении своих показаний. Мы выслушали его и сочли необходимым возобновить расследование.

— Я полагаю, ваше решение взвешенное и обдуманное, — кивнул Цзи Киу.

— Мистер Цэн сообщил, что отключение защиты на те двадцать минут, когда была проведена хакерская атака, не было его личной инициативой.

— Он действовал вопреки инструкциям, — заметил Цзи Киу, — я знаю, я сам их утверждал.

— Мистеру Цэну, тогда ещё майору Цэну, был отдан приказ, — сказал Мик. — По его словам, приказ отдали ему вы.

— Я никогда не изучал юридические формальности ведения дел Международным уголовным судом, но, исходя из своего опыта, подозреваю, что вы берёте на себя персональную ответственность, говоря мне это.

— Мистер Цэн сообщил, что не сказал правду сразу потому, что боялся мести своей семье, оставшейся в Китае, и своим друзьям. Но теперь, когда вы ушли в отставку, а новое правительство осмелилось обвинить вас в коррупции и завести на вас пять уголовных дел, посадив под домашний арест, он больше вас не боится.

— Вот как?

— Да.

— Иными словами, более прямыми и точными, — подытожил Цзи Киу, — вы обвиняете меня в смерти Нам Туена?

— Обвиняет суд, а я прибыл сюда по другому поводу.

— В таком случае я жду от вас разъяснений. — Цзи Киу спокойно перевёл взгляд на Иоанна, как будто хотел добавить «от вас обоих».

— Пока о возобновлении дела не объявлено, — заявил Мик, — у вас есть шанс обратиться к Международному суду с чистосердечным признанием. Вы получите снисхождение суда и временный иммунитет от дел по коррупции. Вы проведёте дни заключения в «комфортабельной», как вы сказали, европейской тюрьме.

— Благодарю вас за предложение, — без нотки сарказма, который, Иоанн был уверен, присутствовал, сказал Цзи Киу. — Но вынужден отказаться.

— Подумайте ещё. У вас нет шансов.

— Я думаю всю свою жизнь, господин Пуатье. И я не собираюсь исповедоваться перед скопищем старых импотентов. Меня судить будут другие люди, не те, что сидят в мантиях, а те, что родятся и вырастут потом, вновь засеют поля Китая, будут наблюдать разливы Великой реки. Пусть они меня судят.

— Ну так подумай о них, урод, — вдруг сказал Иоанн, — подумай о том, кем ты будешь для них. Коррупционером, убийцей великого Нам Туена, предателем великого Фань Куаня.

— Я буду для них тем, кем был при жизни, Иоанн, — ответил Цзи Киу, — патриотом Китая.

— Ты будешь предателем.

— Ты заблуждаешься.

— Ты убил моего друга, — сказал Иоанн. — Не смей надеяться, что тебя ждёт благая память после смерти или достойная жизнь, даже не надейся на это.

— Вы пришли в мой дом и угрожаете мне, — развёл руками Цзи Киу, — я честен перед вами, я честен перед Китаем. Я делал то, что должен был сделать.

— Вы не отрицаете, что отдали приказ Цэну? — спросил Мик.

— Он милый мальчик, Иоанн. Где ты нашёл этакого папуаса? В какой доисторической деревне ты откопал эту обезьяну, Иоанн? Я был о тебе лучшего мнения, приехать сюда и предложить мне сдаться, ты, видимо, забыл, кто я…

— Я всё помню, Цзи, — сказал Иоанн. — Я не хочу, чтобы ты сдавался. Я хочу, чтобы ты дрался, чтобы ты зубами нас грыз, потому что чем больше ты будешь сопротивляться, тем хуже будет для тебя, тем меньше хорошего о тебе запомнят. Достойный правитель, великий стратег, — Иоанн повысил голос, — нашедший компромисс, один из отцов нового мира, мудрый Цзи Киу, оказался мелочным интриганом, коррупционером, убившим создателя Азиатского союза из зависти…

— Тебе не вывести меня из себя.

— …и тщеславия! Какое разочарование для следующих поколений, какое разочарование для всего мира! Железный патриот Китая — а на самом деле трус и падальщик. Ты сделал всё, что мог, Киу, ради Китая, — вдруг улыбнулся Иоанн, — и засрал всё, что мог, ради себя.

— Увы, так случается, что разговор заходит в тупик, — заметил Цзи Киу. — Я не принимаю ваше предложение и прошу вас покинуть мой дом как можно скорее.

— Нам Туен был настоящим патриотом Китая. Неужели ты так боялся Нам Туена, урод, неужели ты так боялся, что люди увидят, насколько он лучше тебя, что не придумал ничего лучше? Он ведь не лез в ваши партийные разборки, он был выше вас всех…

— Иоанн Касидроу, убирайтесь из моего дома, — произнёс Цзи Киу. — Нам не о чем с вами беседовать.

Иоанн встал, и за ним встал Мик.

— Я просто хотел посмотреть в твои глаза, — сказал Иоанн. — Надеюсь, ты помнишь, что галстук придумали не европейцы.

Цзи Киу бросил мимолётный взгляд на галстук, затянутый у него на шее и спадающий на широкую грудь, а потом посмотрел на закрывающиеся за гостями двери и коротко хохотнул им вслед.