Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

— Один процент гениев миру будет полезнее, чем сто, — и её слова, как и требовалось, остались в его голове.

Когда официальная часть закончилась и Иоанн оказался наедине с индусом, тот мягко заметил:

— Вы не находите как историк по образованию, что впервые в человеческой истории прогресс и социальная эволюция перешли из плоскости философии в плоскость практики? — Он пил зелёный чай, от чашки поднимался пар, но индус держал её двумя руками и пил, не обжигаясь. — Впервые в истории мы предоставлены сами себе, независимы от прихотей природы во время зачатия. С помощью Сети, Комитета по контролю и НБп мы имеем власть и над нашей биологией, и над нашей историей.

— Многие так думали, — возразил Иоанн. — Каждый император Римской империи так думал, каждый, кто имел власть над миллионами подданных, думал, что сам вершит историю.

— Они и вершили, — кивнул индус. — Но их деяния — это десятки или сотни лет. А мы ускоряем эволюцию на миллионы лет. Мы имеем глобальную власть, Иоанн, потому что в наших руках сознания людей. Мы можем изменить мозг, можем вложить в него мысли, которые нужны нам, можем спроектировать новую личность с нуля.

Иоанн ответил, что с подобной властью приходит и ответственность, но индус не дал развить эту мысль:

— Это уже не ваша забота, Иоанн. Я уверен, вы станете Генеральным секретарём, у вас почти стопроцентные шансы. И вам придётся непросто, я вам не завидую. Это грязная работа — расчищать земной шар. Вам не привыкать иметь дело с нечистотами, но не могу поверить, что вам это действительно по нраву. — Он улыбнулся. — Пока вы будете заниматься этим (с нашей полной поддержкой, разумеется), у меня к вам только одна просьба. Вы не должны нам мешать. Мы строим будущее, а вы должны подготовить к нему настоящее. — Он отпил ещё глоток чая. — Кроме того, я уверен, когда-нибудь вам надоест быть на вторых ролях, и вы примкнёте к нам, пройдёте процедуру. Вопрос эволюции человечества станет для вас практическим вопросом. Мы часто лицемерно повторяем, что НБп — это вопрос личного выбора. Полная чушь. НБп — это вопрос возможности. Если вы можете, вы делаете это, потому что это — жизнь. Вы не раздумываете, если вы психически здоровы, жить вам дальше или нет, вы просто живёте, просто дышите. Когда-нибудь вы сдадитесь, — он опять засмеялся, — заплатите сто пятьдесят тысяч долларов за полный курс процедуры и увидите, как много раньше теряли. Сядете за письменный стол, за неделю напишете свою лучшую книгу, а потом увидите решение для множества проблем, над которыми так долго ломали голову… Увидите мир в новом преломлении, узнаете, каково это, самому решать, в каком настроении находиться, о чём думать, что запомнить, кого любить, когда спать, уставать или нет… Тогда мы с вами встретимся вновь, и вопросы, которые мы будем обсуждать, будут далеки от примитива, звучавшего сегодня. Но до той поры, Иоанн, я вынужден вас просить: не мешайте нам. Мы ждём вас, но пока — не мешайте.

Никогда ещё Иоанна так не ставили на место; никогда ещё, он был уверен, никто не говорил кандидату на «самый главный пост на Земле», что будущее планеты — не его дело, и он, даже если его изберут, будет в лучшем случае второй скрипкой.

Вечером того дня, лёжа на мягком ковре в пентхаусе небоскрёба «Скай Сити», где располагались, помимо гостиницы, офис и лаборатория «Голд Корпорейшн», а из окон открывался вид на Английские сады и реку Изар, Иоанн не мог с этим смириться.

Элизабет перебралась с двуспальной кровати на пол, села возле Иоанна и стала ворошить его и без того растрёпанные после секса волосы. Она проводила пальцами по его шее, по груди, по одрябшим мышцам живота, рук и плеч. Её пальцы наэлектризовывали его тело, волоски приподнимались от сексуального напряжения.

Иоанн вздрогнул и резко, с шумом, вздохнул. Элизабет касалась его нежно и уверенно, будто делала массаж; когда-то так прикасалась к нему Лора, когда её ещё возбуждало его тело, когда они были влюблены, встретившись после долгой разлуки, и, выслушивая их историю, многие говорили: «Да так не бывает!» Видимо, и вправду не бывает, думал Иоанн, раз Лора больше не прикасается к нему, он ей противен «как мужчина и как человек», «тщеславный, самолюбивый и глупый»… А ещё раньше, много раньше, к нему так прикасалась другая женщина, с такими же рыжими волосами и таким же взглядом, великая притворщица, игравшая с ним и любившая его… Его брак с Лорой продержался почти двадцать лет, а его брак с Мэри никогда и не прерывался; и хоть Иоанн теперь всё реже вспоминал их счастливые дни, всё равно, он же написал «люблю, до встречи», а любовь быстра, но не быстрее света, не так ли, Мэри?..

Элизабет наклонила голову, её длинные рыжие волосы упали Иоанну на грудь, и он представил, что это Мэри. «В каком-то смысле, впрочем, — поправил он себя, — я никогда и не был с другой женщиной, я был с Мэри, сейчас я с Мэри и буду с Мэри, и в каждой, кого я любил, я видел только одно лицо…»

Иоанн поглаживал её по голове. Что же кроется в голове этой прекрасной женщины, пережившей так много и рассказавшей ему так мало?.. Какие неведомые мысли порождает этот совершенный мозг, приводящий в действие соблазнительное тело ранимой женщины, которая до сих пор шарахается от пурпурного цвета, думая, что никто этого не замечает?..

В первый раз они переспали вскоре после старта «Зевса-Четыре». Элизабет всё ещё питала чувства к Нам Ену, в чём честно призналась, — но тот просил забыть о нём и двигаться дальше; а Лора… Новая книга Иоанна «Возвращение поэта» провалилась, и что Лора сказала ему? Что он разменял богоданный талант писателя на мирскую суету, И как он мог ей объяснить, что от этой суеты зависят жизни миллиардов людей, как объяснить это ей, всю жизнь летавшей только первым классом или на семейном «гольфстриме»? Даже её отец, старый итальянский миллиардер, звонил Иоанну и обещал поговорить с дочерью…

Иоанн спал с Элизабет в Нью-Йорке, в Пекине и в Лондоне, даже в родном Фарнборо, когда Лора в очередной раз схватила чемодан и улетела со своими друзьями, рок-музыкантами, куда-то к чёрту на край земли, а их дочери гостили у дедушки с бабушкой на Сицилии… Элизабет попросила Иоанна познакомить её со Стивеном Голдом: её фонд отчаянно нуждался в информации, которую «Голд Корпорейшн» отказывалась предоставлять. Иоанн с удовольствием исполнил её просьбу, потому что и сам давно хотел вразумить друга детства… Он и подумать не мог, что Элизабет очарует постаревшего ловеласа и тот сходу откроет ей доступ ко всем секретам корпорации и назначит вице-президентом, чтобы она могла вести свою войну с Болезнью «на передовой»…

— Как поживает Стив? — спросил Иоанн, проводя указательным пальцем за ухом Элизабет.