Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

Её встречали директор школы и его заместители, представитель «Голд Корпорейшн» и несколько прикреплённых к школе специалистов по НБп. Ещё не вся свита покинула «хаммеры», а Элизабет уже зашла внутрь. В небольшом холле её ждали выстроившиеся в ряд учителя — белых среди них было меньше, чем она ожидала. Она поздоровалась с каждым за руку.

Здание находилось не в лучшем состоянии — экранов почти не было, с некоторых стен пообвалилась штукатурка, требовался ремонт. Элизабет показали несколько классов — дети приветствовали её, поднимаясь со своих мест. Они все — и белые, и чернокожие, и азиаты — были одеты в белую просторную форму, нечто вроде балахонов, в их волосах были выбриты небольшие, едва заметные полоски.

— Очень удобная форма, — рассказывал директор, китаец с очень белой кожей в бежевом костюме, — хорошо охлаждает кожу, пропускает воздух, совсем не стесняет движений… Очень помогает, если выключают электричество и кондиционеры не работают.

— Часто такое случается? — спросила ассистентка Элизабет.

— Раз-два в неделю, — ответил директор, — в прошлый раз было, когда «патриоты» атаковали электростанцию. Но нападение быстро отбили.

Элизабет отвели на третий этаж и показали большое светлое помещение с видом на внутренний дворик. Здесь в несколько рядов стояли кресла-капсулы для НБ-программирования. Специалисты, которых привезла с собой Элизабет, принялись их осматривать и оживлённо общаться с местными спецами.

Элизабет подошла к окну и посмотрела на внутренний дворик. Там, на игровой площадке, сырой от дождя, забавлялись дети младших классов: от пяти до десяти-одиннадцати лет.

«Нет… это место не похоже на дом спасения “Надежда”, отсюда не будут убегать, наоборот, сюда стремятся попасть… Обучение здесь — шанс увидеть другой мир, шанс стать другим, шанс, за который борются и не хотят потерять… Они даже не понимают, как им повезло, что они учатся здесь. Годы нищеты в раннем детстве — ничтожная плата, если вас взяли в школу имени Януша Корчака, потому что с помощью этих людей за моей спиной и этих кресел… вы больше не будете страдать. Скольких ужасов я бы избежала, если бы меня, освободив от Пурпурного Человека, отправили в “новую школу” в Дели, если бы Стивен Голд уже изобрёл к тому моменту НБп и меня бы посадили в такое вот кресло… Как прекрасно стать “новыми человеком” в семь или в десять лет, как прекрасно так рано поумнеть и начать жить сразу на чистовик…»

— Госпожа Арлетт, — окликнул её представитель «Голд Корпорейшн», — можно вас? Хотел бы вам кое-что показать.

Вместе с ним и с директором школы они покинули комнату для НБп и спустились в спортивный зал. Он находился в другом корпусе здания, поэтому им пришлось идти сквозь внутренний дворик. Дождь прекратился, небо отражалось в лужицах. Элизабет замедлила шаг и посмотрела на лица игравших здесь детей. Те прекратили резвиться, уселись на мокрую землю и внимательно смотрели на проходивших мимо взрослых.

— Эти уже прошли процедуру? — тихо спросила она.

— Не знаю, — директор повернулся к детям. — Вы из класса «бета»?

— Нет, — ответил один из них, маленький. — Я из «альфы», эти двое, которые слова сказать нормально не могут, из «гаммы», а вот тот — из «беты», да.

Директор кивнул и пояснил:

— Контрольная группа «бета» не проходит НБп.

— Они свободно общаются с «альфами» и «гаммами»? — спросила Элизабет.

— Да, мы не ставим никаких преград, — сообщил директор.

Они прошли в спортивный зал, где их ждали, смирно рассевшись по скамейкам, двадцать детей, все лет двенадцати-четырнадцати. Они сидели в своих белых балахонах, положив руки на колени, прямо держа спины и головы. Двигались только их глаза: поймав взгляд вошедшей в спортзал Элизабет, они уже не отпускали его.

— Это — вторая группа, «гаммы», — пояснил директор. — Пока они — наша самая большая удача.

Элизабет внимательно оглядела детей.

— Когда они прошли Процедуру?

— Три месяца назад.

Элизабет кивнула и подошла к детям поближе.

— Нам нужен для этого «Альфа»? — спросила она. — Или я могу сама?

Она посмотрела на сидящего с правого края мальчика.

— Встань, — приказала она ему.

Он подчинился.

— Подойди сюда, — она поманила его рукой. Мальчик послушно подошёл; его лицо осталось неизменно.

— Заплачь, — велела Элизабет. Мальчик на секунду застыл, потом вдруг всхлипнул и стал утирать слёзы. Его глаза покраснели, по щёкам потекли ручейки.

— Достаточно.

Потом она выбрала из детей девочку и мальчика, примерно одного возраста:

— Идите тоже сюда, вы двое.

Те вышли, аккуратно растолкав остальных. Лица детей оставались непроницаемыми, но их глаза теперь метались по сторонам, выражая беспокойство.

— Они боятся, — негромко сказал директор. — Вы их напугали.

— Их учат по обычной программе?

— Да, — подтвердил директор.

— Хорошо. — Элизабет улыбнулась и обратилась к девочке — её чёрные, контрастирующие с отливающей молоком кожей волосы были заплетены в косы:

— Как тебя зовут?

— Эси, — сказала, чуть смущаясь, та. — Я родилась в воскресенье.

— Что говорят христиане об этом дне?

— День, когда вспоминают Воскресение Иисуса Христа, — ответила девочка. — Распятый мессия людей умер, спустился в ад, раскрыл его врата и вернулся в наш мир, обманув дьявола и став богочеловеком.

— И чего в Иисусе Христе больше? — спросила Элизабет. — Бога или человека?

— Нас учили этому… — Девочка замялась. — Я сама читала про это, в учебнике и в той книге… Есть разные точки зрения… Я не могу…

— Не переживай, — ободрила её Элизабет. — Как ты думаешь сама, он был Богом? Частью Бога, может быть?

Девочка смотрела на неё широко раскрытыми непонимающими глазами.

— Ну ладно. А как зовут тебя? — обратилась Элизабет к вышедшему вместе с Эси мальчику.

— Меня зовут Йофи, — представился тот. — Я родился в пятницу.

— И что это значит?

— Считается, что я должен быть лидером, — пожал плечами мальчик. — И у меня должен быть взрывной темперамент.

— Ты холерик?

— Не думаю, мне говорили, у меня выраженный сангвинический тип личности.

— И как ты думаешь, Йофи, был Иисус Христос Богом? Или кем-то другим?

— Я… — его рот раскрылся. — Честно говоря, я не думал об этом… Надо подумать… Нет, я бы сказал… Если вы мне разрешите, я войду в Сеть и…

— Не трудись. — Элизабет кивнула. — Итак, Йофи и Эси, как зовут вот этого мальчика, который плакал на ваших глазах?

— Кофи, — ответил Йофи. — Он тоже родился в пятницу.

Кофи старался сохранять невозмутимость, но было видно, что он обижен и задет тем, что рыдал на глазах у всех, а они просто сидели и смотрели на него.

— Вы любите Кофи? — спросила Элизабет.