Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

— Иоанн, скажи мне честно…

— Давай не будем это обсуждать, хорошо?

— Хорошо. — Мелисса помолчала. — Так вот, насчёт Лео…

— Я попрошу взять его под наблюдение.

— Спасибо.

— То же самое насчёт Чарли. Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось, и раз ты волнуешься…

— Даст бог, Иоанн, тебя не изберут.

— Об этом вы говорили с моей женой? Я слышу её слова…

— Иоанн, мы так давно не собирались все вместе. Возьми жену и дочек, приезжайте в Фарнборо, устроим небольшой отдых…

— У меня нет времени, Мелисса.

— Лоре это пойдёт на пользу.

— Я живу с этой женщиной двадцать лет, и я сам разберусь…

— Ты не разберёшься.

— Мелисса…

— Нам уже не по тридцать и даже не по сорок лет, Иоанн, и ты не разберёшься.

— Ты ведь мне из-за этого позвонила? А Лео — только повод?

— Что бы сказал отец, как думаешь?

— Я сам разберусь со своей семьёй…

— Я — это твоя семья. Если ты про меня…

— Мы с Лорой…

— Если ты про меня, то я здесь. А если ты про Лору, то, Иоанн, у тебя больше нет семьи.

— Не обращай внимания на то, что она тебе говорит, она…

— Возможно, в этом твоя ошибка. Ты не обращаешь внимания…

— Мелисса, у меня нет времени! — рассердился Иоанн. — Что-нибудь ещё?

— Нет.

Она отключилась. Иоанн вернулся в зал, где один из членов «Облика Грядущего» продолжал рассказывать о прорывных проектах в разработке у учёных из числа «новых людей». Под камеры Сети он призывал будущего Генерального секретаря уделить особое внимание развитию науки и отдать курирование отрасли людям, прошедшим процедуру.

Лидер «Облика», седой, маленький и смуглый индус в традиционном тюрбане, с козлиной бородкой и добрыми глазами, сидел и молчал с самого начала встречи. Его не интересовало, выслушает ли Иоанн все произносимые речи, — он всё равно получит все предложения в письменной форме, а по ключевым вопросам у них будет отдельный личный разговор.

Однако от его бесстрастного хитрого взгляда не укрылось — в отличие, как надеялся Иоанн, от камер, — что претендент на пост генсека покидал зал с искренней улыбкой на лице, а вернулся с поджатыми губами.

— Безусловно, — взял слово Иоанн, — развитие и поощрение деятельности международных научных центров является и должно являться приоритетом для Организации. Потенциал человеческого мозга, раскрываемый процедурой, может и должен служить человечеству. Не в наших переговорных комнатах, а в лабораториях и в головах учёных творится новый мир, я в этом убеждён. Так что, конечно, мы приложим все усилия к тому, чтобы создать людям, выбирающим науку своим призванием, идеальные условия для работы. — Он покосился на камеры. — Но при этом не стоит впадать в крайности: за тысячелетия человеческой истории пока что все, важные и неважные, открытия были совершены обычными людьми — необычными в плане способностей, но «обычными» в сравнении с «новыми людьми»…

— Простите, что перебиваю, мистер Касидроу, — учтиво проговорил индус, — но это спорный вопрос.

— Спорный вопрос, что Ньютон и Коперник не проходили процедуру? — возразил Иоанн.

— Да, — ответил индус. — Особые связи между нейронами, способность к нестандартному мышлению — это то, чему упомянутые личности обязаны своей гениальностью. Природа наградила их этим изначально, но мы, обычные люди, можем достигнуть их уровня благодаря процедуре.

— Представьте, чего достиг бы Ньютон, — встрял кто-то, — если бы прошёл процедуру!

— Да, — согласно кивнул Иоанн, — его бы постигла судьба Джордано Бруно.

Послышались смешки. Иоанн отодвинулся от стола и откинулся на спинку кресла; лампочка микрофона перед ним погасла и загорелась у сидевшего напротив активиста «Облика». Тот поднял вопрос о расширении практики НБп в южноамериканском и африканском регионах. ООН и Комитет по контролю, в отличие от «Облика Грядущего», занимали на этот счёт пассивную позицию, и выступающий призывал от неё отказаться. Он рисовал карту мира, в которой страны Южного полушария станут полноправными участниками глобальных экономических процессов. С установлением стабильности в регионах, говорил он, при форсированной модернизации грядёт экономический бум, появятся сотни миллионов новых рабочих мест, исчезнет безработица, уже давно висящая гирей на странах севера. При этом главной гарантией наличия работы, не преминул заметить оратор, будет прохождение процедуры.

— Интеллект человека, интеллект индивида стал главным двигателем глобальной экономики. Обеспечение прав личности и свобод человека во всех уголках Земли, равный доступ к НБп и возможностям, которые оно открывает, — вот чего мы ждём от мирового сообщества, вот за что суверенные государства Земли готовы расстаться со своим суверенитетом.

— Осталось только с ними договориться, — пошутил Иоанн, но, к счастью, достаточно тихо: микрофон не включился. Индус, сидевший через три места от него, однако, улыбнулся: то ли прочитал по губам, то ли услышал. Острый слух или процедура? Иоанн иногда не понимал этого, и это — единственное — пугало в «новых людях». Пока. Пока, думал он, они не перешли от пропаганды массового НБп к его ограничению. Пока «Облик Грядущего» открыт для новых членов, пока он создаёт фонды, выделяя деньги на НБп для детей из неимущих семей, пока каждый прошедший процедуру может стать его членом и публично выступать, пока открываются новые центры НБп, и «Голд Корпорейшн» процветает, и банковские счета Стивена Голда пополняются, «новые люди» не будут угрозой для человечества.

Но порой — неясно, намёками, — Иоанн ощущал и новые веяния. Тот же улыбающийся индус, сложивший руки домиком и тихо сопящий в свою белую бороду, однажды сказал ему в приватной беседе: «Глупцы сходятся друг с другом хуже, чем умные, но лучше, чем очень умные. НБп делает нас очень умными. Наше эго раздувается, и хотя мы в силах контролировать наши подсознательные процессы, не все этого хотят. Жить с тем, что даёт процедура, — тоже вопрос воли, самодисциплины. НБп исцелит вас от психических заболеваний, но очень мало нам пока известно о тех расстройствах, которые могут прийти после…»

Создавалось впечатление, что это было личное откровение, и индус допустил его в отношении друга и политического союзника. Но это было впечатление ложное. Каждое сказанное ими слово, давным-давно уяснил для себя Иоанн, сказано специально. Оно заносит в вашу голову определённую идею, сеет непонятные вам семена. К «новым людям» неприменима «бритва Хайнлайна»: даже то, что кажется простой глупостью, следует объяснять намерениями.

Иоанн давно пытался понять, насколько сильны тенденции к созданию «закрытого общества» внутри «Облика». Несмотря на весь внешний шарм, «Облик» был многоступенчатым сообществом, и ничто, предназначенное для ушей верхушки, не могли услышать рядовые члены. Внутри постоянно шла борьба фракций, но наблюдателю со стороны было практически невозможно понять, кто сейчас одерживает победу. Главным и, в общем, единственным окном — замочной скважиной — внутрь «Облика» стала для Иоанна девушка с рыжими волосами, также сидевшая за этим столом и занимавшаяся сетевым сёрфингом в электронных очках. Именно она однажды лаконично и чётко сформулировала главный страх Иоанна: