Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

Как мне сказал их прошлогодний лидер?.. “Только не мешайте нам, Иоанн”? “Мы вас ждём, а пока — не мешайте”? Пока что? Пока я не пройду НБп? У меня в команде полно “новых людей”, они прекрасные исполнители, но разве они понимают что-то такое о мире, чего не понимаю я? Разве так важно, насколько мы устаём и как много слов в секунду мы можем прочесть, разве важно, как мы спим…

Он говорил “мы вас ждём” так, будто был уверен, что рано или поздно я стану одним из них и получу приглашение на Форум… И Элизабет в этом уверена, и все в этом уверены, потому что любой, у кого есть деньги, сейчас стремится купить полный курс… Они думают, после этого их жизнь пойдёт по-другому, и она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО идёт по-другому, ведь они становятся умнее, но я вроде бы и так не идиот, так почему же мне тоже необходимо это делать?!

Рак, как всегда, некстати… Элизабет права, она, конечно же, во всём права… Они все так говорят, как будто у них не осталось никаких сомнений, они всё видят чётко и ясно и разговаривают, как проповедники… Только вера предполагает сомнение, уж я-то знаю, потому что история моей любимой Византии — это история веры… а “новые люди”, кажется, ни во что не верят… Кстати, надо узнать, как там религиозные конгрессы… увидеться с Папой, давно с ним никто не встречался, его заявления перестали мелькать в новостях, до него уже нет никому дела…

Помню, когда я был на первом Конгрессе, меня так раздражало лицемерие, которое лилось со сцены, и я чувствовал, что меня буквально измазывают в грязи… Мне просто хотелось, чтобы все эти церковники просто пожали друг другу руки и заткнулись, чтобы мусульмане перестали взрывать всех подряд, иудеи перестали высокомерно ныть, а христиане вспомнили, что такое любовь… Конгресс проводил Папа Иннокентий, и вот он уже лет пятнадцать как мёртв, мусульмане остепенились и ездят на каникулы в Израиль, а Ватикан и вовсе молчит в тряпочку насчёт НБп и генной инженерии…

А мне так хочется, чтобы они заговорили опять. Они ушли и оставили после себя пустоту, и на место религиозных фанатиков пришли фанатики идейные, вроде этих “манделовцев” и прочих антиглобалистов, только с ними куда сложнее, потому что нельзя просто подружиться с верховным аятоллой, как я тогда сделал…

Бог против НБп? Что бы сказал Иисус? Только верой спасётесь? И рак тоже вылечит одна лишь вера? Элизабет не верит в Бога. Лора верит, я знаю, и мои дочери верят, но это не тот Бог, о котором говорил Папа, у них свой бог — искусства, фантазии, таланта, судьбы… Да и был ли такой проповедник, Иисус, или это всё тоже выдумки, как гласят модные исторические исследования, к которым ещё толстый профессор Бишоп относился брезгливо?

Мир катится не пойми куда, как тут не уверовать в судьбу, когда читаешь такие сообщения, и пытаешься его удержать, а у тебя не выходит, и твой мозг пожирает рак, и каждый день приближает смерть? Как там Мэри? Когда я встречу её, мне будет стыдно смотреть ей в глаза? Если есть хоть малейшая вероятность, что НБп поможет мне спасти эту планету, управлять ей мудро, не наделать ошибок, сделать всё правильно, то кто я буду, если не попробую?..»

Иоанн остался на работе до часу ночи — проводил совещание с коллегами в дальневосточном часовом поясе. По дороге домой он пытался поспать, но, несмотря на непрекращающуюся зевоту, никак не мог расслабиться. Болела голова, поднялась температура, спина и ладони потели, ломило кости. Иоанн вспомнил первый вопрос Элизабет — давно ли он посещал спортзал?..

Тело изнашивается и приходит в негодность, мозг следует за телом, и если человечество нашло способ повернуть время вспять, то почему внутренний голос изо всех сил требует упереться и не поддаваться, словно он собирается совершить преступление?..

…В резиденции Иоанна ждала младшая дочь. Ей недавно исполнилось девятнадцать лет, у неё были золотистые волосы матери и аристократический профиль отца; судя по чёрному короткому платью, она тоже недавно вернулась домой. Скинув туфли, она сидела, поджав под себя ноги, в кресле и болтала с сестрой — та училась в Аббертоне и как раз проснулась; в Англии было полвосьмого утра.

— Папа пришёл, — сказала Федерика. — Удачного дня, Лэтти.

— Привет, — Иоанн поцеловал дочку в щеку. Та вытянулась ему навстречу, как струнка, от неё повеяло духами матери. — Ты что не спишь?

— Хотела с тобой поговорить. — Федерика встала с кресла.

— Может, сделаем это с утра? — Иоанн стянул с себя галстук.

— Нет, пап, сейчас.

Сердце Иоанна остановилось и в кромешной темноте груди ударило несколько раз.

— Ты говорила с мамой? — спросил он.

«Где Лора?.. Она улетела из Нью-Йорка, с ней охрана, но мне она не сказала, куда едет, и я не спросил у службы безопасности, я даже не знаю, где моя жена, и…»

— Нет, это не насчёт мамы, — ответила Федерика.

— А что тогда?

— Я думаю, куда ехать учиться дальше.

Иоанн кивнул.

— Ты говорила со своим тьютором? Тебе должны были подобрать пару хороших вариантов…

— Но я не хочу в Аббертон, пап. Я хочу в МТИ.

— Бостон?

— Да, пап, — она кивнула, — я хочу на программу «Голд Корпорейшн». Исследования мозга и сознания.

— Почему именно туда? — спросил он.

— Мне нравится, — пожала она плечами.

Иоанн вдруг вспомнил кое-что.

— А куда собирается тот твой друг… Джереми, да?

Девушка покраснела и сразу стала моложе лет на десять.

— Туда же.

— Понятно, — улыбнулся Иоанн. — Значит, Массачусетский технологический?

— Ну да…

— И никакого кино или изобразительного искусства? Вопреки маме? — Иоанн рассмеялся и погладил её по плечу. — Всё правильно.

— Спасибо, пап. — Она помолчала. — Но есть один вопрос.

— Да?

— Для обучения там, — сказала она, — мне надо пройти НБп.

Служба безопасности Генерального секретаря ООН доложила о предотвращении двух покушений на его жизнь. Митинг националистов на площади Каталонии оцепила полиция, не позволяя митингующим двинуться, пока кортеж генсека не оказался вне досягаемости. На бульваре Святого Джоана демонстрантам удалось приблизиться к машинам почти вплотную, и кто-то из толпы даже кинул гранату, но она не взорвалась, а если бы и взорвалась, то мощности пробить броню автомобиля у неё бы не хватило.

Иоанн провёл заседание Европейского экономического совета, встретился с правительством Каталонии; в детстве он бывал здесь с родителями и хотел часок просто погулять по улицам и по набережной, но ему не разрешили: город заполонили протестующие. В итоге, осмотрев Монтжуикскую крепость, Иоанн поехал на юг, в Сиджес. По официальной версии — погостить один день на вилле у друга, поиграть в гольф и выйти в море на яхте.