Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

Один из фотографов взял общий план: на фоне гигантской и уродливой Триумфальной арки фигура Нам Туена, в плохо сидящем костюме и с рвущимся наружу из-за ветра галстуком, казалась лишней. Наверное, она и была там лишней.

Нам Туен выключил компьютер, поставил будильник на 8:20 и лёг в кровать. Он долго лежал на спине, смотрел в тёмный потолок и слушал, как шумят машины за распахнутым окном квартиры. Через полтора часа он встал и вернулся за стол, открыл файл с досье на всё руководство КНДР и принялся читать их биографии, высказывания, аналитические записки разведки и прочее. Преимущественно это были члены семейства Ким, приватизировавшие государственную власть и считавшие страну своей собственностью.

Напоследок он оставил и без того до дыр зачитанное досье на генерала Ким Джэн Гака. Когда он дошёл до него, солнце уже встало за окном и протягивало лучи к его столу. Тогда Нам Туен вздохнул и пошёл спать — и два часа двадцать минут, оставшиеся до пробуждения, он провёл в забытьи без сновидений.

Сын Нам Туена, Нам Ен, вышел из здания общежития Пекинского университета. Они вместе с другом-японцем готовили проект по менеджменту НИОКР в космической отрасли и минимизации рисков и неплохо продвинулись за сегодня. Нам Ен прошёл по берегу озера Веиминг, помахал рукой друзьям, спешащим на языковые занятия, поклонился профессору-американцу, преподававшему у них теоретическую физику, и вышел с территории кампуса через восточные ворота. Там его дожидался чёрный «чери» с правительственными номерами.

Водитель отрыл дверь, и Нам Ен нырнул внутрь машины. Им предстояла долгая дорога в Миюнь, приставленный к нему отцом водитель и по совместительству охранник молчал, и Нам Ен достал из рюкзака наушники и включил произвольный плейлист. Заиграла песня из нового альбома Адель — плеер загрузил его буквально этим утром, даже не спросив у хозяина разрешения.

Нам Ену нравилась Адель и её печально-ироничный голос. Однажды в Сан-Франциско он даже побывал на её концерте. Благодаря мощному звуковому чипу наушника певица пообещала «припомнить всё, что ты мне обещал» прямо ему на ушко.

— Я собираюсь припомнить тебе всё, что ты мне обещал, — повторил он вслед за ней, — и я не отпущу тебя так просто, больше никогда не отпущу…

Вечерело. Нам Ен, глядя в окно, видел длинные тени от машин, пешеходов и велосипедистов, и высоток, и наружных вывесок.

В «Фейсбук» пришло несколько сообщений — он слышал, как звенят уведомления, но отвечать не хотел. Друзья наверняка планировали развлечения на выходные и интересовались, сумеет ли он убедить мать и отца в том, что вечерний поход в кино будет достаточно безопасен. О том, чтобы остаться у кого-то из друзей на ночь, и речи быть не могло. Пару раз он задерживался в общежитии допоздна, используя универсальную отговорку: «занимаемся». Но и тогда, сквозь громкий смех и циркулирующие сплетни, он знал, что у ворот в кампус его ждёт автомобиль с охранником, готовым выломать дверь, если Нам Ен не ответит на сообщение.

Что с этими выходными? Нам Ен думал поговорить с матерью, но планы изменились, как только он узнал, что сегодня прилетает отец. Папа никогда не сообщал о своём прибытии заранее, и они с мамой и сестрой узнавали об этом обычно за день или за два. Нам Ен подозревал, отец и сам узнаёт в последний момент, когда его вызывают на ковёр к начальству в Пекин.

Нам Ен не знал, чем именно занимается в Пхеньяне его отец, но, судя по строгому охраннику за рулём автомобиля, сопровождающему его уже четвёртый год, по размерам дома в Миюне, предоставленного их семье правительством КНР, и по спешке, с которой они в июне 2021 года улетали из Сан-Франциско, собрав лишь самое необходимое и не предупредив никого из тех, с кем они жили десять лет бок о бок, — похоже, чем-то важным.

Вещи им доставили потом, спустя неделю, вслед за сообщением, что они с сестрой остаются здесь навсегда. Их первый переезд Нам Ен помнил очень хорошо, хоть ему и было всего пять лет. Папа накануне ушёл из дома и не возвращался несколько дней, мамы тоже не было, а с ними сидела соседка, от которой вкусно пахло и которая очень забавно смеялась. Но она не смеялась, когда мама пришла домой, побросала вещи в сумку, взяла на руки его маленькую сестрёнку и приказала идти за ней. Соседка молча кивнула и пожелала им удачи, пожав Нам Ену руку и крепко поцеловав его в лоб.

Они бежали по ночному городу, они ехали куда-то на автобусе, потом на электричке, потом несколько дней ждали в аэропорту, уехали оттуда, но потом развернулись и сели в самолёт. Мама постоянно ругалась по мобильному телефону. Самолёт садился с грохотом, разбудившим пятилетнего Нам Ена. Он никогда раньше не летал и боялся, что они разобьются.

Их привезли домой к каким-то людям, и они с сестрой спали на одном узком диване, потому что мамы опять не было дома, но на этот раз не было и доброй толстой соседки, и люди выглядели по-другому, они были высокие, у них была светлая кожа и большие глаза, и все говорили на непонятном языке… Это всё было очень давно, и сестра Нам Ена вообще ничего не помнила.

Детали забыл и Нам Ен, но запомнил ощущение запутанности и потерянности: сквозь крики и слёзы мамы он понял, что с отцом случилось что-то плохое, но как ребёнок не понимал, какой смысл скрывался за её словами. Они поселились в Сан-Франциско, и он свыкся с мыслью, что отец исчез, — они с сестрой быстро овладели английским, пошли в школу, и жизнь постепенно наладилась.

До тех пор, пока Нам Ен не вернулся однажды домой и не увидел маму, сидящую в кресле и упорно буравившую взглядом стену. Он не решился заговорить с ней и пошёл в свою комнату, но она сама всё рассказала за ужином.

— Нам Туена… Вашего отца отпустили, — сказала она равнодушно, как будто речь шла о ком-то чужом.

Нам Ен кивнул, а сестра и вовсе рассмеялась. В отличие от него, помнившего бесстрастное лицо отца, когда он поднимал его на руки и целовал шершавыми губами, она не помнила совсем ничего, и никакого «отца» для неё не существовало. Да, несколько лет с ними жил дядя Грег, который целовался с мамой и который очень их любил, помогал с домашней работой, возил в школу и дарил подарки, но они никогда не называли его «папой», да и выглядел он иначе…

И зная, что их отец «вернулся», они всё равно не думали о нём. Он был где-то далеко, за пределами их уютного мирка, озарённого солнцем Западного побережья… Их разбудили ночью — и мама попросила не задавать вопросов. Хотя Нам Ен и вспомнил побег из Китая, на этот раз всё было по-другому — их сопровождали, их привезли в аэропорт и сразу посадили в самолёт. Когда он стал снижаться, Нам Ен увидел — сквозь тёмные тучи, пробиваемые солнечным прожектором — равнины, покрытые зданиями и испещрённые трассами, по которым текли реки машин.