Олег Рой - Маленькие люди

Хорошо, оставим пигмеев в покое. Факт заключается в том, что если у Вредерфортской астроблемы было подобное воздействие на людей, то сейчас оно прекратилось. А вот в Хоулленде, выходит, продолжается. И потом в Африке маленькими стали только пигмеи, а вот в Хоулленде неизвестное нечто действует, похоже, на все – доказательства кустятся под стенами броха. Значит, Хоуллендская астроблема моложе Вредерфортской?

Но какова ее природа?

Я напряженно размышлял, а в голове все время всплывали слова Игги из сна – «они извлекают из-под земли звездный свет…». Если под светом подразумевать излучение, то все становится ясно – кроме одного, почему я это излучение никак не могу зафиксировать?

Этак и голову можно сломать… Я совсем было собрался отправляться в постель, когда мне пришла в голову совсем уж чумовая мысль.

Допустим нечто – излучение, неведомое поле, магнетизм… Что там еще? Так вот оно воздействует на людей, «уменьшает» их. Но ведь абсолютно то же самое случилось со мной самим, только совершенно в другом месте и по вполне ясным и конкретным причинам! Но со мной-то все было понятно – согласно всеми признаваемому заключению, на меня воздействовало очень мощное гравитационно-магнитное поле, которое заставило сократиться межмолекулярные расстояния в моем теле.

И тут части пазла сложились.

Мы до сих пор не знаем ничего о природе гравитации. Предположение о том, что за гравитацию отвечает бозон Хиггса, оказалось неверным: бозон сам испытывал гравитационные воздействия. Может быть, то, что лежит под брохом, то, что принес метеорит, как-то влияет на гравитацию? Искажает существующее гравитационное поле, изменяет его параметры, и молекулы человеческого тела просто приспосабливаются к изменившимся условиям?

Фантастика. Бред. Но, черт возьми, это действительно многое объясняло. Допустим, метеор, а ведь именно его изобразил Игги на больничной стене, искажает гравитационные характеристики долины ровно настолько, чтобы компенсировать свой собственный вес. Тогда сторонний наблюдатель не заметит абсолютно никаких отклонений гравитации в этом месте. Я вспомнил, как долго юстировал свои приборы. Неудивительно! Они находились непосредственно в поле падения неизвестного метеорита, потому их показания нельзя принимать за истину: муха, которая летит в вагоне поезда в направлении, противоположном тому, в каком движется поезд, движется относительно вагона назад, но вперед относительно окружающего мира.

Вот и разгадка.

Но что именно дает такой эффект? В мире нет никаких материалов, компенсирующих силы притяжения, иначе фантазия создателей фильма «Назад в будущее» о парящих досках давно стала бы реальностью. Если это нечто, имеющее внеземное происхождение, действительно работает на уровне гравитации…

У меня даже голова закружилась от подобного предположения. Наверно, если бы я тогда узнал, что на самом деле лежит под брохом, я бы вообще упал в обморок от избытка чувств.

В конце концов, решив, что утро вечера всяко мудренее, я ушел к беспокойно ворочавшейся в кровати Ариэль. Пристроившись рядом, я легонько коснулся волос жены. Она тут же прижалась ко мне теплым телом, успокоилась и стала посапывать тихо и спокойно. Я улыбнулся. Если мне суждено открыть этот минерал, а я уже почти не сомневался… Если открою, то назову его в честь нее.

С этой мыслью я и заснул.

Наутро я никак не мог дождаться того момента, когда смогу спуститься вниз, в темные недра броха. Но сначала мы с Ариэль забежали в мою лабораторию, где я долго собирал оборудование и необходимый мне инструмент.

Наконец, настало урочное время, и мы спустились в «тайное место» цирка. Однако само пространство под ареной оказалось не таким уж и тайным: как минимум оно регулярно посещалось. Но первое открытие я сделал именно там. Колонны, подпиравшие арену, были явно вытесаны из камня с ярко выраженными следами импактного метаморфоза – то есть процесса, вызванного падением метеорита.

Выходит, материал для постройки броха брали непосредственно из кратера. Я включил несколько датчиков, расположенных на телескопической штанге, но ничего существенного не обнаружил. Обойдя весь зал, я попросил Ариэль показать мне проход с лестницей.

«Да, здесь определенно не место людям с клаустрофобией…» – подумал я, когда мы вошли в этот коридор. Если в помещении под ареной мог свободно стоять человек обычного роста, то в боковом проходе даже мне приходилось пригибаться. Мы шли довольно долго и вышли к шахте, в которую опускалось грубое подобие каменной винтовой лестницы. Лестница, вероятно, была побочным продуктом выработки камня в этом месте.

– Подожди меня здесь, – строго сказал я Ариэль. – А лучше всего поднимись наверх. Я постараюсь…

– Вот еще, – перебила меня она, поджав губки. – Фокс Райан, я твоя жена, пусть пока и неофициально. И если с тобой что-нибудь случится, – внезапно она стала такой серьезной, какой я ее еще ни разу не видел, – я хочу, чтобы это же случилось и со мной. Мы будем вместе везде, куда бы ты ни пошел.

Я возвел глаза горе.

– А если…

– Вы будете долго еще стоять и препираться? – она сердито топнула ножкой. – Я упрямая, учтите.

Я махнул рукой: что делать, она даже начала называть меня на «вы». Это серьезно. Ладно, пусть остается… Да и что может случиться? Я не собирался ничего трогать в подземелье, так что вряд ли нам грозил обвал. Оставалось, правда, непонятное воздействие метеорита, но Ариэль всю свою жизнь провела в этих стенах – и ничего с ней не случилось!

Спускались мы довольно долго, опустившись, наверно, ярдов на тридцать-сорок в глухие недра, простирающиеся под брохом. Колодец был проделан в сплошном скальном массиве, и камень стен был однозначно продуктом импактных процессов. Метеорит сделал свое дело. Наконец, мы оказались на самом дне, в помещении, по размерам примерно равном колодцу. Отсюда в стороны также расходились боковые ходы – типичные горизонтальные штольни, каких немало в любой каменоломне. Я насчитал три таких хода. Вот только зачем вгрызаться в массив скалы на такой глубине, если камень с таким же успехом можно было вырубать на тридцать ярдов выше?

Ответ пришел сам собой – в одной из стен я увидел нечто очень хорошо знакомое. И тут же встал, как вкопанный. Теперь мне, черт возьми, было все ясно. Настолько ясно, что ответы выстреливали в голове салютом.

Я рассмеялся.

– Что такое? – удивилась Ариэль. – С тобой все в порядке?

– «Истлевшим Цезарем от стужи заделывают дом снаружи, пред кем весь мир лежал в пыли торчит затычкою в щели…» – процитировал я Шекспира. – Ариэль, ты… Ты хочешь почувствовать себя дочерью мультимиллионера?

– В каком смысле?