Евгений Мисюрин - Железные души

Метрах в тридцати от верха замечаю энергетическим зрением странный голубой прямоугольник прямо на камне. Как его туда могли нанести? При постройке? Размером примерно со стандартный лист, он чуть заметно переливается в темноте колодца. Если бы было светлее, я прополз бы мимо, но свет Агона сюда не доходит, потому я и перешёл на магическое зрение. И сейчас замер, раскорячившись поперёк трубы, и рассматриваю это чудо.

В голову не приходит ничего умнее, чем приложить к прямоугольнику руку. Пару секунд ничего не происходит, потом каменный блок за моей спиной резко подаётся назад, и я кубарем, цепляясь за края деревянной колодкой, валюсь на спину.

Через пару секунд дыхание восстанавливается. Я чувствую, что ползу по почти вертикальной гладкой трубе. Холодно и мокро. Скольжение не очень быстрое, примерно со скоростью пешехода. Пока размышляю, стоит ли начать упираться в стенки и тормозить, труба кончается, и я с высоты в пару метров ныряю в ледяную воду.

Грудь сдавливает и обжигает. Судорожно пытаюсь вынырнуть и глотнуть воздуха. Получилось. Холодно. Градуса три, не больше. А деться некуда. Главное, чтобы ногу не свело, иначе не выберусь. Неудачно я упал. По основному колодцу слез бы, подцепил верёвку, и забрался обратно. А тут… ни верёвки не плавает, да и до трубы вверх чтобы допрыгнуть, нужно быть дельфином.

Остаётся только пытаться найти хотя бы стену. Может, удастся подняться? В энергетическом зрении воды не видно вообще, зато ясно различимы края подземного резервуара. Он огромен, не меньше футбольного поля. И глубина, похоже, солидная, раз я ногами до дна не достаю. К счастью, ближайшая стенка от меня всего в трёх метрах. Доплываю, и, цепляясь за скользкий, покрытый мелкими водорослями, край, начинаю движение.

На лестницу я попал, когда уже окончательно замёрз. Ещё несколько минут, и я бы всё бросил, так что можно считать, что повезло. Выбрался, скрюченный, на первую же ступеньку выше уровня воды, и сел. Руки и ноги дрожат, устал, отдышаться не могу, сердце чуть не выскакивает.

Не меньше получаса я приходил в себя. Умом понимаю, что пора бы уже приняться за поиски казённого инвентаря, но заставить себя снова лезть в ледяную воду не могу. Ещё посижу. А лучше гляну, что за проход у меня за спиной. Низкий, только проползти, зато колодка по ширине проходит.

Решено, ложусь на мокрый живот и втягиваюсь в узкий тоннель. Он оказывается не очень длинным, всего метров шесть-семь. За ним большая, просторная, а главное – сухая и тёплая комната. Здесь можно себя в порядок привести. Так что сажусь в угол и сам не замечаю, как засыпаю. Впервые за все эти дни спокойно.

Проснулся сам. Впервые за долгое время без побудки надсмотрщика, или даже будильника. Какое же это блаженство, полежать на твёрдом, сухом, тёплом полу и только после этого не спеша подняться. Сколько времени прошло, понятия не имею, но мне всё равно. Обратно я не тороплюсь. Надо изучить, что это за подземелье. Вдруг какой-нибудь секретный военный бункер? И найду я здесь чудесную вундервафлю, которой рассею в мелкодисперсную пыль всех проклятых мымгыров. Ну, или хотя бы смогу ошейник снять.

Выход из комнаты не имеет двери. Такой же туннель, как и вход, только повыше. Можно пробираться пригнувшись. Двигаюсь гусиным шагом метров пятьдесят без всяких поворотов и ответвлений. Странный бункер, явно не для людей. Здесь жили змеи?

Наконец, потолок позволяет разогнуть затекшую спину, расправить плечи и встать в полный рост. Одно плохо – передо мной глухая стена. Всё. Дошёл до конца и не видел ни одного бокового коридора. Кажется, с мечтой о супероружии можно проститься. Но выбираться обратно всё равно не хочу. Как подумаю о мымгырах, садисте Эфере с его любимым кнутом, о ведре и бесконечных однообразных движениях, сразу руки опускаются.

А с другой стороны, здесь меня, похоже, ждёт банальная смерть от голода. Одной водой сыт не будешь. Тут даже крыс нет!

До последней стены меньше метра, и всё, можно разворачиваться. Исследователь… Небось, местные уже давно в этом подвале каждый уголок прошерстили и ничего интересного не нашли, потому и забросили. Делаю последний шаг.

Плита подо мной резко уходит вниз, живот, наоборот, мгновенно подпрыгивает к самым ключицам, я делаю глубокий вдох и пытаюсь выпрыгнуть, но поздно – руки упираются в гладкий гранит. Я быстро, но без особого ускорения, опускаюсь. Как на лифте.

Спуск длится минут пять. Я уже успокоился, пульс пришёл в норму, кишки встали на место. Я даже понемногу осмотрел движущуюся плиту. Ничего интересного, обычный кусок гранита. Наконец, мой лифт резко останавливается, наклоняется и вдруг совершенно по-собачьи встряхивается. Я валюсь в какую-то – мягкую, но колючую кучу. Плита торжествующе вздымается обратно.

А я печально смотрю ей вслед. С одной стороны, приятно, что не всё осмотрел и надежды найти гору ништяков снова обретают жизнь. А с другой… Где я?

Медленно, высоко поднимая босые ноги, иду вдоль стеночки по колено в тонкой сухой пыли. Сверху лежат какие-то гораздо более крупные куски. При ближайшем рассмотрении пыль оказывается пеплом, а куски делятся на обрывки мелких шкурок и соответствующие им по размеру кости. В руку попался даже пяток черепов. На первый взгляд, чуть меньше кошачьих. Кладбище домашних животных? Или, скорее, крематорий. Вверху панихиды проводили, затем лифт торжественно, под дружный плач, опускал тушку сюда, а здесь уже работала температура. Но! Образовывался пепел. А значит, должен быть и зольник, откуда его выгребали. И если он окажется по размеру подходящим, я смогу выбраться.

Что отверстие находится внизу, понятно и сгоревшим здесь животным, так что начинаю ощупывать стену на высоте коленей и ниже. Кстати, а почему тогда в этой печке столько шерсти, костей и прочих отходов? Да и великовата печь для одной кошки или собаки. Лошадей тут тоже жгли?

С этими мыслями я нахожу квадратную металлическую дверцу со стороной примерно полметра, закрытую на простейший поворотный засов. Ура, изнутри его можно провернуть. Наверное… Потому что я уже сорвал все отросшие в рабском плену ногти, но сдвинул железную собачку всего миллиметров на семь.

Ковыряюсь ещё, пока в сердце не рождается глухая, ноющая ненависть. Да что же такое? Я, можно сказать, в шаге от выхода и вот такое вот мне здрасьте? Тоже мне, форт Боярд. Судорожно разгребаю пепел и кости, плюхаюсь на отощавшую за эти дни задницу, и начинаю лупить в дверцу пятками. Грохот стоит такой, что слышно, наверное, в президентском чуме Мымрога. Ну, ничего. Зато я сейчас… вот, кажется, уже прогибается… Ещё! Эх! Дыхания не хватает, я откидываюсь на мягкую и колкую кучу сзади. Фиг вам. Индейская национальная изба. Какой дурак делает бронированные печные заслонки?