Филип Дик - Помутнение [= Скользя во тьме (книжный вариант)]

— Фальшивка, — отрезал Хэнк.

— Возможно, вы правы, — сказал Фред, — хотя сомневаюсь.

— Ладно, подождем результатов.

— Что врачи…

— Они считают, что вы свихнулись.

Фред пожал плечами, стараясь, чтобы это выглядело понатуральнее.

— Совершенно?

Wie kalt ist es in diesem unterirdischen Gewölbe! [12] Как холодно в подземном этом склепе! (Из либретто, написанного Иосифом фон Соннлейтнером по повести Жана-Никола Буйи «Леонора, или Супружеская любовь» к опере Бетховена «Фиделио».)

— Две-три клетки в мозгу, возможно, еще функционируют. Но не больше. Остальные закоротились.

Das ist natürlich, es ist ja tief [13] Неудивительно, ведь здесь так глубоко. (Из либретто, написанного Иосифом фон Соннлейтнером по повести Жана-Никола Буйи «Леонора, или Супружеская любовь» к опере Бетховена «Фиделио».) .

— Вы говорите «две-три»? Из какого количества? — поинтересовался Фред.

— Не знаю. Насколько мне известно, в мозгу несметная уйма клеток. Миллиарды.

— А возможных соединений между ними, — заметил Фред, — больше, чем звезд во Вселенной.

— Если так, то вы показываете не лучший результат. Две-три клетки из… шестидесяти пяти триллионов?

— Скорее из шестидесяти пяти триллионов триллионов.

— Результат даже хуже, чем показала «Филадельфия Атлетикс» в прошлом сезоне.

— А если я скажу, что пострадал при исполнении?

— Что ж, по крайней мере сможете сколько хотите бесплатно читать «Сатердей ивнинг пост» и «Космополитен», сидя в приемных у врача.

— Где?

— А где бы вы хотели?

— Я подумаю, — нахмурился Фред.

— На вашем месте, — сказал Хэнк, — я бы наплевал на все федеральные клиники, взял ящик хорошего коньяка, отправился в горы Сан-Бернардино и жил бы там один-одинешенек, пока все не кончится, возле какого-нибудь озера.

— Но это может никогда не кончиться.

— Тогда не возвращайтесь вовсе. Вы знаете кого-нибудь, у кого есть домик в горах?

— Нет.

— Вы в состоянии вести машину?

— Моя… — Фред неуверенно замолчал. На него внезапно навалилась вялость, расслабляющая сонливость. Происходящее словно совершалось за колышущейся пеленой; исказилось даже чувство времени. — Машина… — Он зевнул.

— Вы не помните.

— Я помню, что она неисправна.

— Вас кто-нибудь должен отвезти. Так будет безопаснее.

Отвезти меня куда? — удивился Фред. В горы? По дорогам, просекам, тропинкам? Как кота на поводке, который мечтает попасть либо домой, либо на свободу? Ein Engel, der Gattin, so gleich, der führt mich zur Freiheit ins himmlische Reich [14] Ангел, супруга ведет меня на свободу в Небесное царство. (Из либретто, написанного Иосифом фон Соннлейтнером по повести Жана-Никола Буйи «Леонора, или Супружеская любовь» к опере Бетховена «Фиделио».) .

— Конечно, — сказал он, испытывая облегчение. Рваться с поводка, стремясь к свободе… — Что вы теперь думаете обо мне… теперь, когда я выгорел, по крайней мере на время, возможно навсегда?

— Что вы — очень хороший человек.

— Спасибо, — пробормотал Фред.

— Возьмите с собой пистолет.

— Что?

— Когда поедете в горы Сан-Бернардино с ящиком коньяка, возьмите с собой пистолет.

— На случай, если ничего не получится?

— На любой случай, — сказал Хэнк. — При том количестве наркотиков, что, по их словам, вы принимаете… Возьмите пистолет и держите при себе.

— Хорошо.

— Когда вернетесь, позвоните. Дайте мне знать.

— Черт побери, у меня не будет костюма-болтуньи.

— Все равно позвоните.

— Хорошо, — повторил Фред.

Очевидно, это уже не имеет значения. Очевидно, все кончено.

— Когда будете получать деньги, увидите, что сумма другая, причем отличие весьма существенно.

— Я получу вознаграждение за то, что со мной случилось? — спросил Фред.

— Наоборот. Сотрудник полиции, добровольно ставший принимать наркотики и не сообщивший об этом, подвергается штрафу в три тысячи долларов и/или шестимесячному тюремному заключению. Думаю, в вашем случае дело ограничится штрафом.

— Добровольно? — изумленно переспросил Фред.

— Вам не приставляли к голове револьвер, не подсыпали ничего в суп. Вы принимали разрушающие психику наркотики в здравом уме и твердой памяти.

— У меня не было выхода!

— Вы могли только делать вид, — отрезал Хэнк. — Большинству агентов это удается. А судя по количеству, которое вы принимаете…

— Вы говорите со мной как с преступником. Я не преступник.

Достав блокнот и ручку, Хэнк принялся подсчитывать.

— По какой ставке вам платят? Я могу рассчитать…

— А нельзя заплатить штраф потом? Скажем, в рассрочку, помесячно, в течение двух лет?

— Бросьте, Фред.

— Ладно.

— Так сколько вам платят в час?

Он не помнил.

— Ну хорошо, сколько у вас официальных рабочих часов?

Тем более.

Хэнк бросил блокнот на стол.

— Хотите сигарету? — Он предложил свою пачку.

— Я с курением завязываю, — пробормотал Фред. — С курением, с наркотиками… Со всем… Включая арахис и…

Мысли путались. Оба сидели молча, одинаковые в костюмах-болтуньях.

— Я не раз говорил своим детям… — начал Хэнк.

— У меня двое детей, — перебил Фред. — Две девочки.

— Не верю. У вас не должно быть детей.

— Пожалуй… — Он попытался прикинуть, когда начнется ломка и сколько еще таблеток препарата «С», припрятанных в разных местах, у него осталось. И сколько денег за них можно выручить.

— Хотите я все-таки подсчитаю, сколько вы получите при расчете? — спросил Хэнк.

— Да! — горячо воскликнул Фред. — Пожалуйста!

Он подался вперед и напряженно застыл, барабаня пальцами по столу, как Баррис.

— Сколько вы получаете в час? — снова спросил Хэнк и, не дождавшись ответа, потянулся к телефону. — Я позвоню в бухгалтерию.

Фред молчал, опустив голову и прикрыв глаза. Может быть, Донна мне поможет? Донна, пожалуйста, помоги мне!

— По-моему, до гор вы не дотянете, — сказал Хэнк. — Даже если кто-нибудь вас отвезет.

— Пожалуй.

— Куда вы хотите?

— Посижу подумаю…

— В федеральную клинику?

— Нет!

Наступило молчание.

Интересно, что значит: «не должно быть» детей?

— Может, к Донне Хоторн? — предложил Хэнк. — Насколько я смог понять из ваших донесений и вообще, вы близки.

— Да. Близки… — Фред кивнул и тут же резко поднял голову. — Как вы узнали?

— Методом исключения. Известно, кем вы не являетесь, а круг подозреваемых в группе весьма ограничен. Прямо скажем, группа совсем маленькая. Планировалось выйти через них на кого-нибудь уровнем выше; тут ключевая фигура Баррис. Мы с вами немало часов провели за разговорами, и я давным-давно сообразил: вы Арктор.

— Я… кто? — недоверчиво спросил Фред, вытаращив глаза на костюм по имени Хэнк. — Боб Арктор?!

Нет, это невероятно. Сущая бессмыслица. Не лезет ни в какие ворота. Просто чудовищно!