Саша Кругосветов - Прогулки по Луне

Прошло более двух месяцев. Дважды уже случались лунотрясения. Новых попыток переворота никто не предпринимал. Большинство мятежников было арестовано.

Ганя тщательно следил за группой, которую кто-то – пока еще не ясно, кто это, неизвестный политический тяжеловес – деблокировал при лунных атаках. Таких деблокированных больше не появлялось.

Думузи решением Совета был ограничен в передвижениях, ему было запрещено покидать Урук. За Армстронгом установили наблюдение полиции. Он держался отстраненно. Всячески подчеркивал свою непричастность к путчу и лояльность к решениям Совета.

Нейтен шел на поправку. Его выпустили из больницы, и он стал появляться в «Лунном салуне». Колонисты радостно приветствовали Данди, еще бы: «Данди – герой сопротивления!»

Ветров, Шельга и Рали отправились в большое путешествие по старинным городам. Ветрову хотелось собрать побольше материалов о самоорганизующейся плазме. Он надеялся найти следы интеллектуального взаимодействия древних селенитов с мыслящей Луной. Пока никакой информации о подобных контактах не было – может быть, это всего лишь фантазии и нет никакой мыслящей Луны? Может, Луна – просто огромный камень, вращающийся вокруг Земли на веревке гравитации?

Ганя по просьбе Ветрова пытался через планетарную сеть передать какой-то запрос неизвестному мыслящему существу, беззастенчиво манипулирующему большинством селенитского населения. То ли его запросы не доходили до адресата, то ли у этого неизвестного существа не было желания и стимулов вступать во взаимодействие – ответов не было, в ответ – тишина.

Калибум и Калумум узнают о том, что Армстронг опять связывается с Думузи и даже тайно посещает его в Уруке.

Зачем они встречаются, что они опять задумали? Думузи, наверное, известно, что Ветров получил доступ к знаниям селенитов, что он становится все более и более опасным для него. Ненавидит Ветрова – землянин может сорвать далеко идущие планы Думузи, может встать на его пути, помешать восстановлению справедливости на Аку – так, как он, Думузи, это понимает. Уже один раз сорвал. Думузи сговаривается с Армстронгом – наверное, тот поможет застать Ветрова с Шельгой врасплох, чтобы неожиданно захватить их.

А Ветров с Шельгой в отъезде. Все сходится. Они в опасности. Надо бы их предупредить. И вернуть в колонию. Не хочется обсуждать все это с ними по сети – сеть смартов наверняка прослушивается еще одним неизвестным нам игроком, так называемым «политическим тяжеловесом». Попасть к наставнику? На это уйдет минимум пара недель. Связаться с Ветровым через сеть «пампушек»? Наставник запретил пользоваться ею вплоть до специального распоряжения. Сеть пока никем из посторонних не контролируется. И надо оставить ее чистой. Будет случай – она еще пригодится. Но времени на размышления у нас уже нет. Придется опять подключать Данди, он всегда в «Лунном салуне». Посоветоваться хотя бы. Ветрова нет, значит, пусть Данди подключается. Земляне в таких вопросах поразворотливей и решительней нас, селенитов.

Мэри в заточении почти восемь месяцев.

Ее вернули отцу через две недели после похищения.

– Ну что, доигралась? – сказал тогда Армстронг. – А ведь я предупреждал: добром это не кончится. Не послушалась. Хорошо хоть не обвенчалась со стариком. Не получила благословения Святой Церкви.

– Не говори так о Юрии. Какой он старик? Мужчина в расцвете сил, лучший из всех, кого я знаю. Все равно мы будем вместе.

– Это вряд ли. Не бывать этому – вот тебе мое последнее слово.

– Не много ли на себя берешь? Ты не отец мне больше.

– А кто тебя освободил, кто вернул домой?

– Будто я не понимаю. ВУВ-ы, идиоты, проговорились: ты сам и устроил все. Руками людей Думузи и ВУВ-ов.

– Хорошо, что мать не видит этого безобразия. Тебе не нравится отец, отец плохой, а твой Ветров?

– А что Ветров?

– А то, что он уже забыл о тебе. Через год придет русский корабль, и Ветров твой – тю-тю, улетел и поминай как звали. Не нужна ты ему.

– Тебе-то какое дело? Сама его и спрошу. Юрий любит меня.

– Так он и скажет тебе правду. Но ты не спросишь его. Потому что есть я, лугаль Уммы, и я не позволю лысеющему проходимцу с Земли портить жизнь моей дочери.

– Что ты сделаешь, не пустишь меня, что ли? Не смеши.

– Сама не пойдешь. Думузи давно бы убил Ветрова, а заодно и его пристяжного Шельгу. Это я ему помешал. Я сказал: «Убьешь Ветрова, тут же сдам тебя, попробуешь на вкус аннигиляцию». Но, если ты, Мэри, пойдешь сейчас к Юрию, не стану больше удерживать Думузи, пусть делает, что хочет. Зачем мне спасать твоего русского?

– Я сама предупрежу его.

– Ты сумеешь его спасти, защитить от Думузи? Наивная девчонка. Этого злобного энка никто и ничто не остановит. Не удивлюсь, если со временем он подомнет под себя Совет старейшин. Послушай-ка лучше своего отца. Я ведь не желаю зла ни тебе, ни твоему Юрию. Не судьба вам быть вместе, вот и все. Любишь его, хочешь, чтобы он остался жив? Тогда оставь его в покое и вообще не показывайся пока на людях. Сама прими решение, оставь его, еще раз говорю. Запрись – чтобы никто не знал, что ты здесь, в Умме. А я обещаю: твоего Ветрова никто пальцем не тронет. Через год его заберут на Землю. И жизнь вернется на круги своя. Может, и мы со временем на Землю вернемся, в благословенную Америку. Если не послушаешь меня, не стану держать Думузи, пеняйте на себя, вы оба. Не плачь, так сложилось. Такая судьба. Смирись, если дорожишь жизнью этого человека.

Вот Мэри и смирилась. Стала монашкой. Ее монастырь – тайная комната в доме отца. Комната, о которой никто не знает.

«Восемь месяцев не вижу любимого. Семь с лишним месяцев взаперти. Придет корабль с Земли, и тогда я выйду. Юрий поймет, он простит мне, что я пряталась от него. Пусть он будет цел. Вместе улетим на Землю. Там незнакомая страна, Россия. Там тяжесть непомерная. Но я же молодая, сильная, я все выдержу. А если не выдержу… Все равно лучше, если рядом с ним.

Много месяцев, дней „в ожиданьи прошло. Наш корабль в пути, ты все ближе ко мне. Чтоб в пути тебе было светло, я свечу оставляю в окне“. Ты научил меня этим словам, научил меня ждать.

Столько дней „в ожиданьи прошло, ты в пути, ты все ближе ко мне. Ты поборешь всемирное зло…“.

Столько дней в „ожиданьи прошло, ты в пути, ты все ближе ко мне. У меня отрастает крыло! Я оставила свечку в окне…“. Двести пятьдесят одиноких дней.

„Две души, несущихся в пространстве, мы вас умоляем о согласьи, без согласья смысла в жизни нет“. Мы весь мир умоляем о согласьи. Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!

„Наша жизнь пролетает аллюром, мы проклятым вопросам ответим: Аллилуйя любви, аллилуйя!“

Сколько раз он говорил мне: „Я люблю твои руки и речи, с твоих ног я усталость разую… В море общем сливаются реки, аллилуйя любви, аллилуйя!“ Ничего не могу изменить, только ждать. Жду тебя, Юрий.