Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Только сейчас Тим понял, что изоморф одет совсем по-другому. Тончайшая кожа короткой куртки поднималась стойкой распахнутого ворота и отпрокидывась на спину складками капюшона. Куртка была неожиданно черной, но багровые вставки были на груди, шли по краю коротких рукавов и ворота. Запястья окружали ленты багровых браслетов. Изоморф это придумал сам или успел увидеть на городских улицах?

– Ты не человек, Ирт, – прошептал Тим. – Ты не можешь выглядеть и говорить как человек.

– Ты можешь мне запретить?

– Нет, – быстро ответил Тим.

– Правильно. Ведь на самом деле это ты выдаешь себя за другого, ты – не капитан корабля, Чага? Ты моя зверушка, и знаешь это.

Это не правда.

У него не получилось произнести это вслух.

Это не правда.

Опять не получилось.

Он коснулся рукой рта, словно она могла помочь разлепить губы. От Ирта странно пахло – сандалом и железом. Кожа его шеи наверняка была горяча.

– Я твой симбиот, – вытолкнул Тим.

Ирт нахмурился. Льдистый взгляд, казалось, прорастал в голову, от этого в груди толчками собиралась истерика.

– А симбиот – это совсем не зверушка, Флаа. И ты сам прилетел ко мне с Орфорта. На вкус моей крови.

Флаа насмешливо растянул красные губы:

– У симбиота есть жажда и ростки, и он меняется. А ты – нет. Поэтому ты просто Чага. Моя игрушка под прозрачным щитом.

– И зачем тебе игрушка, Флаа?

– Незачем. Но ты – собственность, которую нужно вернуть на место. Живая собственность должна знать свое место. Думаю, ты знаешь.

Изоморф смотрел на Тима пронзительно и холодно, где-то под его человеческой кожей шевелилась несущая боль угроза. Во рту мгновенно стало сухо, а вдоль позвоночника побежал озноб предвкушения.

– Я не собственность! – прошипел Тим. – Я себя контролирую! Я не вернусь на Орфорт.

Он развернулся и быстрым шагом, почти бегом, пошел прочь. Разноцветные навигационные огоньки мелькали под ногами в безумной пляске. Далеко впереди на шероховатом и упругом полотне дороги они блекли и превращались в короткие, будто нарисованные черточки, уходящие все дальше и исчезающие на покрытых сумерками развилках пути.

Люди оглядывались в недоумении на капитана в белом, напряженного, спешащего невесть куда таким теплым спокойным вечером.

От этих взглядов, от бьющихся в грудной клетке гнева и паники, от пляски цветовых пятен Тим почувствовал себя мальчишкой, который потерялся в парке развлечений.

От чего я бегу?

– Убрать навигацию, – резко выкрикнул Тим.

Огни потухли, и парочка, целующаяся у стены кондитерского магазинчика, сплетенного из лаковой слюды, обернулась и уставилась на него.

– Извините, я просто устал от света.

Смуглый мужчина кивнул, но все же смотрел на Тима в недоумении. Не часто встретишь взвинченных идиотов в военной форме на вечернем променаде.

– Пойдем, Чага, – изоморф возник рядом и сразу двинулся дальше.

Тим опять оказался позади мощной и нечеловечески грациозной фигуры плантиморфа. Позади задницы, обтянутой грубой, темно-синей тканью.

Через какое-то время Флаа небрежно сорвал лист со свесившейся ветки магнолии и, не оборачиваясь, спросил:

– Скажи, Чага, на вашей планете везде так: мертвая плоть, по которой вы ходите, в которой спите, в которую втыкаете свои полудохлые растения? У вас нет Просторов?

На мгновение Тим не понял, о чем он спрашивает. Открыл рот, закрыл, не решаясь возразить. Потом снова открыл.

– Нет, люди просто часто живут выше Просторов, – быстро и едва слышно проговорил он. – Если только это не города, оставшиеся как памятники древности.

– Выше? – прищурился Флаа.

– Ну да. На Орфорте есть Стены и Пояс Безопасности, а на Земле Стены начинаются выше самых высоких деревьев. А в самом низу – дикая жизнь. Туда опасно спускаться просто так.

– Ваш мертвый город убивает свет для живой плоти. Она не будет изменяться в лучшие формы. Не станет хорошей дичью.

Тим помотал головой.

– Нет, внизу солнечно, и города почти не видно. Просто везде есть призмы и проекционные установки.

– Мерзкие мертвые установки, которыми вы прикрываете свое слабое нутро!

Ирт махнул конечностью, и она, в мгновение удлинившись, смяла желтый фонарик над пустой скамейкой.

Тим с ужасом смотрел на этот отросток с широкими кольцами браслетов. Опять отчаянно захотелось быть запечатанным, обернутым Флаа, забыться болью.

Хочу снять силовое поле.

Он стоял на самой грани мыслеприказа, не отрывая взгляд от расширившихся ноздрей изоморфа. Пусть он только прикоснется.

– Веди теперь меня в Ниши, Чага, – насмешливо проговорил Ирт и задрал голову вверх. Его, казалось, куда больше интересовали текущие по транспортному маршруту энергокапсулы, чем его зверушка.

– Я знаю одну Нишу подарков, – неожиданно сказал Тим. – Из мертвой красоты.

И они пошли.

Тим мог бы запросить маршрут, чтобы не ошибиться, и трассеры под ногами привели бы их в квартал ювелиров. Но не стал. Все и так непрерывно текло рядом: змеи трафика, вода в гребных каналах, струи фонтанов, цвет обрисованных в полутьме зданий, светлые фигуры людей, голоса с балкончиков над дорогой и открытых веранд. Шелестела листва. Ему хотелось остановить это движение, остановить неизбежность, к которой он стремился сам с болезненным отвращением и жаждой.

Подарок. Пусть Ирт получит его – свою мертвечину. Из рук зверушки.

Эта улица всегда была волшебной: россыпи камней, блеск белого серебра и позолоты, ларцы и шкатулки вместо домов. Улица ювелиров находилась где-то в центре криволинейного жилого варева Манилы. Здесь все было настоящее: никаких иллюзий и силовых полей, царапины и сколы на роскошных лазуритовых перилах.

Тим был здесь очень давно. Тогда ему казалось, что все интересное, яркое и лучшее в жизни должно случиться именно с ним, потому что он талантлив, умен и никогда не сдается. В тот день вместе с ним была девушка, ни имя, ни лицо которой он уже не помнил, но она отлично делала минет и смотрела на Тима огромными восторженными глазами. В какой-то момент это начало утомлять, но тогда он еще таскал ее за собой по улицам Манилы, рассказывал забавные истории и целовал в податливые губы.

Этот дом, похожий на гигантский обломок кварца, все еще был здесь. С серыми непрозрачными вкраплениями камня, острыми выступами и белесыми прожилками на гранях он выглядел самым необычным на улице.

Изоморф притормозил у этой глыбы и рассматривал ее внимательно, почти завороженно. Тим знал почему – подобные кварцевые своды встречались в глубине Ниш Стен Флаа, там, где хранили полуживых раудов, чтобы выварить из них горечь каменного плена и съесть в свой черед.

– Это Ниша еды? – спросил Ирт.