Фима Кибальчич - Пыльца в крови

– Вставай, пришелец, – услышал он голос Ру. – Не притворяйся дохлым червем.

Чага осторожно открыл глаза. Глава Стен Флаа стоял у прохода один. Хозяина не было.

– Да, господин, – осторожно сказал он и приподнялся.

– Вставай. Прогуляешься со мной.

Холодный серый ремень обхватил Чагу, стянул предплечья и туловище и резко дернул вверх, поднимая на ноги.

Ствол Ру поплыл к выходу, заставляя двигаться следом, таща на аркане. Ноги держали с трудом, спросить, куда ведут, решимости не хватало, да и гортань совсем пересохла.

Флюоресцирующая чернота гладких стен, ленивые черепахи света под ногами, косые выступы поворотов с фиолетовыми и лазоревыми прожилками. За дальним выступом начнется широкая галерея Общего Прохода Ниш. Там Хозяин может увидеть его и может вырвать из тугой, липкой петли Ру.

– Думаешь, мой сын убьет тебя, как обещает, зверушка? – в голосе была холодная брезгливость и тень интереса.

Чага не знал, что ответить, но промолчать нельзя, когда спрашивает Ру Флаа.

– Я… я не знаю, господин.

Раздался скрипучий звук, видимо, смех.

– Я верю тебе зверушка, ты и не можешь знать. И думать страшишься. Хотя когда-то ты выглядел смельчаком.

Чага старался выкинуть из головы это «когда-то». Оно не имело к нему никакого отношения. Ру говорил о ком-то другом.

Они остановились, не дойдя до начала галереи. Раздалось потрескивание, как от электрических разрядов, готовящихся ударить всей накопленной силой.

Тим Граув когда-то ради эксперимента нырял в грозовую тучу. Там было ужасно сыро, и разъяренное электричество сторожило его тысячей крохотных глаз. Он успел пролететь край тучи насквозь и падал ниже, но в тот момент и позже инстинкт подсказывал, что ему невероятно повезло. Всего лишь разбить в лепешку позвоночник.

Пока Чага пытался выкинуть из головы воспоминания о чужой жизни, треск прервался, и его дернуло прямиком к боковой стене. Половины стены теперь не было. Словно чей-то продолговатый, скругленный по краям язык, спускался проход, блеклый свет тянулся из глубины, а поверхность под босыми ногами стала напоминать теплую чешуйчатую шкуру.

Чага никогда не попадал в такие переходы. Значит, не было положено. Значит, Ру Флаа решил избавиться от него раз и навсегда. От этой мысли, как ни странно, он почувствовал обиду, горькую, почти до слез. Он очень надеялся, что все не кончится не так…

А как все могло кончиться?

Проход, тонувший в странной белесой дымке, был достаточно широким и продолговатым в сечении. Никаких прямых углов и квадратов. Поверхность выглядела серой с редкими проблесками цветных вкраплений, заметными выше уровня головы, куда жидкий белый туман не дотягивался. Кое-где из стен торчали странной формы конечности. Тим Граув мог бы назвать их кронштейнами или манипуляторами – техническими устройствами цивилизации гуманоидных изоморфов. Но он умер. Возможно потому, что называл вещи такими именами.

– Не хочешь ни о чем меня спросить, зверушка?

Петля вокруг тела немного ослабла, а во вкрадчивом голосе Флаа чудилась насмешка.

– Вы меня убьете, господин? – решился Чага.

Скольжение туловища Ру замедлилось.

– Смелый вопрос, Тим Граув… Тебя ведь так зовут по-земному?

– Я…? Нет, это не мое имя, господин. Вы… ошиблись.

– Не думаю, что ошибся. Я не привык ошибаться. Но мне интересно другое, хочешь ли ты, чтобы я порвал тебя и закончил все это, Тим?

Ру Флаа остановился так внезапно, что Чага чуть не налетел на эту резиновую махину.

Тело сразу сжалось, по позвоночнику поползли ледяные, цепкие пальцы. Страшно было даже не от вопроса, а от близости почти трехметрового живого ствола, у которого не было глаз, но он следил за Чагой неотрывно – каждой невидимой серой клеткой, каждой розовой прожилкой, способной в любой момент стать щелью или выползти из тела и воткнуться в сердце или глаз.

– Я не Тим, и я не хочу, – слабым голосом ответил Чага.

Но это не было полной правдой. Тим, призраком мелькавший в глубине сознания, потерявший черты лица, память и право голоса, хотел этого отчаянно. Но его легко было задвинуть глубже, просто не слушать.

– А я бы хотел порвать тебя. Но не могу это сделать. Поэтому мой сын так легко развернулся и ушел, оставил нас наедине. Понимаешь?

– Нет. Вы обещали ему не убивать меня?

Ру заскрипел всем телом, выдавая веселье.

– Зачем? Если я это сделаю, Ирт сразу узнает и… Бедный мальчик, он был создан Охотником Просторов. Чтобы не выпускать свою добычу, мстить тем, кто ее отберет. Рвать их на части.

– Но он же не станет… – Чага осекся, ужаснувшись собственной мысли.

Ру опять протяжно заскрипел:

– Нет, конечно, зверушка. Все может закончиться еще хуже, Ирт даже не понимает, насколько хуже.

– Не понимает?

– Ирт никогда не отличался сообразительностью. Он слишком доверяет своему инстинкту и не умеет вовремя остановиться.

Чага похолодел, понимая, что мнение Ру об Ирте не оставляет шансов ему самому.

– Что вы сделаете со мной? – Чага неуверенным взглядом двинулся вверх по серому туловищу, разыскивая глаза, чтобы понять ответ.

Петля с его тела спала и втянулась внутрь Ру Флаа. От неожиданности Чага едва удержался на ногах.

– Иди за мной и сам узнаешь, Тим Граув.

Он сглотнул горечь и провел рукой по мешку на теле, собираясь с силами и гоня от себя пустые неясные надежды.

Они двинулись дальше. Теперь Чага шел сам. Серый проход вел с небольшим наклоном вниз, на стенах попадались пирамидальные наросты, каких он раньше никогда не видел. Это наверняка не сулило ничего хорошего, и он старался на них не глазеть, опускать взгляд, но кто-то любопытный и наблюдательный в его голове считал их, называл накопителями данных. Безмозглый червяк.

Внезапно Ру Флаа скользнул вправо. Перед Чагой открылось освещенное белым мигающим светом и огромное, как Ниша Пира, пространство.

– Нет, – прошептал Тим, оседая на пол.

– Узнаешь свою игрушку, землянин? – бархатно, словно Ирт, пропел Ру.

– Нет! – Тима отчаянно замотал головой.

Он не хотел возвращаться к памяти мертвого контр-адмирала, но его безжалостно втолкнули в нее… От красавца-шаттла, спустившегося с «Сияющего» на Орфорт, осталась одна тусклая, местами почти растворившаяся скорлупа. Мутные сизые и черные пятна текли по его когда-то идеальным фасетчатым бокам, свисали бурыми водорослями с гигантского хвостового киля. Шаттл будто тонул в омерзительных фиолетовых бурунах под весом собственной былой мощи. Или это они лепились друг на друга, пытались поглотить машину, высосать из нее остатки жизни. Впрочем, на Стене Флаа бессмысленно сопротивляться, только трансформируясь здесь можно избавиться от страданий. Стать частью Великого движения соков.