Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Бешеные клетки ростков рвались наружу, увеличиваясь, меняя форму. Он давил яростную пульсацию в центре своего туловища, чтобы удержаться, не войти в Чагу одним толчком. Не сейчас.

Ирт Флаа теперь на охоте в чужих смердящих мертвечиной Просторах и должен получить свою зверушку целиком. Без остатка. Без потерянного лоскутка. Поэтому нужно затаиться и ждать.

– Это не гостиница, дружок? – сказал он, мягко выдыхая воздух из пор, как делал это Ру, когда хотел кого-нибудь успокоить.

– Не гостиница, – ответил Чага и зачем-то провел рукой по своей невзрачной одежонке. Хотел разгладить? Спустить вниз струи сырости?

– Тебя согреть, мой Чага? Прямо сейчас.

Инстинкт подсказывал Ирту, что не стоит менять форму, когда рядом ползают другие земляне. Но здесь, у ледяной чаши, не было никого.

– Нет, – Чага яростно мотнул головой, и холодные капли полетели в Флаа. – Называй меня Тим. Это мое имя.

Имя твари, спустившейся из космоса. Вместе с другими такими же тварями. Моча пещерных червей! Даже искры Богов тогда взметнулись вверх из Просторов. Исполнилось предсказание, в которое Ирт никогда не верил, и они порвали их всех. Кроме одного опытного экземпляра. Его звали Тимоти Граув, и он стал зверушкой Флаа.

– Тим, – Ирт насмешливо растянул губы.

В имени была упругость и непроницаемость силового поля. Чага хотел загородиться этим именем. Но на Просторах любой щит может обернуться против тебя самого. Нужно уметь держать форму и ждать.

Ирт свернул пульсирующие у поверхности тела ростки.

Пусть тот, кто мнит себя Тимом Граувом, тоскует, потому что его не трогает Хозяин. Такого открытого и доступного. Пусть сам, забыв свое имя, приползет, прижмется ко мне.

– Так что это за Ниши с переходами и ледяными ваннами, Тим? Покажешь?

– Это? – Чага нервно дернул плечом. – Рекреационный комплекс. Люди приходят сюда развлекаться и отдыхать, играть в разные игры.

– Развлекаться во льду? – Ирт поднял брови, изображая интерес. – И ты развлекся?

Чага нахмурился, и в синих глазах мелькнуло нечто острое… Гнев? Ирт помнил это выражение Тима Граува, которое исчезло в Чаге без следа. Он подался вперед, всматриваясь в зверушку, снова такую незнакомую.

– Какая разница? Тебе же нужно в гостиницу, Флаа.

Гнев проглядывал сквозь плотно сжатые губы и слегка прищуренные глаза. Где-то внутри Чага весь переменился, стал Тимом, но его форма осталась прежней. Кроме глаз. Это было невыносимо притягательно. Его хотелось втянуть, впитать в себя без остатка. Запечатать в тело и срастись с ним. Но и Чагу, и Тима это бы только убило, сделало куском мертвечины, а не частью Ирта.

– Я подожду, если ты хочешь развлечься, – сказал он опять мягко, на выдохе пор. И уменьшился в росте, ширине плеч – чтобы его сладкий дружок поверил в готовность Охотника ждать.

– К тому же мне интересно узнать, как ты развлекаешься в Нишах Земли.

И Тим рассмеялся во весь голос. Теперь в его глазах плескалось безумие. Не такое нежное, как у Чаги, совсем другое – с оттенком гнева и ярости. Он откинул назад голову, а темные мокрые пряди волос так и остались приклеенными ко лбу.

– Как я развлекаюсь! Я разучился развлекаться, с тех пор как стал Чагой. Поэтому избавь меня от своих игр, Ирт. Мы пойдем в гостиницу, и ты продырявишь меня проклятыми щупальцами!

Тим ударил его в грудь открытой ладонью. Так сильно, что Ирт качнулся и чуть не потерял равновесие. Зверушка развернулась и пошла прочь. Чуть раскачиваясь на ходу и никуда не спеша.

Чувствуя, как растет взбесившееся тело, как наливается багровым цветом человеческая одежда, Ирт смотрел на тянущуюся вслед за Тимом Граувом цепочку мокрых следов.

Гнилой медергом!

Он не потащится за ним вслед, но все равно найдет своего Чагу по запаху, где угодно. Такого открытого и беззащитного. Он порвет эту тварь, что бы там ни произошло.

Не сегодня. Завтра. На Луне.

Может быть…

Ирт шел медленно, в размеренном ритме передвигая две человеческие конечности. Он не смотрел ни на мелькающие под ногами огни, ни на людей с их мертвой мишурой вокруг тел. Он двигался на запах, в котором был страх и горечь обреченной зверушки. Было и другое, чего он пока не мог определить, и эта неясность только разжигала жажду.

У высокого ствола сооружения он остановился и задрал голову. Он мог взлететь, изменив тело, а мог подняться, как двуногая тварь с Земли.

Ладья для подъема была пустой, и Ирт шагнул в нее, не касаясь шестов вдоль борта. Она начала плавно подниматься, притормаживая у каждой очередной Ниши, которые висели друг над другом.

Ниши гостиницы отличались формой и цветом, но все были сделаны из того, что люди называли деревом, убитым и высушенным до каменной твердости.

Тим забрался в самую высокую Нишу, и Ирт терпел зависание ладьи у каждого входа, у полукруглых и квадратных, двойных и одинарных дверей. Несколько Ниш ладья пропустила, видимо, они были заняты человеческими выползнями.

На самом верху Ирт шагнул на короткий тесный мостик, тянущийся стеблем из распахнутого проема. Ниша, в которую зашел Чага, оказалась очень легкой и чуть покачивалась на воздушной подушке, пока Ирт шел к входу. Ее сплели из ветвей, как блюдо для высушенных раудов на Орфорте.

Внутри был полумрак, и у выреза в стене виднелась белая фигура. Тим стоял спиной к входу, смотрел куда-то в сторону водных Просторов. Гигантских водных Просторов Земли, каких не было на Орфорте, густо оплетенном рукавами широких и узких рек.

Ирт приблизился к Чаге так же медленно и размеренно, как шел к гостинице.

Он должен удержать в себе разбухшие, требующие немедленного яростного нападения сгустки энергии и ростков.

Притворяйся, притворяйся. Иначе невидимая плеть хлестанет и вырвет добычу.

Он подошел сзади и обвил частью самого себя окаменевшую зверушку.

– У меня только одна одежда, – глухо сообщил Тим.

– Помочь снять?

– Иди к черту, изоморф! – голос осип на последнем звуке, выдавая жажду и страх Чаги.

Хотел бы я взглянуть на этого черта. Наверное, он внизу, под городом, среди настоящих, живых Просторов.

Ирт продолжал меняться, обвивая не податливое, но и не сопротивляющееся тело. В белом, все еще влажном одеянии.

Если он окажется на грани, то ты получишь электромагнитный разряд…

Он не окажется. Пока.

Я войду мягко и нежно, как режущий луч. Сначала в шею, где так много переполненных кровью вен, где он так чувствителен, потом переберусь ниже, где в нежном тепле плоти бьется испуганным зверьком сердце.

Проникая в Чагу медленно и осторожно, Ирт почти терял ощущение их разделенности. Ему казалось, что он вот-вот вырвет из дрожащего внутри него человека тайну неизменности и постоянных трансформаций, которые отражались только в его странных необыкновенно синих глазах.