Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Посетителей здесь было гораздо больше, чем в Песочном зале. Вокруг огромного стола теснились элегантные и кричащие вечерние платья, претенциозные токсидо, классические фраки, всегда популярные смокинги и русские сюртуки. Силовая бижутерия слепила глаза, оригинальные серьги, объемные татуировки, диадемы и средовые украшения в невероятных прическах были парадом дизайнерской востребованности и неутомимости поиска человеческого духа в самопрезентации.

Ларский с тревогой всмотрелся в наряды. Он ничего не имел против царевен в причудливых кокошниках или королев со скульптурной лепниной золота на корсете, но меньше всего хотел оказаться рядом с каким-нибудь интенсивно гниющим нарядом модницы. Два месяца назад оползающая с плеч бурая слизь платья дамы, усевшейся рядом с ним сыграть в баккара, заставила плюнуть на удачу и позорно бежать с поля боя. С тех пор он стал внимательно присматриваться к одежде женщин в казино.

– Ты не играешь, ты только стоишь и смотришь. Играть буду я, а ты должен стать моей удачей! – потребовала Маргарет.

– Хорошо, хорошо.

Минуту назад он хотел увести ее прочь, под густую тень деревьев, вызвать на ночь или на несколько часов сервированную на двоих легкую платформу, а теперь мягкий ласкающий звук колеса фортуны притягивал к себе, отодвигая повседневные проблемы и нерешенные задачи в сумрак другой жизни.

– А сколько денег ты позволишь мне проиграть? – спросила она с наигранной капризностью.

– Я… – Никита растерялся от такого вопроса.

Он ведь не спрашивал у нее о сумме, хотя, с другой стороны, она сама подстегивала его к повышению ставок. А теперь во сколько ему обойдется невозможная щедрость новой подруги? Впрочем, плевать, у него еще достаточно осталось на счетах.

– Не волнуйся, – он взял ее за локоть. – Ты будешь играть, пока не спустишь все мои накопления, а если попытаешься сбежать раньше, я прикую тебя к колесу на всю ночь.

– Это жестоко.

– А что ты ожидала от подцепленного в холле мужика?

– Марго! Иди к нам!

Парочка у стола махала им руками. Оба были светловолосы и одеты в ослепительно белое. Привлекал внимание пояс молодой женщины: крошечные оранжевые рыбки, казалось, непрерывно плыли друг за другом в узком потоке голубой прозрачной воды, обвивающей бедра. Такой же поясок мягко оплетал длинные волосы. Две крошечные рыбки были прорисованы и на сочных губах.

– Таня, Берт, привет! Как вы здесь оказались в четверг?

Властно схватив за руку Никиту, Маргарет потащила его к белоснежным приятелям.

Таня и Берт, с которыми Маргарет быстро его познакомила, уже сделали десяток ставок и пока выиграли столько же, сколько проиграли.

– Мы ставили сначала на первую и последнюю дюжины и выиграли три раза подряд, потом выпала двадцатка и стали ставить на нечет и зеленое.

В первый заход выиграли, а потом проиграли два раза подряд, – тараторила Таня. – Попробовали красное и чет, и вторую дюжину, но попали, кажется, лишь раз. Я чувствую себя растерянной, и Берту интуиция уже ничего не подсказывает. Марго, на что бы ты поставила?

Маргарет обернулась к Никите и одарила его длинным, многообещающим взглядом. Мысли в его голове стали пробуксовывать, стягиваться в нижнюю часть тела.

– У меня с собой есть один талисман, Таня. Думаю, я поставлю на красное и девятку, сегодня эта комбинация уже принесла удачу.

Маргарет шагнула к столу, а Никита, ощутив приступ безотчетной тревоги, вытащил интерком. Результатов по запущенной информации, конечно же, еще не было, но он боялся, что, оглушенный бегущим шариком, напрочь забудет о расследовании и об отчете Марре.

– Делайте свои ставки, господа. Делайте ставки.

Шарик крутился по внешнему кругу, а участники рулеточного забега выкрикивали ставки на всевозможные комбинации. Голосовая информация через личные интеркомы и коммутации казино материализовалась в фишки на игровом поле, и деньги автоматически резервировались на счетах.

Никита по роду занятий был довольно далек от информационных технологий и поэтому часто и с недоумением размышлял, как так удается отслеживать, подсчитывать и монетизировать каждую несущественную мелочь. Вот затеет кто-нибудь ходить на работу пешком или ездить на велосипеде, никому даже об этом не сообщит, а уже платит пропорционально меньший налог за снижение нагрузки на городской транспорт. Ему казалось, что даже Центрального Земного Компьютера не должно хватать, чтобы отслеживать малейшие изменения маршрутов пятидесяти шести миллиардов населения. Чертова информационная хиромантия.

– Ставка сто тысяч от моего кавалера на девятку и красное, – звонко выкрикнула Маргарет и небрежно мотнула головой к его сторону. Крупье поймал взгляд Ларского, тот кивнул.

В рулетку чаще играли по небольшой ставке, но зато долго, неотвратимо, всю ночь.

Шарик все еще ровно бежал по внутреннему кругу, а Ларский уже не мог оторвать от него взгляд. Никогда выдаваемые в баккара карты не рождали в его груди горячечный жар от ожидания приближающейся развязки, от желания ее предугадать, прикоснуться к предопределенности жизни в разлетающейся вселенной. Почувствовать себя богом на короткий срок.

– Ставки сделаны.

Вся сияющая элегантная публика замерла над двухметровой в диаметре чашей колеса. В воздухе появились джойстики на продолговатых основаниях. Один из них повис прямо над Маргарет. Бросив на него взгляд, Ларский ощутил, как мгновенно напряглись руки, словно именно он должен был успеть схватить джойстик в нужный момент. Магарет подалась вперед, и Никита перестал дышать.

Сейчас, еще немного, и круглое коварное чудовище сорвется со своего маршрута и вылетит на изломанный трек. В античности в центре колеса размещались плоскости отражателей, отправляющие шар навстречу случайности, а теперь здесь находилась путаная конструкция горок, поворотов, переходов, развилок, которая и занимала большую часть рулеточного колеса.

С глухим стуком шар упал на трек, и руки игроков взлетели к джойстикам.

– Влево его, влево!

– Да что ты делаешь?!

– Нахрен!

– Куда?!!

– Блядь…

– Fuck, fuck, fuck…

Яростные крики, обрывки фраз, ругань и женский визг возбуждали даже без джойстика в руках. Хотелось загнать шар одним взглядом. На девятку и красное. Но шар скакал по горкам, переходам и развилкам желобков, скатываясь, падая, устремляясь то вперед, то назад, совершенно непредсказуемым образом. Каждый игрок, надрываясь, дергал свой джойстик, надеялся загнать удачу в заветную ячейку или хотя бы приблизить к ней. Импульсы от множества джойстиков били внутри шара то согласованно, то вразнобой. И он катился, ускорялся, тормозил, подчиняясь воле разных игроков, которые сражались друг против друга прямо внутри его круглого тела.