Натан Темень - Главный приз

— Я знаю, что ни один человек не может долго водить за нос близких людей, — задумчиво сказал следователь. — Мне нужна любая информация.

— Что вы имеете в виду? — резко спросила она.

— Может быть, мы зайдём в квартиру?

— Вы всегда так действуете? Ладно, проходите.

Она толкнула дверь и вошла в темноту прихожей. Филинов прошёл следом. Сильвии ткнула кнопочку выключателя. И с придушенным криком шарахнулась обратно к двери, разом отдавив следователю обе ноги.

Из-за плеча лаборантки Филинов увидел человека. Крупный, высокий мужчина, лица не разглядеть в темноте. Мужчина не двигался, и следователь осторожно положил руку на пояс.

— Не надо, господин полицейский, — тихо сказал человек. Он вышел на свет, и Филинов на секунду испугался. Фигурой человек был похож на покойного Макса Фоскарелли. Но это был Кисин. Чокнутый охранник Кисин собственной персоной.

***

Сильвия судорожно вздохнула и разжала пальцы на плече Филинова. Он потёр плечо.

— Не бойся, Си, — сказал Константин.

— Костя?

— Ты извини, что без спроса. До зарезу нужно где-то отлежаться.

— Я вижу, вам лучше, господин Кисин, — холодно заметил следователь, озирая внушительную фигуру охранника. Он отметил помятый комбинезон, застиранную до белесости куртку, не сходившуюся на груди, и старые кроссовки с вытянутыми шнурками.

— Идите в комнату, — скомандовала госпожа Снайгер. — Я принесу вам кофе.

В комнате Константин упал в кресло и посмотрел на неторопливо усевшегося напротив Филинова:

— Я хочу сделать признание, господин полицейский. Пока не поздно.

— Пока не поздно? — рассеянно спросил следователь. Он лихорадочно думал.

— Пока я не признался, моя жизнь не стоит ни гроша.

— Тогда говорите. И хватит уже с меня ваших фокусов, — строго сказал Филинов.

Константин вдруг хрипло рассмеялся, а следователю показалось, что все предыдущие разумные слова были просто очередным бредом психа.

Следователь ждал. Кисин поёрзал в кресле. Потом уткнулся взглядом в стиснутые на коленях руки, и начал говорить.

Какое-то время назад ему было сделано некое предложение. От которого он не смог отказаться. Вышел на него старинный дружок Кисина, Витёк. Витёк не называл никаких имён, да он, Кисин, и не спрашивал. Меньше знаешь, лучше спишь. Витька он знал по прежней работе в соответствующих службах. Откуда Константин вынужден был уйти по семейным обстоятельствам.

Обстоятельствами этими старый дружок и взял Костю в оборот. Кисину позарез нужны были деньги. И деньги эти ему пообещали. Незамедлительно после выполнения некоего задания. Он, Кисин, отдаёт себе отчёт, и даже не надеется на снисхождение. Но деньги были нужны срочно. А риск, как заверил дружок, минимальный. Надо было просто в нужный момент отвернуться, и посмотреть в другую сторону.

Здесь Константин опять заёрзал в кресле, и перешёл на трагический шёпот.

Работа, прежняя работа, оставила в Косте неизгладимый след. Научился кое-чему. Поэтому он не стал дожидаться Макса в туалете, как ему было сказано. Да, ему велели отослать сообщение со своего комма, потом пойти в туалет, и там спокойно сидеть, пока всё не закончится. Что именно, ему не сказали. Реалистичность похода в туалет ему гарантировали.

И правда, пронесло его так, что только свист пошёл. Да только Кисин, не будь дурак, прикупил упаковку «Немедлиума», и употребил от души. Может, он и не стал бы этого делать. Гораздо проще прикинуться ничего не ведающим дурачком, который всю ночь просидел на толчке. Да вот только Косте стало не до шуток, когда свой в доску, симпатяга Макс Фоскарелли, заглянул к нему в кабинку. И, ласково улыбаясь, предложил напарнику снять с себя куртку, и отдать ему, Максу. В целях сохранности и гигиены. А он, Костя, когда заботливый напарник помогал ему снять упомянутую одёжку, ощутил в его кармане точно такую же, как у него, пачку «Немедлиума». А потом Макс вернулся, и приговаривая что-то о сквозняках, снова натянул на Кисина куртку.

Нет, Константин не стал сидеть в кабинке, как ему велели. Он вышел в коридор и добрался до своего поста. На месте напарника не оказалось, и Кисин подождал немного у стола. А потом дверь лаборатории внезапно открылась, поползла в сторону, и оттуда вывалился Макс.

Константин знает, на что способны люди с таким взглядом, какой был тогда у Макса. Если бы он попробовал задержать напарника, по нему, Кисину, уже сыграли бы похоронный марш. Напарник убежал, словно за ним черти гнались, и скрылся за углом. А потом Константин оглянулся, и ему стало не до Макса Фоскарелли. Потому что из темноты коридора, из тупика, на него попёрло такое, что даже «немедлиум» перестал действовать.

Вот вы полицейский следователь, человек бывалый. Наверняка у вас в жизни случалось такое, что и хотелось бы забыть, да не можете. И если видите это во сне, просыпаетесь и зовёте маму.

Так вот, в жизни бывшего капитана Кисина такие вещи были. И одну из них, самую жуткую, он тогда увидел наяву. Из темноты, прямо через броню наглухо закрытой двери, выбрался персональный кошмар капитана Кисина и двинулся прямо на него.

Он не помнит, что случилось потом. Единственное, что осталось — как он пытается выбить заклинивший люк и выбраться на воздух. То, что за люк он принял окно, Кисин узнал позже, сидя в смирительной рубашке на полу процедурной. Где лихие ребята в форме санитаров переговаривались через его бедную голову.

Константин вздрогнул и помотал головой.

— Кофе, — Сильвия поставила чашки на журнальный столик.

Кисин попросил жалобно:

— Си, девочка, у тебя супчика не найдётся? А то эти кашки больничные…

Она кивнула, и ушла обратно на кухню. Филинов и Кисин проводили её глазами.

— Знаете, что я думаю? — сказал Константин. — Я думаю, что Макс у них был исполнителем. Не знаю, что ему наобещали. Только в последнее время он поговаривал, что оставит службу, и откроет своё дело.

— И женится? — сухо спросил Филинов.

Константин сморщился, как от зубной боли:

— Насчёт женитьбы он ничего не говорил. — Он поёрзал в кресле, и сказал, глядя в стол: — Он ведь, не будь дурак, обставиться решил. Мы оба знали, что на камере лабораторию толком не видно. Специфика помещения. Днём ещё ничего, а вот ночью… Вот он мою курточку-то и приспособил. С моим номером на рукаве.

— А как же записи из коридора?

— Да если бы я из кабинки не ушёл, да в коридоре не показался, поди разбери, кто там шастал? И через две недели запись отправили бы в архив. А там мышки.

Константин фыркнул.

— И загремел бы Кисин под фанфары. По всем статьям.

— Разве вы знали код доступа к материалам?

— Нет. Зато у меня биография богатая. А если ещё в послужном списке порыться, можно найти много интересного. И Витёк это знал.