Александр Михайловский - Проклятый мир Содома [СИ]

Парни просто приходили и клали передо мной свои мечи. Если ответ был положительным, то они вставали в наш строй, а если отрицательным, то исход мог быть и самым неблагоприятным. Двое молодых тевтонов, отвергнутых за слишком большое тщеславие и склонность к садизму, просто бросились на свои мечи, сводя счеты с жизнью.

Репрессиями остановить этот процесс тоже не представлялось возможным. Для подпавших под мое обаяние обратной выдачи уже не было, за исключением тех случаев, когда наш коллективный разум исторгал из себя негодного члена, вносящего диссонанс. Но такого не могло быть никогда, потому что такого просто не могло быть; потому что таковые отсеивались еще входным фильтром, а разрыв устоявшейся связи должен был стать страшным шоком для человеческой психики.

Да и я сам, привыкнув к присутствую в своей голове множества сознаний, больше не воспринимал их как пищащих и митингующих цыплят. Теперь они казались мне надежными товарищами, чье присутствие и поддержку я теперь постоянно ощущал в трудные моменты. И у лилиток, и у бывших «овечек» в избытке было той жизненной стойкости, которая помогает переносить любые трудности, а я давал им комфортное ощущение жизни среди «своих», в надежном и защищенном месте. Нет в этом мире, как и во всех остальных, больше защиты и безопасности, чем те, что достигаются силой своего собственного оружия.

Итак, тевтоны ушли, а мы остались заниматься своими делами, и дел этих было много. После той победы в придорожном сражении начали потихоньку приоткрываться каналы, ведущие в миры следующего уровня, но пока туда нельзя было просунуть даже иголку, просто мы узнали, что такие каналы существуют – и все. На их полное открытие уйдет от двух недель до месяца; а пока физподготовка, огневая, тактика и строевая. Все надо встроить в уже налаженную структуру стрелковой бригады «волчиц», хотя это будет уже далеко не бригада. Если мы строим кавалерийское соединение численностью в двенадцать тысяч всадников, то при развертывании стрелкового взвода в эскадрон, роты в полк, а батальона в кавалерийскую дивизию это получается уже полноценный кавкорпус…

Отставить макать капитана! А многие ли из моих бойцыц (я имею в виду кроме амазонок) хоть раз в жизни видели даже не боевого коня, а простую рабочую лошадь? Быстрая перекличка внутри моего же сознания Бога войны дает результат – никто. Нет, будущие «волчицы» лошадь издалека и при погрузке в транспортные тележки видели – но и только. У лилиток с этим и того хуже. Верховую езду тут так и не изобрели или успели забыть, а в упряжках лошадей вытеснили местные ящеры, куда менее требовательные к кормежке и содержанию, и к тому же быстрее размножающиеся. Лошади в этом мире – это знак статуса и предмет роскоши, и не более того.

Но тут у меня есть одно преимущество. В миг своего первого единения с сознаниями лилиток я сумел передать им имеющиеся в энергооболочке Ареса навыки боя на мечах. Правда, эффект был достаточно краткосрочным, потому что на одной магии обучение не построить. С помощью магии можно передать только первоначальные навыки, чтоб лошади не пугались и обучаемые из седла не падали; а дальше исключительно тренировка, причем тренировка взаимная – и всадника, и его коня. Первоначальные навыки передать смогу я сам. Пусть я и не завзятый кавалерист, но на лошади держусь вполне уверенно. Правда, в схватку на мечах в конном строю не пойду, и в копейную атаку тоже, и даже память энергооболочки Ареса мне тут не поможет, ибо тот сражался исключительно в пешем строю. Нас учили всего лишь быстро перемещаться с одного места на другое при помощи любого подвернувшегося транспорта, в том числе и конного, тем более, что в нашем мире до сих пор есть такие места, куда можно пробраться только на своих двоих или в седле. Для начала девочкам хватит, а там найдутся и другие учителя.

А пока лилитки вместе с «волчицами» занимаются тем, чем можно заниматься, не имея экипировки – то есть строевой и физической подготовкой, а также отработкой приемов рукопашной схватки с деревянными макетами мечей и кинжалов. До седьмого пота, под руководством инструкторов-амазонок и своих юных командиров. Молодые лейтенанты, которые еще не чувствуют себя настоящими офицерами, мало что смущаются тому, что вынуждены командовать женщинами, но еще и приходят в ужас от того, что этим женщинам пришлось перенести, и поэтому стесняются давать им по-настоящему серьезные нагрузки. А тут еще рядом подтянутые, стройные, будто отлитые из металла, амазонки, которые поддразнивают молодых людей, с одной стороны вожделея их тела, а с другой, показывая, что по физической подготовке и боевому духу они ничем не уступают, а по бою на мечах еще и на голову превосходят вчерашних курсантов. Да, всему этих ребят учили там, в егерском училище, а этому вот забыли, посчитали устаревшим. А зря. Не бывает устаревшего оружия, бывает его неправильное применение.

Восемнадцатый день в мире Содома. Утро. Заброшенный город в Высоком Лесу.

Мэри Смитсон, в прошлом сержант армии США, а ныне начальник финансовой службы у капитана Серегина.

Дела мои складываются все лучше и лучше. Офицерская должность в одной из крупнейших во всех мирах частных военных корпораций, питание, обмундирование и медицинское обеспечение полностью за счет нанимателя; работа, связанная с деньгами, неплохой оклад и процент со сделок. Чего еще можно желать? Причем медицинское обеспечение тут такого качества, какое, там, дома, не купишь ни за какие деньги. Я чувствую себя помолодевшей на десять лет, и зеркало меня не обманывает. Я действительно выгляжу как стройная и подтянутая семнадцатилетняя девчонка, ничуть не хуже большинства амазонок. А все это – заклинание Колдуна, волшебная вода, а также поочередные сеансы у Лилии и мисс Зул. Очень милая женщина, хоть и чертовка. Лилия, напротив, строит из себя несносного ребенка, и ее сеансы весьма болезненны, но после них мое самочувствие и внешность все улучшаются и улучшаются.

Меня беспокоит лишь одно – когда все наши приносили капитану Серегину присягу как богу войны, я не почувствовала ни малейших признаков того, что мисс Анна назвала Призывом. Я даже узнала о том, что случилось, когда все уже было кончено. Возможно, это говорит о какой-то моей ущебности и неполноценности, а ведь закрытый клуб, который как бы сам собой организовался вокруг Серегина, может открыть мне двери в самые высокие сферы и даст мне возможность занять совсем другое положение в корпорации. Грубо говоря, попав в этот закрытый клуб, из наемного работника я стану пусть и миноритарным, но все-таки акционером корпорации, а это совсем другое положение в обществе. Кроме того, если Серегин вернется в наш мир, то там ничего не останется прежним – одни рухнут, другие вознесутся ввысь, и я это чувствую своей магией великого финансиста. Не знаю пока как, но я должна попасть в этот внутренний круг, и заслужить это я могу только преданной службой.