Александр Михайловский - Проклятый мир Содома [СИ]

Но гад ловиться не пожелал, тем более что гауптман Серегин, выхватив меч, заговорил – и слова его были мне как медом по душе. Древний арийский обычай – клятва на мече; а то, что раньше этот меч принадлежал бывшему богу войны Аресу, только усиливало действие клятвы. Когда Серегин договорил и после наших дружных криков о том, что мы подтверждаем его клятву, по русскому обычаю поцеловал край знамени, меч вспыхнул ярким светом, и прогремевший гром запечатал наше свершившееся Единство своей печатью. Я посмотрела на свой клинок, что лежал прямо предо мной на брусчатой мостовой – и увидела, что он тоже чуть заметно светится молочно-жемчужным светом. Так же, как я с того момента чувствовала свое единство с Серегиным и остальными сестрами и братьями – так же и мой меч, мой верный товарищ и защитник, стал единым целым с мечом Ареса и другими мечами Единства.

Сразу после церемонии Единения гауптман Серегин произвел меня в лейтенанты и сделал офицером по особым поручениям, сказав, что людям из его ближнего круга сейчас не время отсиживаться на тихих и спокойных унтер-офицерских должностях. Работа моя теперь заключается в том, что я должна идти туда не знаю куда и приносить то не знаю что. Это такой трудный для понимания русский юмор, который больше всего напоминает криптограммы высших порядков.

А на следующий день мои современники тевтоны выступили в поход на завоевание этого мира. Фройляйн Кобра и фройляйн Анна сказали, что это сделано для того, чтобы их тоже не затопил Призыв. У гауптмана Серегина и покровительствующего ему небесного Отца совсем нет желания, чтобы мои современники, помимо выполнения задач по завоеванию этого мира, присоединились к нам в походе в верхние миры. А местных содомитов, простите меня, кто гонять будет? Печаль, конечно, расставаться с соплеменниками – но ничего не поделать. Теперь мне на родном языке и словом-то не с кем будет перекинуться, потому что бывшие «овечки» не любят говорить по-тевтонски – для них это язык ужаса, в котором они выросли. Да и для меня это расставание с Гапке и другими моими соплеменниками – скорее, знак еще одного этапа моего взросления и превращения в совершенно другого человека. Мое дело теперь – идти через миры вместе с Серегиным, а их дело – вести в этих мирах бои местного значения, истребляя угнездившуюся там нечисть. Ну и, конечно, горечь расставания сглаживалась греющими мое сердце первыми офицерскими погонами.

Первым моим поручением в звании лейтенанта было сопровождать обратно в наш исходный мир эту зазнайку-плутократку Мэри Смитсон, которой Серегин поручил закупать снаряжение для нашего пополнения. Конечно, лучшее во всем мире снаряжение делают именно наши мастера. На севере даже приличную сталь сварить не могут, не говоря уже о том, чтобы правильно ее обработать. Нельзя сказать, что меня не обрадовало это поручение. Конечно, мне было приятно еще раз взглянуть на родные места, снова побывать в нашем поместье, где мне знаком каждый уголок, еще раз обнять моего старого отца и поговорить с любимой нянюшкой.

Как только открылся портал и мы снова оказались в моем родном мире, прямо в Адольфбурге (который, как оказалось, уже успели переименовать просто в Тевтонбург), то я сразу же направила коней в наш городской дом. Почему-то мне казалось, что после уничтожение херра Тойфеля отец все больше и больше времени будет проводить в городе, и все меньше – в загородном поместье. Так и оказалось; только папы дома не было, и нас встретила Аделин, на этот раз одетая как знатная дама, а не как простая служанка. Когда я спешилась и откинула на спину капюшон походного плаща, она радостно взвизгнула и повисла на моей шее.

– Милая Гретхен, – воскликнула она, наконец оторвавшись от поцелуйного обряда, – как ты возмужала и похорошела! Я скоро уже не смогу узнать свою милую малышку, а уж как будет рад твой папа! Ты к нам насовсем, или опять скоро уедешь?

– Милая Аделин, – ответила я, – вы извините, но я к вам по делу, хотя и очень рада вас видеть. Мне срочно нужен папа, вы не подскажете, где его можно найти?

– А зачем его искать, – отмахнулась Аделин, – примерно через полчаса твой отец должен приехать на обед, тогда ты его и найдешь. Ты бы лучше представила мне своих друзей… А то как-то неприлично обращаться к людям, не зная их имен.

– Ох, милая Аделин, – вздохнула я, – конечно же, познакомься. Это Мэри и Луиза, они служат у нас по финансовой части. Это старшина Змей и его, гм, подруга Агния, а все остальные женщины – амазонки нашей охраны, а им не положено открывать своих имен посторонним. Вот если ты станешь им другом…

– Амазонки? – сузив глаза, тихо переспросила Аделин и тут же сказала, – Ты попала в плохую компанию, девочка – говорят, все амазонки такие развратные…

– Не развратные, а бесстыжие, – сказала я, подавляя смешок, – а это не одно и то же. Они могут разгуливать голышом на людях, но при этом очень разборчивы, когда дело касается того, с кем им спать и от кого завести детей. А если их мнение не совпадет с еще чьим-то, то этот кто-то, несмотря ни на что, будет бит – и скорее всего, ногами.

– Ох как сурово, – непоследовательно произнесла Аделин, – но я в любом случае им рада, ведь они охраняют мою милую крошку, – и она заставила себя любезно улыбнуться в сторону амазонок.

– Только предупреди наших записных городских ловеласов, – сказала я, – чтобы они держали руки в карманах, а языки втянутыми в задницы, потому что если что-то пойдет не так, они могут лишиться и того и другого, а еще своих мущинских причиндалов, которые бесполезно болтаются у них в штанах.

Сказать, что папа обрадовался, увидев меня, это значит ничего не сказать. И только тогда, когда, как и в случае с Аделин, закончились объятия и прочие слюни, папа мог начать внятный деловой разговор.

– Так значит, вам нужно оружие и экипировка для вашего нового пополнения? – переспросил он, – Тогда вы по адресу. Сколько и чего вам надо? У нас на складах завалялся кое-какой неликвид…

– Никакого неликвида, – вмешался в разговор Змей, – мы будем расплачиваться вполне ликвидными материальными ценностями, поэтому оружие и экипировка должны быть не только новыми, но еще и иметь в своем внешнем оформлении указанные нами декоративные элементы. Нам совсем не надо, чтобы нас путали с нашими врагами.

– Пойми, папа, – добавила я, – нам нужно двенадцать тысяч комплектов оружия и экипировки. Три тысячи рейтарских, четыре с половиной тысячи для легких копейщиков, четыре с половиной тысячи для конных арбалетчиков и соответственно тридцать шесть тысяч лошадей, из которых три тысячи должны быть отборными дестрие…

– А-аа… с-с-сколько? – переспросил папа, от удивления потеряв дар речи, – у нас во всей Тевтонии в войске только десять тысяч рейтар и пятьдесят тысяч всадников легкой кавалерии. Не слишком ли размахнулся твой Серегин?