Кормак Маккарти - Дорога [Литрес]

Почти все утро перетаскивали вещи с яхты. Жгли костер, он вылезал, голый и дрожащий, на берег, бросал веревку и грелся в жаре огня, а мальчик тем временем скручивал веревку и вытягивал мешок на берег. Вытряхивали из мешка одежду и одеяла и раскладывали на теплом песке, чтобы жар от костра мог их высушить. Всех продуктов им не утащить, и он подумал, что неплохо было бы задержаться на пару-тройку дней и основательно наесться, но уж слишком опасно. Заночевали прямо на пляже посреди разбросанных вещей, спасибо жар костра защищал от холода. Проснулся, раскашлялся, глотнул воды. Встал и навалил в костер побольше дров, целые бревна, отчего вверх взлетел сноп искр. Просоленное дерево горело ярким оранжево-синим пламенем. Он сидел и долго на него смотрел. Чуть позже прогулялся по пляжу, впереди бежит его собственная тень, будто играет в игры с огнем и ветром. Кашель. Кашель не дает покоя. Нагнулся вперед, вцепившись в колени. Вкус крови. В темноте медлительные волны накатывают и бурлят, и он задумался о своей жизни. А стоит ли размышлять о том, чего нет?! Вернулся назад. Достал банку персиков из мешка, открыл и медленно ел ложкой, пока мальчик спал. Огонь плясал на ветру, и искры летели и падали на песок. Поставил пустую банку у себя в ногах. «Каждый день – это ложь. Но ты умираешь. А вот это правда».

Перетаскивали найденные продукты в узлах из полиэтилена и одеял и загружали в тележку. Мальчик слишком много на себя взвалил, а потому, когда остановились передохнуть, отец забрал у него часть груза. После грозы яхта слегка сдвинулась с прежнего места. Отец стоял, задумавшись. Мальчик наблюдал за ним, спросил:

– Ты опять туда пойдешь?

– Думаю, да. В последний раз.

– Я немного боюсь.

– Не бойся, главное – будь начеку.

– У нас и так всего много.

– Знаю, знаю. Еще разок.

– Ну хорошо.

Облазил весь парусник от носа до кормы. «Остановись. Подумай». Сел на пол в кают-компании, упершись ногами в сапогах в основание стола. Темнело. Попытался вспомнить: «Что же я знаю про яхты?» Поднялся и вышел на палубу. Сын сидит у костра. Спустился в кубрик, уселся на скамейку, опершись спиной о переборку, ноги задраны чуть ли не выше головы. Кроме свитера и прорезиненного плаща, на нем ничего больше не было. Не слишком-то хорошая защита от холода, а потому дрожал не переставая. Уже приготовился встать, как вдруг его осенило: он все это время сидел и пялился на защелки в переборке в дальнем углу кубрика. Четыре защелки. Из нержавейки. В свое время на скамейках имелись подушки-сиденья, до сих пор сохранились обрывки завязок по углам. В нижней части переборки, примерно посередине, торчал краешек нейлоновой стропы, свернутой вдвое и прошитой крест-накрест. Еще раз посмотрел на защелки. Чтобы их открыть, надо нажать большим пальцем и повернуть. Поднялся и, наклонившись, повернул по очереди все четыре до упора. Они поворачивались на пружинах, и, когда он все открыл и потянул за стропу, доска съехала вниз и выпала. Внутри за доской лежали сложенные паруса и еще что-то, похоже, туго свернутый и перевязанный шпагатом надувной резиновый плот на двоих. Пара пластмассовых весел. Упаковка сигнальных ракет. Еще глубже – фанерный ящик под инструменты, замочная скважина заклеена черной изолентой. Вытащил ящик, и нашел кончик изоленты, и отодрал ее, и щелкнул хромированными защелками, и открыл ящик. Внутри оказались желтый пластмассовый фонарик, аптечка и проблесковый сигнал на батарейке. Желтый пластмассовый радиолокационный плавучий маяк. А еще ящичек из черного пластика размером с книжку. Он его вытащил, отстегнул замочки и открыл. В упаковке хранился старый латунный тридцатисемимиллиметровый сигнальный пистолет. Достал его и держал двумя руками, поворачивая и разглядывая со всех сторон. Отжал рычаг и, переломив, открыл ствол. Патронник пустой, но ведь в упаковке есть восемь ракет, коротких, широких, совершенно новых. Убрал пистолет в ящичек, захлопнул крышку и защелкнул замочки.

Добрался до берега. Трясется от холода, заходится в кашле. Закутался в одеяло и сел на теплый песок перед костром, положив добычу неподалеку. Мальчик подлез к нему и попытался обнять. Не мог не улыбнуться.

– Что-нибудь нашел, пап?

– Нашел аптечку. И сигнальный пистолет.

– Что это такое?

– Я тебе покажу. Он нужен, чтобы подавать сигналы.

– Ты за ним вернулся?

– Да.

– Откуда ты знал, что он там?

– Ну, я надеялся, что найду. По большому счету, просто повезло.

Открыл ящик и повернул его так, чтобы ребенку было лучше видно.

– Это же пистолет.

– Сигнальный пистолет. Он выстреливает ввысь такой штуковиной, от которой становится светло.

– А можно, я взгляну?

– Конечно, смотри.

Мальчик достал пистолет из ящичка, подержал его. Спросил:

– А в кого-нибудь можно из него выстрелить?

– Можно.

– А убить?

– Вряд ли. Скорее всего – поджечь.

– Ты поэтому его взял?

– Да.

– Посигналить-то некому, так ведь?

– Некому.

– Мне бы хотелось на него посмотреть.

– Ты имеешь в виду – из него выстрелить?

– Да.

– А что, давай выстрелим.

– Правда можно? Ты не обманываешь?

– Нет.

– Ночью?

– Ночью.

– Как салют?

– Как салют. Правильно.

– Может, сегодня ночью?

– А почему бы и нет?

– Он заряжен?

– Нет. Но у нас есть патроны.

Мальчик стоял, не выпуская пистолета из рук. Повернул дуло в сторону океана.

– Ух ты!

Отец оделся, и они пошли по пляжу, таща за собой последнюю часть добычи.

– Папа, куда подевались люди?

– С яхты?

– Да.

– Не знаю.

– Как ты думаешь, они умерли?

– Не знаю.

– У них был шанс один из тысячи.

Отец усмехнулся:

– Один из тысячи?

– Да. Или нет?

– Да. Похоже, да.

– Я думаю, они погибли.

– Может быть.

– Я думаю, так все и было.

– Возможно, они уцелели и где-то живут. Вполне возможно.

Мальчик ничего больше не сказал. Пошли дальше. Оставляли на песке замысловатые следы: ноги обернуты кусками парусины и голубого полиэтилена на манер мокасин. Думал о сыне и его страхах, спустя некоторое время заметил:

– Ты, скорее всего, прав. Пожалуй, они действительно погибли.

– А будь они живы, то получилось бы, мы их грабим.

– Мы их не грабим.

– Знаю.

– Вот и хорошо.

– Ну и сколько людей осталось в живых? Как ты думаешь?

– В мире?

– В мире. Ну да, в мире.

– Я не знаю. Давай остановимся и передохнем.

– Давай.

– Ты меня своими вопросами утомляешь.

– Ладно.

Сидели посреди своих тюков.

– Как долго мы можем здесь оставаться, пап?

– Ты уже спрашивал.

– Знаю.

– Посмотрим.

– Это значит недолго?

– Наверное.

Мальчик пальцами выдавливал дырки в песке, пока не получился круг. Отец наблюдал за ним. Сказал: