Талани Кросс - До и ПОСЛЕ: Исход

Выходя из комнаты, Джереми прикрыл за собой дверь, но не полностью, оставляя небольшую щелочку.

— Джереми, — донесся тоненький голосок.

— Да, малыш?

— Закрой ее полностью. Не люблю приоткрытые двери. Никогда не знаешь, кто может за ней стоять и смотреть на тебя, пока ты спишь.

Джереми поежился. Он вспомнил себя в детстве, как он всегда просил маму не закрывать плотно дверь, как просыпался иногда среди ночи и гадал, приоткрылась ли дверь чуть шире или это плод его воображения? Ему вдруг подумалось, что будь он на месте Милады, давно спятил бы. Быть необычным ребенком с обычными свойственными всем страхами, куда паршивей, чем может показаться на первый взгляд. Закрыв плотно дверь, он стал спускаться по лестнице и, возможно, его мысли потекли бы дальше в этом направлении, если бы его глаза не наткнулись на улыбающуюся физиономию странного хозяина дома.

— Убаюкал? — будто с вызовом спросил Санни.

— Угу.

— Ну что, приятель, нет желания выйти на улицу, перекинуться парой важных фраз подальше от ранимых детских ушек?

Не дав ответа, Джереми вышел на веранду. Хозяин дома, насвистывая, вышел вслед за ним. Этот вечер был неплохим. Большая яркая луна освещала округу, желудок не сводило от голода, а Милада спала в теплой постели, а не в подвернутом спальнике. Что еще нужно? Все было очень неплохо, если не считать смрада, периодически доносимого легким ветерком.

Хозяин дома хлопнул Джереми по плечу и сделал глубокий вдох. Ноздри его раздулись, губы искривились в полуулыбке. Он напомнил Джереми бродячего пса, почуявшего запах мяса.

— Чуешь, приятель, этот мир провонял насквозь, — теперь его улыбка стала полноценной, — он и до этого был прогнившим, а теперь еще и пахнет соответственно, — Санни сплюнул на траву, а затем уселся на перилах веранды.

— О чем ты хотел поговорить?

— Что будет дальше? Какие у вас планы, у тебя и твоей компании?

— Компании? — удивился Джереми.

— Ну да, у тебя, девчонки и зайца.

Джереми невольно пожал плечами.

— Утром мы уйдем.

— И куда же, позволь спросить?

— Не думаю, что это твоя забота.

— Приятель, — опять растекшись в улыбке, произнес Санни, — ну ты же понимаешь, что вы должны мне за мое гостеприимство.

— У гостеприимства нынче есть цена?

— Нынче у всего есть цена, да и раньше была. Думал, ты это понимаешь.

Стрекот цикад создавал успокаивающе обманчивый фон, словно ничего не изменилось. Словно жизнь продолжала течь своим чередом.

— Не буду юлить, — вновь заговорил Санни, — я знаю, что вы куда-то целенаправленно идете, и я думаю, что там будет вполне надежно. И не отрицай это. Я слышал, как вы шептались.

Джереми попытался скрыть нарастающую злость, но ему это не особенно удавалось. Санни это приметил и, все также широко улыбаясь, сказал:

— Брось, приятель, неужели вашей чудной компании помешает такой славный парень, как я?

Джереми вздохнул. Он уже понял, что отделаться от него не получится. Хозяин дома не выглядел человеком, который откажется от своих планов просто так. Если Джереми откажет ему, тот может выкинуть что-нибудь эдакое, что им с Миладой совсем не понравится. Да и малышка его боится, и это, скорее всего, не безосновательно. Повисла неловкая тишина, хотя по Санни нельзя было сказать, что тот испытывает неловкость. Лицо не покидала ухмылка, а поза была развязной, чего нельзя было сказать о Джереми. Он понимал, они попали в ловушку в тот же момент, как впервые увидели его. Как можно было быть таким глупцом? Им следовало избегать людей, как они делали это раньше. Избегать всех, кто попадался на пути, живых и мертвых.

— Ну что ж, — Санни нарушил тишину, — думаю, мы договорились, — он вопросительно посмотрел на Джереми, но тот даже не повернул головы в его сторону. Он всматривался в шумящие ветви деревьев.

— Почему здесь так воняет? — вдруг спросил он.

Санни пожал плечами.

— Везде воняет.

— Нет, не везде. — Джереми понимал, что в городах смрад должен быть ужасающим, но здесь, посреди леса… Что-то было не так. Может, поблизости большой город? Или какая-нибудь огороженная территория, на которой обитает множество этих полусгнивших ребят. Но он почему-то чувствовал, что причина в другом. Вот только в чем?

— Там есть яма, в которую я скидывал «незваных гостей». Может, ветер доносит их запах.

— Мы тоже незваные гости?

Лицо Санни еще больше скривилось в ухмылке.

— Да. Но вам я пока рад.

Джереми поежился от сочетания ледяных глаз и улыбающихся губ. Такое лицо, должно быть, бывает у маньяков, когда они видят своих жертв. Но нагнетать ситуацию дальше было некуда. Джереми потер руками глаза и лоб, словно умываясь, что помогло ему взять себя в руки.

— Расскажи мне, — голос Санни был пропитан ехидным любопытством, — что с тобой произошло, когда люди начали жрать друг друга живьем?

Джереми опять напрягся, как натянутая струна.

— Расслабься, парень, все позади, — Санни опять подмигнул ему, — это не праздный интерес, исключительно ради науки. Расскажи мне все, тогда мы сможем сделать какие-то выводы, обменяться сведениями, чтобы прорваться через эту гниль. Наверняка есть какой-то ключик ко всему происходящему. Превращаются ли они после укуса, или эта болезнь, убившая их, убьет потом и у нас, потому что в воздухе летают ядовитые споры? Об этом стоит поговорить, не находишь?

Джереми боролся с собой. Он понимал, что то, о чем говорит парень, имеет смысл, но то, как он это говорил, тревожило и раздражало его.

— Они не гниль, — тихо произнес он, — они когда-то тоже были людьми, — перед глазами промелькнул Арчи.

— Как скажешь, приятель, — Санни опять пожал плечами, словно они обсуждали какую-то ничего не значащую ерунду, — думаю, девчонка уже заснула, а на улице холодает. Обсудим все в доме за стаканчиком горячего водянистого чая, — он спрыгнул с перил и направился к двери. — У меня в загашнике два пакетика на котелок.

— Она не просто какая-то там девчонка, ее зовут Милада, — тихо, с едва различимой злобой, прошипел Джереми, но Санни его не услышал. Насвистывая, он уже просочился в дом.

Макс выбежал из задней двери склада «Продукты Пайтона» едва дыша. Он подпер дверь спиной, пытаясь выровнять дыхание. Это у него выходило неважно. Легкие горели, в горле появился привкус крови, как бывает при неправильном дыхании во время экстремальной пробежки. В глазах мелькали белые вспышки, картинка плыла. О грязно-красную дверь что-то стукнулось. Макс напрягся и постарался как можно тише втягивать воздух ноздрями, но это казалось почти невозможным. Ноздри его раздувались, со свистом втягивая теплый воздух. О дверь изнутри опять что-то ударилось. Он понимал, что вероятность, что про него «забудут», практически равна нулю, ведь «чудес не бывает!» Его друг Гертон часто говорил: «Рассчитывай только на свой кулак, если умом не блещешь». Тот всегда полагался только на себя. Хороший был парень, надежный. Макс потерял друга очень давно, вместе с ним, как ему казалось, он потерял и часть себя. После смерти Гертона веры в чудеса не добавилось. Макс всегда считал, что если они где-то и происходят, то с такими, как он, они знакомятся в последнюю очередь.