Алина Кут - Купольный город

Милая музыкальная шкатулка стала первым экспонатом моей собственной тайной коллекции, о которой не знал правитель. После этого я начала с жаром собирать ненужные Купольному городу артефакты, тайком пронося их в свою квартиру, обрабатывая их в полной тишине спящего города и устанавливая на этажерку, прикрытую от чужих глаз новенькими шторами. Я не понимала, как может кто-то увидеть мою коллекцию, если в моей квартире (как и в квартирах всех остальных горожан) не могли находиться посторонние. Однако я вняла уговорам Михаила, который был в курсе моей невинной, как мне казалось, шалости, и оборудовала свой рабочий кабинет дополнительным самозапирающимся замком с голосовой идентификацией.

Помимо коллекционирования ненужных артефактов, я занялась растениеводством здесь же, в собственном рабочем кабинете многоквартирного блока, расположенного в самом центре района номер 12. Пользуясь своим привилегированным положением, я без лишнего труда проносила в квартиру комки настоящей Земной почвы, не искусственно созданной, использующейся в кислородных парках Купольного города, а той самой, которая веками образуется трудами насекомых и процессами гниения живой природы. Во время выездов я находила красивые цветы, аккуратно транспортировала их до автопарка, а оттуда — напрямую в свое тайное хранилище. Сейчас у меня насчитывалось двадцать два растения, адаптировавшихся к нашим условиям и растущих в старинных чашках, мисках и банках. Таким образом, я сочетала хранение артефактов с выращиванием диких цветов.

Спустя год упорной работы, я достигла такого мастерства в консервации вакуумно-бумажных изданий, что правитель дал мне новое сверхсекретное задание. Я стала консервировать его собственную библиотеку. Василий выдал мне разрешение на посещение тайной комнаты в любое время, производить на месте первичную обработку, а затем, книга за книгой, создавать новую библиотеку, не боящуюся света и атмосферы Купольного города.

Я с остервенением набросилась на работу, уверенная, что в итоге не только правитель, но и я смогу прочесть все свои вакуумно-бумажные творения. Но, как ни странно, от Василия не поступало таких предложений. Через полгода его библиотека пополнилась на двадцать изданий, ни одно из которых я так и не увидела. Правитель контролировал каждое мое движение, не давая возможности даже прикоснуться к окончательному изделию. Я, конечно, понимала, что чтение этих книг противоречит правилам Купольного города. Но сам же правитель привил мне чувство наплевательства к всеобщему уставу: я с завидной самой себе регулярностью принимала пищу в тайной комнате, иногда в обществе Василия, иногда в полном одиночестве, овладев в совершенстве ложкой, вилкой и даже ножом; сидела на мягком диване, окунув босые ноги в чуть теплые шелковистые ворсинки ковра; слушала музыку, которую мне предлагал Василий; смотрела отрывки видеофильмов, опять же с его подачи, сама выбирать пока не могла.

Одного я не понимала: для чего нужна моя работа? Зачем я воссоздаю наследие наших предков, если его не увидит ни одна живая душа. Однажды я не утерпела и спросила об этом Василия. Это стало моей первой ошибкой. Услышав мой вопрос, заданный в интимной обстановке в тайной комнате, Василий отставил свой бокал с вишневой выжимкой в сторону и сказал мне:

— Те книги, что ты сейчас консервируешь, Валерия, далеко не научны. Я бы даже сказал, антинаучны.

— Но для чего они были написаны и изданы нашими предками? Ведь столько драгоценных деревьев было срублено для их создания!

— Это художественная литература. Этого термина ты не знаешь.

— Нет, не знаю, — согласилась я.

— Наши предки, как тебе известно, не были людьми науки. Очень многое в древние времена создавалось просто для увеселения, — пытался объяснить мне Василий.

— Тогда зачем мы их храним и пытаемся воссоздать? — не могла понять я.

— Ты выполняешь эту работу лично для меня. Ты — мне, я — тебе, понимаешь? Ты мне даешь книги, я тебе — комфортные условия для жизни. Тебя это разве не устраивает?

Его замысел стал мне теперь понятен. Дав мне всё, что я хочу, я имею в виду материальные блага, Василий купил мою работу. Всем известно, что древнее общество существовало благодаря денежным отношениям. Оно и погибло из-за денег: те слои населения, которые имели меньше этих самых денег, не смогли купить себе криокамеру и пережить кислородный взрыв. Я с ужасом осознала, что мы с Василием возобновляем губительные денежные отношения, что неизбежно приведет… к чему? К смерти общества как такового? К моей или его смерти? Даже смешно думать о смерти одного человека в условиях относительно вечной жизни.

— А вы читаете её, художественную литературу? — спросила я, в надежде получить искренний ответ.

Правитель меня не разочаровал:

— Да, я прочел все эти книги, причем многие не по одному разу. Но я — человек другого склада ума, если хочешь, человек другой эпохи. Я создал наш мир науки. Я создал каждого из вас, жителей Купольного города, такими, какими вы и являетесь в настоящий момент. Только чтение этих ненаучных книг позволило мне понять, что же действительно нужно современному горожанину.

Его ответ был вполне логичен. Поколебавшись немного, я всё-таки рискнула спросить:

— А я не могу прочесть их?

Спросила и поняла, что сделала вторую грубейшую ошибку: сама нарушила правила, высказала крамольные мысли и кому: самому правителю!

Василий посмотрел мне прямо в глаза, как будто пытаясь понять мои истинные намерения.

— Тебе это ни к чему, поверь мне. Ты и так стоишь выше остальных горожан, находясь здесь, в этой комнате, тогда как другие и не догадываются о её существовании.

— Тогда зачем всё это? — я развела руками, показывая убранство комнаты, имея в виду не только само нахождение здесь, но и все совершаемые под его началом противоправные действия.

— Потому что я устал жить в одиночестве, — честно сказал Василий. — Все двадцать восемь лет жизни в Купольном городе я был один, как и остальные сорок лет прежней жизни. И только сейчас я нашел человека, которому могу довериться, которого полюбил всем сердцем.

Правитель говорил с таким жаром и вдруг умолк, как будто сказал что-то лишнее. Только я совершенно не поняла его слов, словно он говорил на неизвестном мне языке.

Василий, вероятно, увидел мое замешательство, быстро встал, убрал всё со стола и велел мне собираться на выход.

С момента признания правителя в особых чувствах ко мне (я догадывалась, что Василий выразил словами то, что и я чувствовала, но не по отношению к нему, а по отношению к своему одноименному), моя спокойная, вальяжная жизнь потекла по иному руслу. Во-первых, правитель начала тщательнее следить за мной в правительственном здании. Несколько раз в течение рабочего дня в ухофоне раздавался его голос. Он контролировал каждый мой шаг. Он звонил и в свободное время, и в дни работы в автопарке.