Валерий Бочков - Брат мой Каин

Торжественные кованые ворота напоминали въезд в замок, на огромных колоннах по бокам сидели каменные львы. Страшные клыкастые пасти были раскрыты в беззвучном рыке.

– Зоопарк… – прочитала я гигантское бронзовое слово на воротах.

Курт Гинденбург восхищенно кивнул, точно привел меня к эдемским вратам. Он плюнул в ладони, ухватился за чугунную перекладину ворот, подтянулся и ловко вскарабкался на самую верхотуру. Перемахнув, с обезьяньей сноровкой спустился с другой стороны.

– Давай! – Он просунул руку меж чугунных прутьев и сжал мою ладонь.

«Что я делаю? – уже карабкаясь наверх, подумала я. – С ума, что ли, сошла?»

Он подхватил меня, сжал сильными ладонями, бережно поставил на асфальт. Мое глупое сердце колотилось на весь зоосад. Наверное, я улыбалась как дура.

Бесшумно и стремительно, точно с детства воспитывался среди апачей, Курт нырнул в тень, оттуда подал мне знак следовать за ним. Обогнув гигантский фонтан с неубедительными мраморными медведями, мы прокрались за будками касс и информационным бюро с островерхой крышей и флюгером в виде аиста. Прошмыгнули мимо большой карты на слоновьих ногах.

Главная аллея с неудобными лавками и понурыми мертвыми фонарями уходила в кромешную темень.

Курт беззвучно скользил, иногда настороженно останавливался. Прислушивался, манил рукой. Я послушно шла вслед. Его грациозная уверенность и мое абсолютное незнание цели придавали процессу привкус романтического и таинственного приключения. Может, я действительно сошла с ума, но наша ночная авантюра мне определенно нравилась. В моей молчаливой покорности мне чудился какой-то жеманный эротизм, нечто за гранью дозволенных приличий и пуританских правил. Ощущала себя маленькой ловкой чертовкой, крепенькой цирковой танцовщицей, ладной мускулистой рабыней, готовой исполнить волю хозяина. Старик Фрейд аплодировал в гробу.

Мы крались по главной аллее. Тут тьма сгустилась и теперь казалась абсолютной и бесконечной, точно мы дрейфовали в открытом море. Звериный дух усилился, стал острее. Звери, по-видимому, спали.

С главной аллеи свернули направо. Вдали, на открытой поляне, я увидела величественный силуэт жирафа. Выглянула луна – гордый жираф оказался телеграфным столбом. Сизый свет залил мутью асфальт дорожки, пыльно осветил макушки деревьев. Курт замер, властно вскинул ладонь. Я застыла, не завершив шага.

– Пришли! – торжественно прошептал он.

От луны его волосы сияли и казались стальным париком, белые глаза жутковато сверкали. Нехорошее предчувствие шевельнулось внутри, вроде как в скверном сне, когда еще ничего не случилось, но ты уже нутром чуешь грядущую беду. Если я действительно сошла с ума, то явно не в одиночку.

– Именно сегодня! – Курт подмигнул безумным глазом. – Я сделаю это!

– Что?

Он величаво указал в сторону решетки.

За надежной, в палец толщиной, железной сеткой топорщились фальшивые джунгли, слишком живописные, чтобы быть настоящими. Из зарослей тропических лопухов торчали стволы лакированного бамбука, мохнатыми веревками свисали лианы. За нагромождением диких камней серой сталью мерцал круг водоема, дальше – в бутафорской скале – чернел вход в пещеру. Я подошла вплотную к решетке. На медной табличке большими буквами было выбито: «Тигр бенгальский», ниже следовала какая-то еще информация, которую читать я не стала.

– Знак! Сегодня! Сегодня ночью, – горячо заговорил Курт. – Именно сегодня и именно с тобой… Это знак!

– Какой знак? Чего знак?

Растопырив пальцы, он выставил ладонь мне в лицо.

– Коснуться земли тигра! Впитать его дух! Дух тигра!

Он поднял голову, я тоже посмотрела вверх. Решетка была чуть ниже трех метров.

– Ты чокнулся… – выдохнула я.

– Наоборот!

– Тигр просто сожрет…

– Он спит!

– Он спит именно потому, что никто не лезет к нему в клетку.

– Он спит! В пещере! Все займет три секунды. – Он быстро проиллюстрировал руками свою стремительность. – Раз, два, три!

– Нет… нет, нет! – Я замотала головой, точно пытаясь проснуться.

– Да-да-да!

– Ты умрешь, – серьезно сказала я.

– Ты тоже умрешь! – весело отозвался Курт. – Мы все умрем! Именно поэтому и нужно жить на всю катушку! Ты же русская, Катя! О боги, неужели немец должен объяснять русской такие элементарные вещи!

Он театрально вскинул руки к луне. Я прыснула и засмеялась. Он засмеялся тоже, взял меня за плечи и бережно поцеловал в щеку. Внезапно абсурдность происходящего наполнилась здравым смыслом, точно какой-то гений одной фразой объяснил мне смысл жизни. Словно добрый ангел открыл мне глаза, и я постигла устройство вселенной. Да! Нужно жить – в этом и есть смысл! Да, да, да! Смысл жизни в самой жизни! В буйстве крови, в жажде страсти, в любви, в боли и в муке! Даже в смерти! Мы все умрем! Поэтому бояться смерти просто глупо. Бросить вызов смерти, пройти по краю – в этом апофеоз жизни! Какой смысл дожить до старости, если всю жизнь ты боялся жить? Только поставив жизнь на кон, ты бросаешь вызов бессмысленности бытия! Как я раньше не понимала этого? Господи, это ж так просто…

Дальнейшее произошло, как в ускоренном кино. Курт с проворством бывалого матроса вскарабкался на верхушку решетки, сел. Одну за другой перекинул ноги. Повиснув на руках, оттолкнулся и приземлился на той стороне.

Громко хрустнул гравий под подошвами – гораздо громче, чем хотелось. Я чуть не вскрикнула, Курт тоже не ожидал такого шума – в его глазах мелькнул ужас. Застыл, после медленно повернулся в сторону черного входа в пещеру. Все было тихо. Он приложил пятерню к земле, точно оставляя печать. В два приема он снова был наверху. Еще в два – рядом со мной.

Мы давились от смеха, мы обнимались, мы катались по газону как дети или сумасшедшие.

– Теперь – ты! – Курт сжал мои запястья.

– Не-е-ет, – я еще смеялась, – нет…

– Да, – уверенно сказал он. – Да!

– Я не хочу…

– Хочешь! Ты сама знаешь, как ты этого хочешь!

– Это потому, что ты?..

– Нет! Не потому, что я. Потому что ты сама хочешь!

Он говорил серьезно. Совершенно серьезно.

– Мужество есть лишь у тех, кто ощутил сердцем страх; кто смотрит в пропасть, но смотрит с гордостью в глазах, – медленно проговорил Курт, потом добавил: – Мужество – это счастье. Счастье – это жизнь. Ты не можешь отказаться от жизни.

– Именно это и произойдет, если меня сожрет тигр!

– Я прыгну к тебе…

– Он сожрет нас обоих, – я нервно засмеялась. – От этого я не стану менее мертвой…

Он даже не улыбнулся.

– Ты же видела – пара пустяков. Пять секунд. Но эти пять секунд станут лучшими в твоей жизни. Ты их запомнишь навсегда.

Тут он, похоже, оказался прав.

Мои пальцы вцепились в теплую сталь решетки. Мускулы действовали инстинктивно, мозг был занят чем-то другим. С прыткой грацией я вскарабкалась наверх, через миг мои подошвы коснулись гравия внутри клетки. Я выпрямилась. Надо мной висели лианы, тропические папоротники раскрывали свои экзотические веера. В глубине темнела пещера. Я видела все это и с той стороны, но сейчас, по эту сторону решетки, мне показалось, что я соскользнула в какой-то параллельный мир.