Кристофер Прист - Сближение

– Я постараюсь.

– Нет… я с ума сойду, если ты не пообещаешь.

Кристина снова помолчала, а потом сказала:

– Я не хочу, чтобы ты сходил с ума. Обещаю.

– Скоро?

– Если меня пришлют в Тилби-Мур, то, может быть, даже завтра. Или послезавтра. Как только получится.

Несмотря на ее слова, Торранс понимал, что они значат – подобного не повторится. Кристина могла бы доставить дюжину «Ланкастеров» на летное поле, но он не узнает об этом, да и не сможет взять отгул, чтобы увидеться с ней.

Солнце двигалось по небу, пока они сидели на скамейке, и молодые люди оказались в прохладной тени одного из высоких деревьев на другой стороне погоста. Кристина все еще не выпускала его руку.

– Я хочу кое-что подарить тебе, Майкл. Что-то, чего нет даже у Томаша. Тогда ты поверишь, что мы снова увидимся?

– И что же это?

– У меня нет денег, ничего, что я могла бы подарить, зато могу поведать тебе один секрет. Когда я была маленькой, мама дала мне особое прозвище. Я имею в виду настоящую мать, ту, что я не видела с одиннадцати лет. Речь про так называемое детское имя. Моя matka   [41]  Мать ( польск. ). звала меня Малиной. Это старинное польское имя, происходит от названия ягоды. Моя мама обожала малину. В детстве у меня были длинные волосы. Мама сажала меня на колени, расчесывала волосы, целовала и называла меня Малиной. Даже Томаш не знал этого. Я никогда не говорила ему и вообще никому не говорила.

– Ты хочешь, чтобы я называл тебя Малиной?

– Я хочу, чтобы ты знал мой личный секрет, один на двоих. Произнеси это еще раз.

– Малина.

– Хорошо. – Она осторожно подняла руку и взглянула на часы. – А теперь нужно лететь обратно на твою базу.

Они прошли под воротами и двинулись по прямой дороге через деревню. Торранс пытался взять ее за руку, но, когда дотронулся до нее, девушка отшатнулась. Они повесили летные куртки на плечо, Торранс шел вплотную к Кристине, и порой их тела соприкасались. Она вроде как не возражала.

– Я могу взять увольнительную на выходные. Можем встретиться?

– А мне не дают увольнительные. Я же гражданский человек. Иногда летаю, иногда не летаю. Увольнительные для боевых летчиков, для солдат.

– Но у тебя же должны быть выходные. Можем что-то придумать?

– Я попытаюсь, – ответила она.

– Ты этого правда хочешь, Кристина?

– Я же дала тебе обещание, Майкл. Я хочу того же, что и ты, но не так-то просто это организовать. Я рада, что удалось сейчас побыть вдвоем.

– Тогда как мы встретимся?!

– Найдем способ.

Они добрались до дороги, тянувшейся вдоль ограждения по периметру взлетной полосы. Та еще раз напомнила, что необыкновенное время наедине с Кристиной и правда подошло к концу, в некотором смысле в ту же секунду. В «Энсоне» будет слишком шумно, чтобы переговариваться по внутренней связи. Как только они приземлятся в Тилби-Мур, им придется сразу же проститься. Сама война и жизнь на войне преградой стояли между ними.

– Ты спросил, чего я хочу, – внезапно произнесла Кристина. – Тебе правда хотелось бы знать?

– Полагаю, увидеть Томаша, – грустно пробормотал Майк, почти жалея, что вообще задал этот вопрос.

– Да, конечно. Ты это уже знаешь. Но еще и тебя, Майкл. – Ее рука нащупала его руку и коротко сжала. – Ты… внезапно стал таким значимым для меня. Меня гложет страх, что Томаш убит, а я не знаю. А сегодня, познакомившись с тобой, побыв с тобой вместе, я впервые смогла подумать о случившемся с Томашем как о реальности. Какой бы ни была правда, я никогда не смогу вернуться к довоенной жизни. Польша разрушена. Я никогда не верну себе былое положение в семье Томаша, да и не хочу. Разумеется, есть и другие желания.

Она неожиданно рассмеялась, отпустила его руку и сорвала длинную веточку с насыпи рядом с дорожкой. Она покачивала ей из стороны в сторону, шевелила траву, и вокруг роились насекомые.

– Какие другие желания?

– А у тебя разве нет никаких стремлений? Пусть даже маленьких? Чего-то, чем хочется заняться? Помимо чувств?

– Есть.

– Вот и у меня есть. У меня есть мечты, но я никому о них не говорила. Если расскажу тебе, ты меня на смех поднимешь. Я серьезно! Совершенно серьезно! Мне хотелось бы когда-нибудь полетать на «Спитфайре»  [42]  Британский истребитель времен Второй мировой войны. , самом красивом самолете в мире.

Она подняла веточку, которую все еще держала в руке, и кинула, словно дротик, поверх насыпи. На несколько мгновений ту, казалось, подхватил теплый воздух, она пролетела, словно поймала воздушный поток, а затем стебельком вперед приземлилась среди сорняков. Две или три секунды оставалась в вертикальном положении, а потом дрогнула и медленно повалилась набок. Кристина посмотрела в лицо Торрансу, наверное, чтобы увидеть, не смеется ли он над ней. Но Торранс не смеялся.

Она сказала:

– Все девчонки, с кем я работаю, мечтают о том же. Парочке даже давали этот самолет полетать, но нам такую технику редко доверяют. Мы говорим, что «Спитфайр» такой чувственный, типа идеальный любовник, не мужчина, а что-то наподобие превосходного жеребца, которого надо приручить и оседлать, это гигантская кошка, которая охотится на бешеных скоростях. На «Спитфайре» летают мужчины, но должны летать женщины. Он подходит нам, как обтягивающее платье, как вторая кожа. У меня в комнате висит на стене его фотография, и мне не терпится оказаться внутри. Многие девушки в ВТС думают, как я, и, пусть мы часто шутим над этим, дразним друг дружку, в глубине души все одержимы «Спитфайром». Иногда приходим в отдел экспедирования, а там на доске висит тот самый приказ. Все равно что сорвать большой куш, и, чья бы ни была очередь, эта девушка становится кинозвездой. Мы все ей завидуем.

– Но тебя в приказе еще не было?

– Пока нет. Надеюсь, это не навечно.

– И все? Ты грезишь о полете на самолете?

– Не просто на самолете и даже не просто на «Спитфайре». Это должен быть один из тех, которые сейчас конструируют, «Спитфайр Марк XI». Знаешь, что это значит?

Торранс невпопад ответил:

– Я же работаю с бомбардировщиками. Мы даже не видим истребители, поэтому я не…

– «Спитфайр XI» самый лучший, самый красивый из всех «Спитфайров». Это не истребитель. Он предназначен для фоторазведки, поэтому оснащен мощными камерами. Чтобы уменьшить вес, на нем нет оружия, а чтобы увеличить дальность полета, самолет снабжен дополнительными топливными баками. Он может летать так высоко, что его не видно, и так быстро, что другие самолеты просто не в состоянии за ним угнаться. – Кристина остановилась на узкой дорожке и размахивала руками от возбуждения. – Это шедевр, Майкл! Когда видишь «Спитфайр», пролетающий над головой, то эффект как от произведения искусства: чувствуешь, что изменился, стал лучше просто от того, что с ним соприкоснулся. Иногда я думаю, что, даже если мы в итоге проиграем войну немцам, все окупится тем фактом, что Британия придумала и сконструировала «Спитфайр». Думаешь, я сумасшедшая?