Шлифовальщик - Ложка дёгтя

— Почему «второ»?

— Не знаю. Они почему-то материализованные слова называют вторичкой.

Стажёр перевёл дух и тут же снова зачастил:

— Там такая онтроника есть, какую вы, парни, и не видели! Приставочники есть, суффиксаторы и окончальники. Берешь, скажем, диван, суёшь его, например, в приставочник и прибавляешь к нему приставку «анти». И на выходе получаешь антидиван. Что угодно можно получить: недоветер, перестул, занож…

Я попытался представить себе антидиван, но у меня ничего не вышло.

— Чёрт, там столько всего, парни! — возбуждённо орал стажёр. — Скрепило есть — соединяет два предмета или больше, в один сложный. Можно получать всякие столокровати, кружколожки, мухокомаров, облаколюдей… Максиман есть — слепляет два предмета, беря от каждого самое лучшее. Да я если буду весь день рассказывать, всё равно всего не перечислю!

— Ты давай ближе к тебе и поменьше эмоций, — вмешался я в монолог Виталика.

— Почему, пусть рассказывает, — возразил Павлик. — Это ведь тоже онтроника, я её в отчёте опишу.

— Чтобы ещё больше начальство раззадорить? — рассердился я. — Чтобы с меня потом вообще не слезли? И так торопят — быстрее, быстрее, заканчивай проект… А как тут быстрее закончишь, когда каждый день что-то новое.

— Я видел в творильне много онтроники, — продолжил стажёр, завершив нашу полемику, — но это всё ерунда. Я узнал гораздо больше. И это меняет вообще всё.

— Да не томи ты, бога ради! — психанул я ещё больше. — Что за привычка дурацкая!

— У них при изготовлении возникают отходы, словохлам. Например, выдумываешь ты какую-нибудь фигню, и вдруг в голове у тебя возникло слово «плевачка», например. И эта самая плевачка тут же появляется. Побочный продукт мыслительной деятельности. А дематериализовать, говорят, накладно. Поэтому весь словохлам они отправляют вон в тот купол. Они его называют Отстойником.

Мы подошли к окну, и Виталик показал на самый большой полусферический купол, который высился у самого горизонта. Я на эту громадину давно обратил внимание, но думал, что там какое-нибудь производственное здание. Тут все нежилые дома любят делать в форме куполов.

— Так там, получается, словопомойка? — обрадовался я, и мысли закипели с удвоенной быстротой. — А если её в новостях анонсировать? Пусть визун покажет людям эту словесную овеществлённую дрянь.

— Думаешь, мне это не пришло в голову? — обиделся стажёр. — Я точно так же подумал, да только на этом куполе установлен антивизун. Фига с два ты туда заглянешь!

Неизвестно, что бы ещё рассказал Виталик, но неожиданно в номер запухнул визунист Герт. Он был бледен гораздо сильнее стажёра, непрерывно трясся и огладывался.

— Наконец-то! — обрадовался я, ещё не понимая, зачем он перепухнул к нам. — А я тебе весь день мыслю, мыслю. Что случилось?

— У вас тут пуст есть? — спросил он, подскакивая к стене и шаря по ней руками.

— Наверное, нет. Не знаю.

Бледный визунист, бормоча «вы — последняя надежда, вас тут никто не знает, можно отсидеться», рыскал по номеру. Через некоторое время, не найдя «пуста», он плюхнулся прямо на пол и убито пробормотал:

— Всё, погиб! Сейчас меня найдут и обессвойствят! И вам тоже достанется.

— Да ты расскажи толком! — попросил я, начиная раздражаться. Что за день сегодня: то один трясётся, то второй!

— Что рассказывать! Из-за тебя всё! — набросился на меня Герт. — Из-за твоих глупых новостей! В общем, контрразведка сконфигурилась, и теперь меня оперативники преследуют. Погоня. А как поймают, обессвойствят и отправят внутрь Купола как особо опасного преступника. И это навсегда.

— Что значит «обессвойствят»? — прокричал Павлик из переговорника, и визунист его услышал.

— То и значит, что заберут все хорошие свойства, и стану слабым трусливым подлым дураком! Ой, забредыши, чую я, что они где-то рядом!

Герт подскочил, заметался по комнате, попытался залезть под шкаф. Это он сделал вовремя: в комнате так неожиданно вспухли три молодых человека с решительными праведными лицами, что мы со стажёром подскочили от испуга.

— Вот они! — произнёс самый решительный и праведный юноша, указывая на нас с Виталиком. Оглянувшись, он произнёс:

— Ну и где этот визунист?

Его напарники молча подошли к шкафу и начали выволакивать оттуда Герта.

— Всё, конец! — завопил несчастный визунист. — Не хочу быть нищесвоем, сволочи! Игнат, запомни, у нас тут диктатура умных и честных. А всех глупых и брехливых отправляют внутрь Купола!

— Замолчи! — приказал ему один из контрразведчиков, выкручивая ему руку за спину.

— Не замолчу! — сопротивлялся Герт. — Игнат, у нас умные и смелые живут за счёт дураков! Это паразиты! Они высасывают из них полезные свойства! Поверь!

Второй контрразведчик пришёл на помощь напарнику, вдвоём они скрутили визуниста и выпухнули с ним из номера.

Третий контрразведчик обратился к нам со стажёром:

— От вас, забредыши, слишком много всякой дряни исходит. У нас ещё такие не забредали. Поэтому, вам три дня на то, чтобы убраться из нашего мира навсегда. Не уберётесь — отправитесь внутрь Купола, обессвойствленные или абстрагированные. И радуйтесь, что у нас общество гуманное. Я бы лично вас обессвойствил прямо сейчас!

Сказав это, он исчез. Мы втроём, считая невидимого Павлика, некоторое время ошарашено молчали, приходя в себя. Первым подал голос суфлёр:

— Ну что, умники, прокололись? — с горькой иронией произнёс он. — Плакала премия? Думали, что тут коммунизм, а оказалось вообще не понять что.

— Почему не понятно, — ответил я понуро, — как раз понятно. Типичное классовое общество, только тут не богатые помыкают бедными, а умные и добрые — глупыми и злыми.

Теперь у меня в голове окончательно сложилась картина общественного устройства Миогена. Умные, добрые и честные пришли к власти и через некоторое время решили стать ещё умнее и добрее. Онтроника позволяла отделять свойства и обмениваться ими. У нас преступников запирают в тюрьмы и заставляют работать, чтобы приносить хоть какую-то пользу обществу. Здесь же глупых и злых загнали в резервацию — под Купол, а пользу они приносят, отдавая свои полезные свойства, которые у них постепенно накапливаются. Общество, в котором твой статус зависит не от наличия материальных ценностей, а от количества у тебя полезных свойств. Значит, свойства в Миогене — универсальный эквивалент ценностей, можно сказать, аналог денег.

Я неожиданно вспомнил, как на нас наводили странные коробочки Элина и повариха в кафе. Наверное, это был какой-то обменник свойств, и с нас брали плату за гостиничный номер и за еду. Что же они взяли? Ум? Хитрость? Красноречие? Я вспомнил, как после этих коробочек было трудно сосредоточиться на работе.