Сергей Дмитрюк - Чаша Отравы

И вдруг гнетущая тоска охватила мою душу, словно, выворачивая меня наизнанку. Тут же ослепительная вспышка справа осветила смотровую площадку башни сквозь одну из бойниц.

Кхцер среагировал мгновенно.

— Вот! Смотри! Тхакары! — сдавленно прострекотал он, хватаясь за рукояти серебристого цилиндра, неожиданно поднявшегося из пола на высоком треножнике.

Сквозь бойницу я отчётливо различил, как над степью совсем недалеко от нас прямо из тумана возникли три золотистые машины, похожие на ширококрылых птиц. На мгновенье, застыв в воздухе над верхушками одиноких деревьев, они задрали хвосты и угрожающе стремительно двинулись в нашу сторону, издавая страшный рёв, как будто тысячи штормовых ветров слились воедино.

— Быстро! — Кхцер толкнул меня в плечо, направляя к другому треножнику с серебристым цилиндром. — Нельзя думать! Нужно защищать рубеж! Защищай! Убей их всех!

Ошеломлённый, я схватился за толстые рукояти цилиндра, наводя его на приближающихся «птиц».

Один миг и степь озарилась ослепительными молниями жёлтого огня, выжигавшего глубокие борозды на земле. Эти молнии ударились в нашу башню, растеклись по металлу покрывалом струящегося огня. Толстый купол мгновенно раскалился почти докрасна. Задыхаясь от нестерпимого жара и ужаса, я сдавил рукояти спасительного оружия, выплеснув в сторону врага снопы голубых огненных стрел.

С оглушительным грохотом они взрывались, сталкиваясь с молниями, испускаемыми летающими машинами. Огненное облако вспыхнуло перед самыми моими глазами и ворвалось в бойницы, заполняя всё пространство под куполом башни.

Я увидел, как упал на раскалённый пол Кхцер, корчась от боли в предсмертных судорогах. Я почувствовал, как металл моих защитных «доспехов» плавится на мне, прожигая насквозь кожу и мышцы до самых костей.

Адская боль затопила сознание и сдавила горло, не давая кричать и звать на помощь.

Я упал навзничь, охваченный ужасом и нестерпимыми мучениями…

— Спокойно… Спокойно… Всё хорошо… Всё позади… — успокаивал меня всё тот же выдержанный голос. — На счёт три вы откроете глаза и очнётесь… Один… два… три!

Что-то словно подтолкнуло меня изнутри, и я открыл глаза, с беспокойством озираясь вокруг.

Просторная овальная комната из волокнистого полупрозрачного стекла была почти пуста. Несколько невысоких столов заставленных какой-то аппаратурой мигавшей разноцветными огоньками стояли с трёх сторон комнаты. Выгнутый потолок излучал слабое матовое свечение, отражавшееся от гладкого пола.

Я полулежал в удобном кресле и чувствовал, что моё тело и голова опутаны тонкими проводами с тактильными контактами на концах. Эти провода соединялись с тремя группами катушек, расположенных вокруг кресла. От катушек красные кабели тянулись к приборам на столах.

Я осмотрел своё тело, усеянное датчиками, ощупал голову с сеткой чувствительных биометрических контактов.

«Ну, разумеется! Это же обычный ВАП!» [32] ВАП — восстановительный аппарат памяти. Устройство, позволяющее переводить сигналы мозга в визуальные образы — эонограммы и таким образом материализовывать мыслеобразы (фантастич.) — наконец сообразил я.

Каждая группа катушек создаёт одну из трёх взаимно перпендикулярных составляющих электромагнитного поля, внутри которого находится испытуемый — то есть я. Выводы катушек подключены к приёмникам, детекторы которых обладают точной подстройкой к задаваемой гетеродином частоте. Это позволяет выделить эфирный сигнал человека, изменяющий поле катушек и определить соответствующие всплески на фоне заданной частоты. В дальнейшем эти «всплески», записанные чувствительной аппаратурой расшифровываются специальной программой, заложенной в ФВМ.

— Как вы себя чувствуете?

Я увидел строгое сухое лицо склонившегося надо мной врача в серебристом халате.

Это был Тэн Хоори — один из лучших энерготерапевтов Трудового Братства, три месяца назад специально приехавший в этот антарктический санаторий, чтобы оказать помощь пострадавшим на Марсе людям. Именно его стараниями мне удалось победить свой паралич.

— Сносно… Как всё прошло?

Я с надеждой посмотрел на энерготерапевта.

— Обычно, — бесцветным голосом произнёс тот, выпрямляясь. — Эонограммы [33] Эонограммы — «снимки памяти». Расшифрованные и визуализированные мыслеобразы (фантастич.) будут готовы минут через двадцать…

Он оглянулся на плотно запертую дверь и пододвинул стул, усаживаясь рядом со мной и помогая мне освободиться от проводов и контактов.

— Что вы чувствовали на этот раз?

— Разве вы не записывали этот сеанс гипнотического транссна? — изумился я.

— Разумеется, записывал. Мы ведём полное наблюдение с самого начала и до конца. И всё же мне хотелось бы послушать о ваших ощущениях.

Тэн Хоори проницательно посмотрел мне в глаза и его тонкие губы под аккуратно подстриженными усиками вытянулись в вежливой улыбке.

Я рассказал ему о пережитом мною видении, всё ещё возбуждённый реальностью и необычностью происходившего со мной. Тэн Хоори внимательно слушал, не перебивая, и лишь изредка кивал головой, словно, соглашаясь со мной.

— Эта память прорывается из глубин вашего подсознания, порождая в сознании раскодированные мыслеобразы, — наконец, сказал он, откидываясь на спинку стула и закидывая, нога на ногу.

— Но в чём причина этих странных видений… или снов? — допытывался я у него.

— Думаю, причиной стало происшедшее с вами на Марсе, — так же спокойно ответил энерготерапевт. — Это странное и невероятное событие могло послужить толчком к запуску механизмов, контролирующих гигантский объём памяти, закодированной для работы в области подсознательного. Подвергшись воздействию некой энергии, о природе которой мы пока можем только догадываться, ваш организм потерял стабильность. Произошло расшатывание одной из главных химических осей нашей психики — питуитарно-адреналиновой оси, связанной с гормонами гипофиза и надпочечников. Сознание и подсознание расщепилось, и сознание стало максимально чувствительным к сигналам из отделившегося подсознательного. Отсюда стали появляться все эти сновидения, в зарождении которых участвуют древние структуры вашего мозга, сохранившие отпечатки прошлых времён… А может быть корни ваших странных галлюцинаций нужно искать совсем в другом… Во всяком случае, ясно одно — это воспоминания о прошлом, вашем прошлом!

— Вы считаете, что у меня могло быть подобное прошлое? — неуверенно усмехнулся я, ещё больше ошеломлённый его словами.

— Напрасно иронизируете, — серьёзно сказал Тэн Хоори. — Если хотите, можно поставить вопрос по-другому: что именно можно считать подсознанием? Откуда оно берётся и зачем нужно человеку?